Отдавая – делай это легко - Кира Александрова

– Вот как! Что ж, давай проверим, – Даша забралась на скамейку с ногами и повернулась к Тому лицом, от ее губ шел прозрачный пар.

– Что ты задумала?

– Ничего. Абсолютно. Только сиди и не двигайся, великий мыслитель.

– Даша, не надо.

– Замри! И глаза закрой.

Она придвинулась так близко, что стало слышно, как шуршат ее длинные ресницы, задевая щеку Тома. Девушка застыла на мгновение, и дыхание прожигало кожу насквозь, до самого сердца. Она коснулась губами сначала одной его щеки, потом другой. Затаившись, оба перестали дышать, когда их губы соединились.

Даша открыла глаза, в них горела, бесновалась настоящая страсть.

– А теперь? Теперь тоже ничего не изменилось?

Новый поцелуй был горячим, долгим, трепетным. Оторвавшись и глотнув воздуха, девушка прошептала:

– А теперь?

Она встала и ушла, растаяла в тумане вечерней набережной, а Томаш сидел, ощущая сладкий цветочный вкус ее губ. Даже боль от перелома исчезла.

Следующий день обещал покой и время для раздумий. Но Томаш проснулся еще затемно, голова разрывалась от последних событий, и сон пошел не на пользу. Он не мог решить, как относиться к Дашиным выходкам. Эта вздорная девчонка сводила с ума, затмевала собой весь мир, наполняла пространство до краев – это одновременно бесило и вдохновляло. Редкие проблески разума остужали пыл, заставляя вспомнить, кто он такой – посредственный, неинтересный, необщительный, неспортивный. Такими «не» можно исписать пару страниц в тетради! На его фоне Даша выглядела совершенством. Все в ней казалось идеальным, даже слишком! Хотелось умереть от единого взгляда, от одной ноты ее голоса, от мягкого шороха волос. То, что произошло вчера, мало походило на реальность. Только в робких грезах, в бредовом полусне он приближался к ней, ощущая, будто наяву, запах и тепло кожи. Но губы хранили прикосновение, память воспроизводила сюжет кадр за кадром, до тех пор, пока легкие девичьи шаги не стихли в сумерках наступившего вечера.

Том вышел на улицу с пакетами для мусора и пристроил их у контейнера за оградой. Вспышка фар заставила его вздрогнуть. Чуть ниже дома, у дороги стоял желтый «Пежо». Томаш оставался на месте, засунув руки в карманы. Все-таки, французов так и тянет на излишнюю вычурность, как раз для девочек в стиле R amp;B. Не машина, одуванчик какой-то! Том спустился вниз.

– Долго спишь, я почти половину «Индианы» прочитала, – Даша держала в руках подарочный том Жорж Санд с позолоченными завитушками на буквах.

– Я никого не ждал.

Том опустил глаза, ему стало неловко: «Отличное приветствие, ничего не скажешь».

– Странная история, наивная до рези в желудке, – Даша захлопнула книгу. – Может, съездим куда-нибудь? На остров или, например, в зоопарк.

– Животные в клетке – я что-то не очень. Не люблю ограничения с детства.

Девушка сникла, она царапала ногтем позолоченную «Индиану», не зная, как вырулить из сложившейся ситуации, а Томаш ругал себя за вредность на чем свет стоит.

– Впрочем, можно погулять среди оленей или у озера. Думаешь, лебеди уже проснулись? – он улыбнулся глупой импровизации, забыв про обиду. Даша казалась такой искренней и теплой, настоящей, чувственной, человеческой.

В зоопарке блуждали редкие посетители. Как только Томаш купил билеты, Даша потянула его ко входу.

– Давай же, я сто лет здесь не была! Может, еще рыб посмотрим? Аквариум – это просто маленькое море, это не клетка!

– Ну, если хочешь, – Том понял, что готов смотреть все что угодно, если она вот так будет держать его за руку, если ее глаза будут сиять от радости.

– Пойдем наверх, к оленям!

Она спешила, будто зоопарк вот-вот закроется, будто времени осталось совсем немного.

Вольер с оленями казался пустым, его обитатели мирно паслись на сопке, только одна молодая олениха жевала траву у самого забора. Томаш протянул руку, теплый шершавый нос уткнулся в его ладонь в поисках чего-нибудь вкусного.

– Хочешь покормить ее?

Даша подошла к Тому. Животное встрепенулось, девушка поймала тревожный взгляд больших влажных глаз.

– Не бойся, – Томаш похлопал олениху по загривку, – я сейчас вернусь.

Через пару минут он принес две свежие булки из киоска фаст-фуда, Даша отломила кусочек и протянула руку между прутьев.

– Она не хочет, может, олени не едят хлеб?

– Нет, она осторожничает, – Том взял Дашину руку в свою. – Ну же, малышка, посмотри, какая хрустящая корочка!

Олениха дернула ушами, моргнула и потянулась к булке, вздрагивая от шороха своих губ.

Из-за дерева выглянули две маленькие любопытные мордашки, два олененка на тоненьких полусогнутых ножках робкими шагами приблизились к забору и стали тыкаться в Дашины ладони. Девушка достала еще одну булку. А Томаш гладил их мягкие пятнистые спинки, и олени совсем осмелели, перестали дрожать и оглядываться по сторонам.

– Ты им нравишься! – Даша с удивлением наблюдала, как малыши ластятся и заигрывают с парнем. – Ты инопланетянин, совершенно определенно!

– Ну нет, я скучный книжный червяк и нравлюсь исключительно парнокопытным, даже сам не могу понять, почему, – он улыбался, все, что сейчас происходило, казалось ему удивительным, светлым и сказочным.

– Скажи, а это больно?

– Что больно?

– Ну, все время ломаться?

– Только спустя некоторое время. Сначала слышишь звук, такой характерный треск, отвратительный, хуже, чем скрежет пенопласта. Потом боль дает о себе знать. Вообще, это как один и тот же сон, который настойчиво повторяется, из раза в раз. Когда ты пытаешься что-то достать или догнать кого-то, но тело тебя не слушается, оно ватное, застревает в трясине и не дает двигаться быстро, как бы ты ни старался. И желаемое всегда ускользает. Всегда – недостижимо. В этот момент ты просыпаешься и понимаешь, что затекла рука или нога. Через мгновение кровь устремляется обратно в конечность и разрывает ее на миллионы частей. Вот так. Примерно, – Том поежился. – Хотя со временем боль перестает удивлять и становится обыденной. Как после долгой тренировки у индийских йогов.

– Чем же ты занимался, если все, что любят дети, для тебя оказалось под запретом?

– Я складывал из бумажных квадратиков разные фигурки и верил, что непременно стану сильным и тоже все смогу.

Даша и посмотреть в его сторону не осмелилась в этот момент.

– Но я хорошо плаваю, с раннего детства – бассейн три раза в неделю, – Том решил сменить тему.

– А я не люблю бассейн и воду, она сырая и…

– Сырая и холодная.

– Ага.

– Я это уже слышал. Раньше, – он даже остановился. Клочки воспоминаний витали рядом, не давая ухватиться за себя.