Истинная для Грифона - Алекс Найт

– Неси в спальню. – Она быстро взяла себя в руки, отступила от дверей, указывая ему дорогу. Сама побежала за своей сумкой.

Виттор пробежал в спальню Вильи, аккуратно положил Настю. Кожа ее побледнела. Одежда пропиталась кровью. Под руководством Вильи, он избавил Настю от одежды, а потом был выставлен за дверь, дабы не мешать работе знахарки. Все это время он метался по комнате, раздираемый изнутри страхом потери и чувством вины. Он так привык действовать быстро и решительно. Самым логичным в момент нападения было остановить Настю. Но сейчас он понимал, что Настя вряд ли бы напала сама. Да и что собака может сделать двуликой?

Вилья вышла к нему только через полчаса. Лицо знахарки посерело, на лице четче обозначились морщины. Сердце Виттора замерло, будто остановилось, предчувствуя беду.

– Мне жаль. Она потеряла дитя.

Виттор пошатнулся, удержавшись за стоящий рядом стол. В ушах звенело, пока в мыслях раз за разом проигрывались слова знахарки. Потеряла дитя. Он потерял ребенка до того, как узнал о нем.

– Настя была беременна? – помертвевшим голосом спросил он, чувствуя резь в глазах.

– Она не сказала, – с тяжелым вздохом констатировала Вилья.

– Вилья? – раздался еле слышно голос Насти.

Они встрепенулись. Виттор первый рванул было к двери. Но Вилья остановила его, выставив руку в сторону.

– Я с ней поговорю. Если она захочет вас видеть, войдете.

Виттор отступил, больше не пытаясь войти. Вилья права, вряд ли Настя захочет его видеть после произошедшего. Вилья скользнула в спальню, а Виттор замер у двери.

– Как я здесь оказалась? – спросила слабым голосом Настя.

– Вит Дрейсон принес тебя. Он очень волнуется.

– Мне все равно, – отозвалась она безэмоционально. – Я… Вилья, что-то не так… – ее голос сорвался на последних словах. Не выдержав, Виттор все же заглянул в комнату. Настя сидела, положив ладони на свой живот.

– Ты потеряла ребенка.

Настя вздрогнула, подалась вперед, обхватив себя руками.

– Наверное, так будет лучше, – прошептала она через минуты тягостной тишины, – я не хочу детей от этого ублюдка.

Ладони Виттора сжались в кулаки. Внутри все перевернулось. Так лучше? Вот как она считает? Настя вскинулась, обратив свой взгляд к нему, словно почувствовав его. Или знала, что он у двери потому так и сказала?

– Так ты обо мне думаешь?

– Я тебя ненавижу, – ровно произнесла она. Не вскричала в чувствах, а словно констатировала факт.

– Мы оба расстроены из-за потери ребенка, – Виттор с трудом выдавливал из себя слова. Спокойный тон почти не давался. – Я отнесу тебя в дом. Тебе нужно отдохнуть.

– Делай, что хочешь, – бросила она, отвернувшись.

Виттор подошел к кровати, поднял Настю. Казалось, она ничего не весит, такая легкая, хрупкая. Настя сжалась в его объятиях, опустив взгляд к плотно сжатым кулачкам.

– Настя, я не разобрался. Все выглядело так, будто ты напала.

– Какая теперь разница?

– Никакой, – согласился он. Самое страшное уже случилось. – Я все исправлю. Я сниму печать и.

– Отпустишь? – она с надеждой заглянула в его глаза. Сбежит, она уйдет, стоит только снять печать, понял он.

– Не могу. не могу без тебя, Настя.

– А я не могу быть с тобой, – ее взгляд потускнел, она вновь отвернулась.

Больше никто не проронил и слова. Виттор отнес Настю в комнату, наказал принести ей еды. А сам отправился к гостям, чтобы отменить прием. Мысли же его были лишь о Насте и том, как удержать ее подле себя после того, что случилось.

Анастасия Свободина.

Я отсчитывала минуты до момента, когда, наконец, останусь одна. Виттор заглядывал в мои глаза, пытался поймать взгляд. Я видела, что ему тоже тяжело, видела боль в его глазах. Возможно, даже могла бы успокоить его, сказать, что страшное случилось до его прихода. Но собственное горе давило многотонной плитой, буквально припечатывая к полу, сжимая до ничтожных размеров. Стоило Дрейсону выйти из комнаты, как я разрыдалась, выплескивая из себя горечь потери и злость на обстоятельства. Почему мешкала с побегом?

Потому что боялась. Боялась оказаться одна в лесу, с ребенком под сердцем итак ослабленная болезнью. Думала, поговорить с Дрейсоном. Выяснить его планы. Но когда он пришел, я поняла, что разговора не получится. Потому что я боялась его, боялась до такой степени, что готова была сорваться с места от любого его резкого движения. Он говорил о том, что хочет все изменить между нами. Но я уже не верила. Любой выбор был бы не верен.

Сумка с вещами находилась здесь же, в псарне. У меня было полно времени, чтобы скрыться в лесу. Прием должен был затянуться. Дрейсон бы не скоро хватился меня. Но я не успела даже выйти из вольера. Пришла бывшая любовница Дрейсона в сопровождении двоих мужчин.

– Ты оскорбила меня, – заявила она, злорадно улыбаясь. – Я имею право наказать тебя.

– Чем оскорбила? – спросила я скорее на автомате, понимая, что это просто повод.

– Тем, что обратила на себя внимание моего мужчины, – прошипела она, жестом давая отмашку мужчинам действовать.

Я попыталась рвануть в сторону, но была ограничена в пространстве вольера. Мужчины схватили меня за руки, удерживая перед девушкой. Она подошла ко мне, аккуратные коготки увеличились до длинных изогнутых когтей. Она вскинула руку, целясь мне в лицо. Я сумела ударить одного из мужчин по лодыжке, высвободить руку, чтобы защититься от первого удара. Острые когти двуликой распороли кожу на запястье. А потом я рухнула на пол получив удар по животу. Меня ударил мужчина, что получил от меня по лодыжке.

Одежда промокалась кровью, низ живота тянуло от резкой боли. В этот момент во мне что-то переменилось. Будто слетел невидимый предохранитель с моих сил, с моей ненависти. Собаки начали громко лаять. Несколько собак из вольера напротив, который, видимо, забыли закрыть, бросились на мужчин. Мне с трудом удалось удержать вставшего на мою защиту пса, чтобы он не напал на девушку. Ведь она убила бы его.

А потом девушка вдруг рухнула на пол, закричала, зовя на помощь. Даже позволила псу себя укусить. Я успела заметить Дрейсона в дверях. Следом пришла пустота.

Сегодня я потеряла ребенка. Я даже не успела осознать, что скоро стану матерью. Но, может это и к лучшему, я не успела и привязаться к ребенку, не успела привыкнуть к мысли о том, что внутри меня растет жизнь. Надеюсь, та девушка поплатиться за то, что сделала. Надеюсь, Дрейсона накажет ее.

Попытавшись подняться с кровати, я вновь рухнула в нее от прострелившей низ живота боли. Вскрикнув, я перевернулась на бок, обняв подушку, растерев влажные щеки мягкой тканью наволочки. Теперь уж точно не сбежать. А Дрейсон вряд ли надолго оставит меня одну.