Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди

Но на абсолютном большинстве осмотренных фабрик и заводов медицинской помощи не было совсем. Больных и искалеченных либо отправляли в ближайшие больницы, либо по-простому давали расчет и выпихивали за ворота. Статистики несчастных случаев никто не вел, а если кто и пытался… Директор крупной мануфактуры в Московской губернии решил было такую статистику завести. Результат?

«По словам директора, ему скоро пришлось раскаяться в своем рвении. Исправник сделал ему строжайший выговор и грозил жаловаться губернатору, вследствие того что на данной фабрике в короткое время было так много несчастных случаев при работе, тогда как на всех других фабриках вверенного ему уезда несчастия случаются гораздо реже»[73].

В 1880-е годы в Саксонии получал травму на производстве примерно один работник из ста. На сахарных заводах России — один из четырнадцати. У текстильщиков на тысячу человек — от 277 до 303 несчастных случаев.

Закон «О вознаграждении владельцами предприятий рабочих и служащих, утративших трудоспособность вследствие несчастных случаев» был принят лишь в 1902 году, а «Об обеспечении рабочих на случай болезни» — в 1912-м. И то значительная часть финансирования была возложена на самих рабочих — больничные кассы, из которых платились пособия по нетрудоспособности, пополнялись как за счет взносов предпринимателей, так и самих рабочих, которые отчисляли 2–3 % зарплаты — там, конечно, где эти кассы существовали.

Можно было получить пособие и через суд — но для этого требовалось, во-первых, знать о существовании закона, а во-вторых, суметь добиться его исполнения. В самом деле, что проще: рабочему доказать, что он пострадал по вине хозяев, или администрации нажать на рабочих, чтобы те подтвердили: мол, пострадал человек по собственной вине? Да и много других лазеек тоже применялось, не без того…

Благодетель земли русской

Был на Москве такой Алексей Иванович Хлудов. Википедия пишет о нем с придыханием. Потомственный почетный гражданин, библиофил, собиратель рукописей, глава одного из крупнейших российских купеческих домов. Известный благотворитель — давал деньги на учебные заведения, больницы, дома призрения, церкви. Был членом московского археологического общества, одним из основателей публичного Румянцевского музея.

Но те, кто занимался положением рабочих, знали этого чудного человека несколько с другой стороны. Вот что пишется в исследовании земской санитарной комиссии 1980 года о положении дел на хлудовской мануфактуре.

«Работа на фабрике обставлена крайне неблагоприятными условиями: рабочим приходится вдыхать хлопчатобумажную пыль, находиться под действием удушливой жары — до 28,2 по R[74], — и переносить удушливый запах, разносящийся из дурно устроенных ретирад[75]. Фабричная администрация объявила, что потому не принимается мер к их (ретирад) улучшению, что в противном случае — с уничтожением миазмов — эти места превратились бы в места отдохновения для рабочих, и их бы пришлось выгонять оттуда силой. Каковы должны быть удобства жизни и работы на фабрике Хлудова, если даже ретирады могут сделаться местами отдохновения?»

Да, и каковы хлудовские сортиры, если их вонь не способен перенести даже ко всему привычный русский рабочий?

«Работа идет и днем, и ночью, каждому приходится работать две смены в сутки, через 6 часов делая перерыв, так что в конце концов рабочий никогда не может выспаться вполне. При фабрике рабочие помещения в громадном сыром корпусе в 3 этажа, разделенном, как гигантский зверинец, на клетки или каморки, грязные, смрадные, пропитанные вонью отхожих мест. Жильцы набиты в этих каморках, как сельди в бочке. Земская комиссия приводит такие факты: каморка в 13 куб. сажен служит помещением, во время работ, для 17 человек, а в праздники или во время чистки машин — для 35–40 человек. Вообще, по словам хлудовского фабричного доктора Михайлова, в каморках приходится по 0,6 куб. сажен зараженного всякими испарениями и газами воздуха на человека»[76].

Напоминаем, это при норме в 1,5 куб. сажени при вентиляции. Была ли вентиляция в казармах? Шутить изволите?

Остальные прелести тоже присутствовали в полном объеме. Штрафы насчитывались иной раз до размеров зарплаты. Жалованье получали не деньгами, а едой и одеждой из фабричной лавки. Да, мы ведь еще про лавки не говорили! На многих фабриках рабочим вообще запрещено было выходить за ворота. Зато милостивые хозяева устраивали для них фабричные лавки — естественно, цены там были выше, чем в городе, товар хуже, но куда денешься? Тем более если можно брать в счет зарплаты?

Вот еще одна знаменитая московская семья — Морозовы. Тоже меценаты, основатели музеев и пр. Да, и хозяева знаменитых мануфактур, где условия жизни и работы, зарплаты были как у всех. Так вот о лавках.

«На фабрике были организованы харчевые лавки. Каждый рабочий был обязан накупать продукты только в этих лавках. Продукты здесь были очень скверные, низкосортные. Цены значительно превышали обычные. Продукты продавали в этих лавках по классовому принципу. Покупатели в харчевых лавках были разбиты на три категории, и харчевые книжки для разных категорий имели различные переплеты и были снабжены особыми клеймами. Высший технический персонал получал здесь хорошие продукты и по нормальным ценам. Фабричные служащие также не терпели большого ущерба от существования харчевых лавок. Рабочие же находились совсем в ином положении. Им доставались остатки после начальства и по повышенным ценам. Служащий мог купить хорошую сдобную булку. Рабочий за ту же цену получал черный, кислый хлеб. Покупать продукты в другой, не фабричной лавке рабочему воспрещалось. Известны десятки случаев, когда рабочих, сделавших закупки в городе, на обратном пути на мосту встречал Морозов. Увидев, что рабочие несут из Богородска продукты, он отнимал их, бросал в Клязьму, а рабочих избивал нагайкой — хозяин всегда ходил с нагайкой»[77].

Вообще-то, фабричные лавки много где существовали — особенно там, где рабочих не выпускали с территории фабрики, так что у них и выбора не было. Но вот про книжки трех видов — такого мне раньше не попадалось[78].

Кстати, именно на принадлежащей Хлудову Ярцевской мануфактуре в 1880 году произошла одна из первых в истории рабочего движения России стачек. Дело в том, что хозяин принадлежал к церкви староробрядцев-единоверцев. Он сделал крупное пожертвование типографии, печатавшей церковные книги, а потом, в порядке компенсации, распорядился на 10 % сократить жалованье рабочим. Те начали шуметь, явился сын хозяина Михаил, которого оторвали от охоты и кутежей. Потом вызвали войска, приехал смоленский губернатор… В общем, войска заняли фабрику, рабочим предложили приступить к работе, и те подчинились.

Средний заработок рабочего-текстильщика в то время составлял около 15 рублей. Стало быть, отец-благодетель отгрыз у них на спасение