Пиппа бросает вызов - Джой Адамсон

Потом гепарды привели меня к тому месту, где лежал Бой, а если бы я не нашла его именно в этот момент, он, безусловно, был бы обречен на гибель. Ведь он был ранен по крайней мере три недели назад и притащился к ближайшему жилищу людей, когда понял, что ему не справиться со своими ранами. И наконец, еще одно совпадение во времени — директор и Джордж встретились как раз тогда, когда они оба были совершенно необходимы, чтобы спасти жизнь Боя и когда любое промедление погубило бы его.

Джордж провел ночь возле Боя — все обошлось спокойно — и дождался ветеринара. Усыпив Боя, ветеринар установил перелом правой плечевой кости и смещение в плечевом суставе. Вряд ли что-нибудь хуже этого могло случиться с хищником, который пользуется по преимуществу правой лапой. Директор, Джордж и ветеринар условились, что Бою сделают операцию в разоренном лагере Джорджа: проволочная сетка там уцелела и можно было устроить хороший вольер. Три дня Бой проведет в вольере, а потом Джордж выпустит его и две недели будет следить за выздоровлением. Если по истечении этого срока Бой сможет снова совершенно самостоятельно жить на свободе, Джордж предоставит его самому себе; если же он к тому времени не поправится, Джордж обязан удалить льва из заповедника, иначе его придется уничтожить.

После этого разговора ветеринар вернулся в Найроби за необходимыми для такой серьезной операции инструментами, а Джордж отвез Боя в свой прежний лагерь. Там он устроил его в палатке, а сам ночевал рядом, в лендровере. Так прошло четыре дня. На пятое утро вернулся врач с ассистентом. До сих пор никто не отваживался оперировать льва прямо в полевых условиях, да еще в такой первобытной обстановке. Джордж натянул полотняный тент, под ним поставили в ряд три походных столика — они должны были изображать операционный стол. Бою ввели наркотик, взвалили его на эти столики, потом выбрили и хорошенько продезинфицировали поврежденные места вокруг перелома. Чтобы дать возможность врачу спокойно оперировать, кто-то должен был держать голову Боя в определенном положении — надо было следить за дыханием и зрачковыми рефлексами, — тогда как другой помощник должен был в течение всей операции вводить многочисленные дозы снотворного. Еще один помощник вводил в вену на хвосте Боя раствор соли с глюкозой — так предотвращалось обезвоживание организма и шоковое состояние. Хвост закрепили веревкой, чтобы Бой им не дернул не вовремя. Затем сломанную лапу поместили в такое положение, чтобы при помощи специального блока совместить кости. Когда все было подготовлено, ветеринар сделал в размозженной ткани разрез длиной в пять с половиной дюймов, вскрыв место перелома. Но у него не было даже рентгеновского снимка, и пришлось срезать довольно много уже сросшейся ткани, чтобы добраться до кости. В костях он просверлил дырочки и продел сквозь них две спицы из нержавеющей стали. Пока удаляли ткани, Бой потерял много крови, и эту кровь нужно было постоянно убирать тампонами; кроме того, приходилось то и дело закреплять разные расширители и зажимы, чтобы кожа не закрывала рану и хирург мог спокойно работать. Когда наконец все было готово и врач уже собирался фиксировать обе стальные спицы, оказалось, что в плечевой кости очень узкая костномозговая полость, да и та почти не отличается от самой кости. Это чрезвычайно усложнило закрепление спиц, и только спустя три часа — хирург ни на минуту не прерывал напряженную работу — рану заполнили антибиотиком и зашили.

Но врачу показалось мало этой изнурительной работы — он взялся еще оперировать недавно появившуюся у Боя грыжу; Джордж смотрел на это о особым интересом и сочувствием — только что ему самому пришлось перенести подобную операцию. Ветеринар сделал небольшой разрез — ровно настолько, чтобы вытащить наружу раздувшуюся кишку, вскрыл ее, затем удалил лишние ткани и, аккуратно зашив края стальной проволочкой, засунул обратно в брюхо Боя.

Наконец-то мы все могли передохнуть и выпить по чашке чаю. Я была восхищена ветеринаром — с каким искусством он сделал операцию при таком сложном переломе и в таких неподходящих условиях! Обычно ему ассистировали четыре ветеринара, а тут мы все помогали по мере сил — иного выхода не было.

Вскоре мы расстались, и я отправилась искать гепардов. Своей непрестанной возней в последние несколько дней мы выжили их из привычных мест, но все же в конце концов мы отыскали их на лавовом плато между реками Муликой и Васоронги, в нескольких милях от того места, где они привели меня к Бою. Почва здесь была бесплодная, и на обнаженной земле не было никакой живности, если не считать пары носорогов. Не знаю, чем эта местность привлекла гепардов, но они бродили взад и вперед по каменистой пустыне, а мы тащились за ними с тяжелой корзиной, полной мяса, спотыкаясь о раскаленные лавовые глыбы, — и нигде ни клочка тени, куда можно было бы спрятаться, чтобы накормить гепардов.

Но нам повезло — мы нашли их на песчаном островке, где так любили играть Уайти, Мбили и Тату. У дерева, о грубую кору которого они часто точили свои когти, теперь точно так же точил когти Тайни. Как непохожи были эти великолепные молодые звери на беднягу Боя! Я молила судьбу, чтобы им никогда не пришлось испытать несчастий, постигших Боя и Пиппу. Но что я могла успеть сделать в тот короткий промежуток времени, который мне разрешили провести с ними рядом? Оставалось только напоследок как можно лучше кормить их — пусть у них будут крепкие кости и острые зубы, когда им придется встать лицом к лицу с опасностями, подстерегающими их впереди.

Биг-Бой стал самым жадным из всех: правда, он и раньше не привередничал, а лопал все, что дадут, лишь бы побольше досталось. Он изобрел трюк — бросал свое мясо в молоко: так уж Сомба и Тайни не доберутся ни до того, ни до другого. Сомба теперь безоговорочно мне доверяла, понимая, что я всегда стараюсь ей помочь, и я держалась поодаль, только пока она ела. А Тайни до сих пор шалил со мной: он мчался ко мне за лишним лакомым кусочком, а когда я подталкивала куски потрохов палочкой прямо у него перед носом, смотрел мимо, как будто там ничего и не было, — настоящий клоун!

Через несколько дней гепарды убили молодого страуса, и мы увидели их среди разбросанных перьев птицы — морды у них были испачканы кровью, а животы набиты до отказа. Я особенно радовалась тому, что они могут прокормиться без моей помощи, — проливные дожди очень мешали нам передвигаться. Пока Бена не было, я не только разыскивала гепардов и следила, чтобы мясо всегда было наготове, если окажется, что они проголодались, ведь мне еще приходилось снабжать Джорджа и Боя всем необходимым, потому что Джордж не мог ни на минуту отойти от Боя. А они были в тридцати милях от того места, где я брала коз. Иногда мне случалось делать два конца по невероятно скользкой дороге; то и дело приходилось вытаскивать лендровер из какой-нибудь канавы, а потом снова тащиться черепахой по непролазной грязи.

Бедняга Бой — ему нужно было восстанавливать силы, и он все ел и ел, но никак не мог насытиться. С болью в сердце мы смотрели, как он торопится нам навстречу — еле-еле ковыляет к воротам своего вольера и падает без сил даже после короткого перехода. Должно быть, весть о возвращении Боя и Джорджа облетела заросли очень быстро, и я очень часто заставала лагерь на осадном положении — все львицы, за которыми присматривал Джордж, собирались сюда вместе со своим потомством. Они явно были озадачены, увидев Боя в столь плачевном состоянии да еще сидящего за решеткой, а он созерцал оттуда свой обширный гарем с очень грустной миной.