Отдавая – делай это легко - Кира Александрова

– Ну, я ведь не одна такая – не все любят плавать. Моя кошка в этом очень похожа на меня, – девушка засмеялась.

Они до вечера блуждали по дорожкам зоопарка, держась за руки – странная и красивая пара. И когда у пруда Томаш набросил свою куртку на плечи Даши, расправил волосы и поцеловал, этот поцелуй не выглядел пошлым только оттого, что оказался на виду у посетителей зоопарка. Каждое движение пропиталось нежностью, и Вселенная подчинялась ритму их сердец.

Две пенсионерки проходили мимо и улыбались, вспоминая юность, первые объятия и время, когда вырастают крылья. Они оглядывались на юных влюбленных, чья трепетная близость выглядела такой завораживающей и притягательной.

И даже когда ночь окутала город, а темные силуэты деревьев у дома стали напоминать застывших сказочных великанов, Томаш никак не мог расцепить объятий, словно боялся потерять обретенное счастье. Он не заметил, как шторка на окне дрогнула, выпуская наружу тоненькую струйку света. Прижав книгу к груди, сквозь узкую щелку Бьянка наблюдала за сыном, смятение и тревога снова завладевали ее сердцем.

– Когда ты мне представишь свою девушку?

Ее голос заставил Тома дернуться от неожиданности.

– Мама! Ты меня напугала. Я познакомлю вас, обязательно, – он не мог сдержать улыбки. – Она тебе понравится.

– Конечно, только…

– Нет, не стоит, – он был слишком очарован зарождающимся чувством, чтобы слушать предостережения матери.

– Конечно.

Бьянка поцеловала сына и вернулась в спальню. Приобретенная с годами мудрость с трудом удерживала разгулявшееся воображение.

– Почему так долго не приходил? – Полина сидела на скрипучей карусели, раскачивая ногой отваливающийся железный бортик.

– Прости, столько дел накопилось, я почти завалил сессию, если мама узнает – жутко расстроится. Мне стоит поднажать на учебу.

– Значит, еще реже будешь появляться?

– Не злись. Тебе это не идет.

– Меня опять дразнят, говорят, что и ты меня бросишь.

– Ты же знаешь, что это не так.

– Откуда мне знать? Найдешь себе красивую невесту и забудешь, про меня забудешь, – голосок сорвался, девочка плакала, но изо всех сил старалась сдерживать слезы.

Маленькая детская трагедия для самого ребенка видится невероятно огромной, затмевающей все на свете. И, кажется, нет никакого выхода, никаких шансов все исправить! В детских слезах намного больше горечи и соли, они изводят, разрывают душу на части.

– Ну не плачь, Полина, – Том подсел к ней и обнял за вздрагивающие острые плечики. – Я не могу тебя бросить, ты замечательная, и мне очень часто снятся твои красивые глаза.

От его слов девочка еще сильнее захлюпала носом, потом повернулась и повисла на шее. Колючий ежик волос тыкался в щеку Тома. Он посадил ее к себе и гладил по голове. Рука задела шрам, и ладонь прожгли тысячи огненных иголок. Ого! Томаш отдернул руку.

Полина вскинула голову.

– Ты чего?

– Все в порядке, просто рука затекла.

– Да ладно, можешь не врать, мне самой противно его трогать. Он как лягушка на ощупь – гладкий и мерзкий!

– Вовсе нет!

Томаша осенило! А что, если попробовать? Если получится избавить девочку от грубого уродливого рубца? Его захватил азарт и банальное любопытство. Том забыл обо всех предостережениях матери, ему захотелось проверить свои способности, приручить свой дар, иначе зачем он вообще дан? Ладонь «горела», правда, не так сильно, как тогда, у машины. Тонкая капиллярная сетка едва различалась, но, может, и этого хватит?

– У тебя появилась подружка?

– Что? – вопрос девочки застал его врасплох. – С чего ты взяла?

– Да так, воспитательница сказала, чтоб я ко всему была готова.

– К чему это – ко всему?

– Ну, если ты перестанешь приходить, и что вообще можешь жениться, завести своих детей, и я стану тебе не нужна. Она сказала не питать напрасных иллюзий. Что значит «питать иллюзии»?

– Бред какой-то! – пробормотал Том, а про себя отметил, что девочка, по сути, права: с появлением Даши времени для нее осталось совсем немного!

Том встряхнул головой – стоп! Надо попробовать! Он посмотрел на руки – ладони по-прежнему красные.

– Слушай, – Томаш посадил девочку перед собой, – хочу показать один фокус. Я не упоминал, что в детстве был немного волшебником?

– Это как? – слезы на щеках Полины высохли.

– Я мог заживлять раны, – он состроил смешную гримасу.

– Я думала, ты серьезно, – в голосе девочки слышалось разочарование, но она все еще искала глазами что-нибудь необычное, что окажется подсказкой или намеком.

– Я знаю, ты стесняешься шрама на голове, – Том начал осторожно, чтобы не обидеть, не вспугнуть и без того страдающее существо.

– А вот и нет, я почти к нему привыкла, только, – Полина посмотрела на Тома, – только очень хочется, чтобы коса выросла. Знаешь, такая длинная, как у принцессы, или у Бекки Тэтчер.

Ишь ты, Полина прочитала книгу!

– А что, если попробовать убрать этот шрам?

– Сиротам такие операции не проводят, «они не являются жизненно необходимыми», так в больнице сказали, – девочка согнулась пополам, подобрав под себя тоненькие ножки.

– Я сделаю это без операции, руками, точнее, одной рукой.

Сердце Томаша колотилось: а если не выйдет? Ничего не получится? Он закусил губы. Потом снял с девочки кепку. Они несколько секунд смотрели друг на друга, словно их души в это время о чем-то договаривались. Затем Полина протянула руку и взяла свою бейсболку, пересела поближе и закрыла глаза. Том положил руку на голову девочки. Полина скрючилась, обхватив коленки, и еще сильнее зажмурилась. Рука задрожала от напряжения, мурашки побежали вверх по плечу к голове, мышцы стянуло в судороге. Томаш несколько раз провел ладонью по рубцу, кожа вокруг него покраснела и натянулась.

– Тебе больно? – он следил за девочкой.

«Как это происходит? Как же я это делал? – осознанное желание использовать свой дар словно отнимало способность управлять им. – А что дальше?». Он понятия не имел, сколько нужно времени. Том убрал руку.

– Очень тепло, – Полина потянулась ощупать шрам. – Он все такой же! Ты пошутил, да? Как ты можешь, это совсем не смешно, не смешно!

Она вскочила с карусели, но потеряла равновесие и упала на дорожку. Томаш даже вскрикнул от неожиданности. Он подхватил девочку на руки. В боку справа сильно закололо.

– Полина! – Том забеспокоился, девочка будто засыпала или теряла сознание, глаза блуждали под веками, она не могла сосредоточить взгляд и через секунду совсем отключилась.