Истинная для Грифона - Алекс Найт

Он прижал мою ладонь к своей щеке, прикрыв глаза, словно пытался впитать в себя ощущения моего прикосновения. Впервые за последние дни я присматривалась к нему столь внимательно. Он будто похудел, кожа посерела, под глазами пролегли темные круги.

– Настя, пожалуйста, поешь хоть немного, – попросил он, открыв глаза. В его взгляде невероятным образом слились отчаяние и надежда.

– Не хочу, – я отдернула руку, легла в кровати, поворачиваясь к нему спиной. Я правда не хотела есть, не хотела абсолютно ничего.

– Ты вынуждаешь меня принимать меры, – уже жестко проговорил он. Я не ответила, просто проигнорировала его, как и в прошлые разы, когда он уговаривал меня. Была уверена, что он уже ничего мне не сделает. А зря…

Анастасия Свободина.

Меня тормошили минут десять, не меньше. Не выдержав тряски, я все же открыла глаза. Виттор резко посадил меня, подложив за спину подушку.

– Настя, ты должна поесть, – он грозно нахмурился, сведя брови, в серых глазах блистали молнии. За его спиной сквозь раскрытые окна светило солнце, подсвечивая его фигуру. Сейчас он мне показался почти красивым.

– Не хочу, – я перевела безразличный взгляд к тарелке с кашей, украшенной ягодами, стоящей на прикроватной тумбочке. До носа донеслись аппетитные ароматы каши и свежие запахи земляники и ежевики. Желудок сжался от голода. Наверное, впервые за… Сколько времени уже прошло?

В руках Дрейсона появился золотой медальон с изумрудом в основании.

– Что это? – насторожилась я, когда медальон был надет на меня. Я с опаской коснулась кончиками пальцев камня в основании украшения. Внутри него ощущалась сила, мне кажется, я даже различила нити плетения, вглядевшись внутрь.

– Ешь, – приказал Дрейсон, поставив передо мной столик.

Несколько секунд непонимания, а следом мои руки пришли в движение по его команде. Схватили ложку, чуть помешали кашу.

– Такие артефакты запрещены. – По щекам струились слезы, пока я поглощала кашу. Вот он и получил, что хотел, бесправную и послушную игрушку, которая принесет ему сильных наследников.

– Кроме случаев опекунства, – пояснил он. – Не отвлекайся, ешь.

Артефакты, подавляющие волю, были запрещены не только в Вудрии, но и на территории всего материка. Изготавливать его могли только королевские артефакторы по специальному разрешению. К счастью, такие артефакты мог создать только довольно сильный и искусный артефактор. Например, такой, как Аластор, если бы решил пойти против закона. Дрейсон же был приближен к короне. Наверняка, достать для себя такой артефакт не составило труда.

В молчании я поглотила кашу, выпила бодрящий отвар, глотая злые слезы. Виттор вышел ненадолго в купальню, потом вернулся и просто стоял над душой, наблюдая за тем, как я выполняю его приказ. После того, как с трапезой было закончено, он отложил столик, сдернул с меня одеяло. И довольно быстро стянул с меня ночную сорочку. Я даже не помнила, чтобы надевала ее. Он меня переодевал или кто-то из прислуги? Сжавшись под его горящим взглядом, я ожидала продолжения.

Дрейсон аккуратно поднял меня на руки и понес в купальню. Только тогда я поняла, что он отлучался, чтобы включить воду. Ванная уже почти наполнилась. По помещению разливался приятный аромат масел. Ну да, наверное, я плохо пахну. Дрейсон решил перенести место действия в купальню? Я читала, что мужчины хотят разнообразия. Видимо и у него это желание стрельнуло.

Дрейсон осторожно опустил меня в ванную. Теплая вода обхватила тело, надавила на грудь, чуть сбив дыхание. Перебравшись к центру огромной ванной, я с замиранием сердца слушала, как звякают застежки, шуршит одежда, пока Дрейсон торопливо раздевается. Сейчас я не представляла, как приму его после всего, что произошло. И в тоже время шквал ощущений и собственных чувств оглушал после долгих дней апатии. По поверхности воды пошли круги, когда Дрейсон опустился в ванную позади меня. Он притянул меня ближе за талию, расположив между разведенных ног.

– Опусти голову, – попросил он, не приказал. И я послушалась. Он смочил мои волосы водой, потом намылил их шампунем, мягко массируя кожу головы.

Мне было приятно. Мужские пальцы действовали уверенно и осторожно, словно Дрейсон боялся причинить мне боль. Эта трепетность прикосновений расслабляла. Прикрыв глаза, я сидела в теплой воде, наслаждаясь неторопливыми прикосновениями Дрейсона. Вскоре он смыл шампунь с моих волос и мягко подсадил меня на бортик ванной.

Теперь я уже наблюдала за ним. Лениво оглядывала его сосредоточенное лицо, пока он намыливал мочалку, его фигуру, скользя по твердой линии перекатывающихся при движении мышц. Он сильный, мощный. Наверное, при желании он мог бы убить меня за один не самый сильный удар.

Намылив мочалку, Виттор приблизился ко мне, всколыхнув воду. Подхватил мою ногу за лодыжку. Все эти дня я провела в апатичной полудреме. Может поэтому его прикосновения воспринимались столь будоражаще? Мочалка неторопливо массировала кожу, поднимаясь по лодыжке к коленке, и все выше, пока ненавязчиво не прошлась между ног, вызывая дрожь в теле и волнение в сердце, от которого я почти задохнулась, отвыкшая от ярких эмоций. Мочалка переместилась дальше по бедру к колену второй ноги, помассировала стопу, вызвав легкую щекотку.

Уперев стопы в грудь Виттора, я посмотрела в его глаза. Он хотел меня. Очень сильно. Я видела это в его взгляде, в напряжении его тела, в подрагивании его пальцев. Виттор чуть подался вперед, раздвинув мои ноги, чтобы начать намыливать мой торс. Неторопливые движения мочалки поднялись от талии к груди. Он обвел большим пальцем линию ареола, сорвав с моих губ тихий стон, резко приблизился. Но просто, чтобы намылить мочалкой мою спину. Глядя глаза в глаза. Распределяя мыло, разжигая волнение в сердце и жар внизу живота.

Его пальцы пробегались, надавливая, по позвоночнику, заставляя невольно выгибаться, прижиматься грудью к его груди. Мой тихий стон разнесся по пространству купальни. Встрепенувшись, я прикрыла лицо ладошками. Виттор притянул меня к себе, убрал мои ладони, чтобы заглянуть горящим взглядом в мои глаза.

Поцелуй все длился и длился. Томительно долго, сладко и пугающе.

– Настя, – еле слышно прошептал он, сквозь плотно стиснутые зубы, перехватив мою ладошку. Чтобы уже ей накрыть твердое мужское естество.

Сердце в этот момент екнуло и ускорило свой итак скоростной бег. Виттор направлял мою ладонь вверх и вниз по влажной коже. Несколько резких движений в тишине и горячая сперма брызнула на наши плотно сжатые ладони под утробный стон мужчины. Виттор опустился со мной в воду. Наверное, минут пять мы просто так сидели в молчании, слушая дыхание друг друга, приходя в себя после внезапной близости.

– Прости, я не сдержался.

Его извинение, произнесенное с такой легкостью, ввергло меня в шок. За что он извинялся? За то, что поцеловал, по сути, сбросив свое напряжение самостоятельно?