Фулгрим: Палатинский Феникс - Джош Рейнольдс

Фениксиец не стал его удерживать.

Только потом примарх заметил, что Беллерос забрал с собой медальон.

Легионер Кирий улыбался.

Повсюду в дворцовом саду благоухали плодовые завязи. Искусно подстриженные деревья, растущие в рукотворных долинах, окружали уменьшенные модели древних храмов или тянулись по обочинам вымощенных булыжником темных дорожек, которые пересекали парк. Мраморные статуи выглядывали из-за зеленых изгородей, словно любопытствуя, кто вторгся в их владения.

Здесь было спокойно, в отличие от остального Визаса. Планета сотрясалась до основания. Бунты, паника, голод… По ночам горизонт озаряли далекие пожары. С запада дули ветра войны, а континентальная армия действовала в лучшем случае без особых успехов. Кирий не думал об этом. Значение для космодесантника имели только полученное задание и противник перед ним.

Вокруг легионера широким кругом стояли молодые патриции, происходившие из самых влиятельных благородных домов. Все они держали руки на оружии. Юноши напоминали Кирию хищных птиц — любят порхать и охотиться, но ничего более.

Когда-то воин принадлежал к подобной касте. Он был сыном одного из администраторов Кемоса, представителей элиты, избранных служить Просветителю. Кирий родился, чтобы править. Сама его кровь скрепляла неписаный договор между планетой и ее народом. Точно так же кровь патрициев Визаса скрепляла соглашение между их народом и миром. Аристократия везде одинакова, как бы она ни называлась.

Кирий возвышался над самым высоким из парней, но лишь двое-трое из них выглядели напуганными. Другие смотрели на легионера оценивающими взглядами. Они жаждали славы — еще одна черта, свойственная и самому Кирию. Он предположил, что Фулгрим изначально выбрал Визас потому, что общества двух планет были очень похожи в некоторых аспектах. Космодесантник знал, что вельмож испытывают не только на готовность принять Согласие, но и на совместимость с культурой Третьего. Эти юноши уже созрели и не смогут стать его братьями, но их дети и внуки, возможно, еще сразятся рядом с Кирием в авангарде Великого крестового похода.

Наконец кто-то из патрициев выступил вперед, что обрадовало легионера, который уже начинал терять терпение. Парень был худощавым, но двигался, как опытный мечник. Его одежда переливалась всеми цветами радуги, на пальцах блестели кольца. На щеках и возле уголков глаз виднелись татуировки в форме цепких рук. Такие символы часто встречались у молодых аристократов, но Кирий еще не выяснил, что они означают.

— Мы слышали, что вас считают неплохим дуэлянтом, — слегка нервозно начал молодой человек, барабаня пальцами по затыльнику клинка. — Это правда?

— Правда, как и красота, в глазах смотрящего, — рассмеялся воин.

Острота не имела большого успеха: патриции лишь непонимающе переглянулись. Вздохнув, Кирий обнажил свой меч. Отличный клинок, изготовленный для него искуснейшими мастерами Кемоса. Его выковали из чистой руды, добытой в глубинных жилах и обработанной по методике народа сульфов. Легкий, но с твердой сердцевиной, обеспечивающей нужную тяжесть оружия и силу удара. Рукоять легионер сам вырезал из челюсти кемосского шахтного кота и обмотал золотой проволокой, тоже в соответствии с обычаями кочевников.

Для создания идеального меча требуется участие его будущего хозяина. Он должен вложить в клинок частичку себя, иначе душа оружия окажется чахлой, неокрепшей. По крайней мере, так утверждали ремесленники. Кирий не знал, правда ли это, но понимал, что владеет хорошим мечом.

Уперев его острием в землю, космодесантник положил руки на крестовину.

— Вы бросаете мне вызов? Если так, то почему вы решили, будто вам повезет больше, чем четырнадцати предыдущим глупцам, тоже надеявшимся на успех?

Последовал спешный обмен мнениями. В ожидании решения патрициев Кирий снова уплыл в прошлое.

Свои навыки, и без того превосходные, он отточил в учении у Тессерия Акурдуаны, имевшего репутацию лучшего фехтовальщика III легиона. Кирий уступал наставнику в мастерстве, но полагал себя величайшим мечником на Визасе — после Фениксийца, разумеется.

Первый юноша наконец шагнул вперед. За ним второй, потом третий, четвертый, пятый и шестой.

— Вот как? — Космодесантник вскинул бровь. — Значит, такой у вас план?

— Нам кажется, что так честнее, — ответил парень с татуировками.

Воин низко поклонился противникам, что на Кемосе считалось расчетливым оскорблением. Отнестись к сопернику с большим уважением, чем тот заслуживал, значило провозгласить его недостойным оппонентом. Очевидно, здесь дела обстояли так же: несколько аристократов покраснели, а один из них ответил Кирию тем же, едва не коснувшись лбом земли.

Ухмыльнувшись, легионер хлопнул его по уху плоскостью клинка. Юноша резко вскочил, широко распахнув глаза. Остальные напряглись, уже с опаской.

Космодесантник раскинул руки.

— Ну что ж, покажите себя!

Они атаковали — проворнее, чем ожидал Кирий, но недостаточно быстро, чтобы застать врасплох испытанного кровью воина Детей Императора. Стремительность была главной чертой бойцов Третьего.

Легионер отразил первый удар, вложив в парирование лишь толику своей силы, но его противник оступился. Уклонившись от выпада второго аристократа, космодесантник выбил меч из рук третьего злополучного визасца.

Почти сразу же после этого дуэль закончилась: Кирий за считанные секунды обезоружил оставшихся соперников, причем никто из них не получил и царапины. Как и во множестве предыдущих случаев, пристыженные патриции беспорядочно отступили — зализывать раны на своей гордости. Глядя, как они уходят, легионер предположил, что в следующий раз визасцы нападут сразу дюжиной. Возможно, ему придется слегка напрячь силы.

— Вдохновенная схватка.

— Благодарю, лорд-командующий, — обернулся воин.

— Мне следует поощрить Акурдуану за разработку отличного режима тренировок и подготовку таких протеже, — сказал Абдемон, чуть неодобрительно глядя на подчиненного.

Заподозрив, что офицер следил за дуэлью, Кирий ощутил вспышку раздражения. Лорд-командующий должен знать, что легионер выполняет распоряжение примарха! Фулгрим поощрял общение мечника с молодыми дворянами, надеясь, что тот определит, кому они верны на самом деле. Кроме того, Кирий испытывал юношей и проверял, удастся ли привить им культуру Третьего.

— Уверен, ему весьма приятно будет это услышать.

— Знаешь, Тессерий ведь из Двух Сотен. Он первым из нашего братства скрестил клинки с Фениксийцем и остается единственным, кто продержался в дуэли с ним дольше пары минут. Думаю, этот рекорд еще долго не падет.

Воин пристально посмотрел на командира, стараясь понять, не предупреждение ли это. Абдемон любил читать нотации в форме кратких историй, и эта его привычка, наряду с некоторыми другими, выводила Кирия из себя. Легионер предпочитал, чтобы старшие офицеры говорили прямо и выносили наказания открыто.