Обретенная любовь - Гайя Алексия

но такое ощущение, словно он идет следом за мной и ворчит, как сильно ненавидит лицей.

Я пересекаю парковку, встречая на пути несколько отдельных человек и компаний, которые что-то обсуждают и слишком громко смеются. Я надвигаю кепку на лоб, словно она сможет защитить меня, сама не знаю от чего.

Я быстро дохожу до лестницы, ведущей в главное здание, и здесь меня накрывает новая волна тревоги. Все звуки вдруг исчезают. Все происходит словно в замедленной съемке: я медленно делаю один шаг, затем второй и далее. Идти становится все сложнее. Затем приподнимаю взгляд, чтобы убедиться, туда ли я иду. Ощущение, что время останавливается для всех, кто меня замечает. Кто-то переглядывается и останавливается, когда я прохожу мимо. Я оставляю за собой след из любопытных взглядов и шепота. Повсюду рассыпан порох, и весь это мир вот-вот взлетит на воздух. Глаза в пол, Елена! Я вижу только свои ноги и ступени, по которым они шагают. Но шепот доносится отовсюду: «Эй, смотри, это же она…», «Смотри, сколько синяков…» или «Я бы ни за что не вернулась в школу…».

Представь себе, я тоже!

Мой запас моральных сил практически иссяк всего лишь на преодолении какой-то небольшой лестницы, а ведь день только начинается.

На территории лицея все точно так же: я держусь, как могу (получается очень плохо), все кругом удивлены, я пролетаю мимо, как привидение. Наконец, вот он, класс истории.

* * *

Я впервые сижу за последней партой. Раньше всегда сидела за второй, но не сегодня. Нет никаких сил выдерживать взгляды, сверлящие спину. Хватает и шепота, словно река, перетекающего от одного ученика к другому.

Все думают, что Тиг на меня напал, а Джейсон с друзьями просто хотел мне помочь. Еще я не очень понимаю, какую роль во всей этой ситуации сыграла Софи. Чтобы узнать это, мне нужно поговорить с Тигом.

Занятие заканчивается. Я не слушала и ничего не записала. Невозможно ни на чем сконцентрироваться, когда каждый норовит пошептаться или поглазеть на меня.

* * *

Я со всей силы распахиваю дверь. Кто бы мог подумать, что тот самый туалет, в который несколько недель назад Тиг загнал трех куриц, послужит мне сегодня убежищем.

Я скрываюсь в одной из кабинок за свежевыкрашенной дверью, чтобы перевести дух. Отлично. У меня получилось прийти в лицей. Ты молодец, Елена! Ты смогла сделать то, что все делают ежедневно, дурочка!

Задерживаюсь на несколько секунд, чтобы переварить начало этого сложного дня. Что бы сказал об этом Тиг? Двигай булками и хватит реветь. Я повторяю про себя его напутствие, собираясь с духом, чтобы выйти из кабинки. Я не плачу, просто у меня из глаз текут слезы.

Со злостью вытираю щеки и выпрямляюсь. Давай, Елена, вперед!

Я разворачиваюсь и берусь за дверную ручку кабинки, дверь приоткрывается. Сейчас будет урок математики. Но туалет находится не в том коридоре. Придется снова пройти через весь лицей, чтобы усесться на новый стул.

– Да, правда! Отец сказал, что он оплатил самого лучшего хирурга!

Черт возьми! Я замираю в своей кабинке. Софи продолжает кому-то что-то рассказывать.

– Смотри, эта повязка просто ужасна! – бросает она.

Все что угодно, только не это. Я остаюсь на месте, второй голос отвечает:

– Да, выглядит уродливо. Скорей бы ее сняли. И хорошо, что этот псих теперь в тюрьме.

Это Лана? С каких это пор она дружит с Софи?

– Да, мой отец постарался!

Что? Я даже дыхание задерживаю, чтобы убедиться, что я их правильно расслышала. О чем она говорит? И главное – о ком! Раздается какой-то звук.

– О черт! – восклицает Лана.

– Что не так?

– Смотри! Елена здесь. Бри сфотографировала ее в холле. Что у нее с лицом?

– М-да… Тиган точно спятил. Гляди, что он с ней сделал.

Черт. Мое сердце срывается с места. Я все правильно услышала?

– Думаешь, он и вправду ее изнасиловал, как они говорят? – спрашивает Лана.

– Да, клянусь тебе, я же была там. Я хотела помочь этой идиотке, и вот посмотри на результат: нос сломан в двух местах!

Тиган ее ударил? Когда? Почему?

В туалете становится тихо. В моей голове тоже. Я не понимаю, что произошло.

Звучит звонок к началу урока.

– Может, нужно что-то сделать для Елены? Ей, наверное, сейчас не помешала бы наша поддержка и…

– Мы ничего для нее делать не будем. Она сама его выбрала. Я ей сотню раз говорила, что этот тип очень подозрительный, – отрезает Софи.

Стерва, стерва, стерва!

Я слышу, как они выходят. Дверь в туалет открывается и закрывается, а затем наступает тишина. Я не могу сдвинуться с места. Пытаюсь осмыслить новую сторону всей этой истории. Если Софи повсюду пускает слух, будто Тиг меня… Черт возьми, этому же весь лицей поверит!

Глава 21

Тиг

Старый нацист, наверное, сидит в этой тюрьме уже целую вечность. Но не похоже, чтобы он как-то страдал из-за того, что его заперли в маленькой комнатке. Меня же от этого уже тошнит, хотя я провел здесь всего несколько часов. Я в сотый раз выпрямляюсь на этом жалком подобии матраса. Снизу жутко воняет! Старик дышит очень шумно, это дико действует на нервы. Не представляю, чем он там занимается в своей кровати. Надеюсь, он не собирается мастурбировать. Я однажды видел подобное в одном фильме. Но мне кажется, что в его возрасте эрекция – это миф. Так, Тиг, хватит об этом думать, а не то хуже будет.

Я вскакиваю с кровати и делаю три шага до стены. Поворачиваюсь направо. Дальняя стена с окном находится в шести шагах. Черт, какая же она маленькая! Я уже так привык к хоромам Хиллзов.

Я опускаю голову, и мой взгляд падает на металлический сортир прямо рядом с кроватями. Он еще грязнее, чем в конце вечеринки у Гузбампов. Вообще, все это место отвратительное, начиная со старика, с которым я встречаюсь взглядом, когда оборачиваюсь.

– Тебе сколько лет-то? Выглядишь так, словно только что выполз из-под мамкиной юбки.

Я молча хмурюсь и отворачиваюсь. Разве он меня об этом не спрашивал уже? Кажется, мое поведение выводит его из себя, потому что он вскакивает, а потом садится обратно на край кровати, пристально глядя на меня.

– Тебе адвокат сказал, чтобы ты помалкивал, или что? Отмалчиваться уже поздно – ты уже здесь, придурок.

Я поворачиваюсь к нему спиной. Пусть заткнется!

– Тебя тут поимеют, если так и будешь молчать. Парни здесь такое не любят.

Твое-то какое дело, черт побери?

Я закрываю лицо