Полночное венчание - Софи Уэстон

Муслин больше не был препятствием для ощущения жара его тела. Его рука казалась Холли раскаленным прутом, обернутым вокруг нее. Ощущение было таким сильным, что Холли не могла произнести ни слова.

Я ношу его ребенка. Он обнимает меня. И мы все равно словно чужие.

Как только они скрылись из глаз гостей, Холли высвободилась из его рук. Джек отпустил ее без возражений, но его взгляд был требовательно-вопросительным.

— Ты не хочешь мне что-нибудь сказать?

Холли замерла.

— Например?

— Например, исповедаться, — сказал он как будто бы в шутку, но Холли без труда расслышала гнев в его голосе и задрожала.

— Какого же рода исповедь?

— К примеру, рассказ о твоей бурной молодости я предпочел бы услышать от тебя, чем прочитать его в утренних газетах, — внезапно разъярился он.

Холли снова слегка замутило.

— Мы поговорим об этом, когда уедут твои гости, — оскорбленно сказала она.

— Ну уж нет. Мы поговорим раньше. — Он оскалился в недоброй улыбке. — Сегодня ночью.

Она и сама не знала, как сумела пережить вечеринку, хотя никто ничего не заметил и гости были в восторге. Деревенские соседи принесли с собой выпивку, к тому же женщины добавили кое-какие блюда к столу.

Холли была искренне им благодарна. Суетясь меж гостей, она как-то ухитрилась не сталкиваться с Джеком. Пока наконец в конце вечера кто-то не сменил веселую, зажигательную музыку на медленную и романтическую и гости не разобрались по парам, чтобы потанцевать под звездами. К этому времени Холли успела переодеться в длинную юбку и футболку, но все равно продолжала мерзнуть.

Ее обняли теплые руки.

— Потанцуй со мной, — прошептал Джек ей на ухо.

Она вспомнила, как смотрела на него, танцующего с другими женщинами на их свадьбе, и отстранилась.

Неужели возможно переносить такую боль и все равно продолжать улыбаться? Лицо Холли, казалось, превратилось в маску.

— Нет, я не хочу танцевать, — тихо ответила она. — Ты не веришь мне… мне не нравится твой тон.

Его руки крепче сжали ее талию.

— Какой тон, милая?

— Циничный.

С неожиданной силой она оттолкнула его. Джек смотрел на нее так, как будто увидел впервые.

— Цинично это или нет, но я тебя все равно хочу, — резко сказал он. — Так же, как и ты меня. — Он протянул руку.

Этого Холли уже выдержать не могла. Со слезами на глазах она кинулась прочь, к дому. Никто ничего не заметил.

Она убежала туда, где, как она надеялась, Джек не будет ее искать. Верхняя галерея проходила над главным холлом и по размерам едва превышала широкий балкон. Но кто-то все же натащил туда старинной мебели, которую было некуда деть. Холли довольно быстро удалось найти укромный уголок.

Наконец музыка утихла, танцы окончились, и Холли было слышно, как гости расходятся по спальням. А она продолжала сидеть здесь, выплакав все слезы. Джек выключил внизу свет и начал подниматься по скрипучим ступенькам. Холли затаила дыхание.

Дверь на галерею открылась.

— Нам пора поговорить, — сказал он, поворачивая выключатель.

Холли заморгала от света, ударившего по глазам. Галерея освещалась всего одним светильником, и по углам таились неясные тени, среди которых Джек выглядел еще выше и сильнее. Холли ахнула. На галерее этот тихий звук отозвался эхом.

— Ты меня боишься? — изумился Джек.

Холли с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как затекло все тело.

— Нет, конечно, нет.

Она потянулась, разминая онемевшие мышцы.

— Тогда к чему вся эта мелодрама?

— Мелодрама? — негодующе повторила Холли. Гнев все-таки лучше, чем слезы. — Это же ты настолько не желал оставаться со мной наедине, что приволок сюда весь свой чертов офис!

— Не желал… — Джек осекся. — Так вот что ты подумала?

Она перестала тереть руки и ноги, хотя боль в них еще не прошла.

— А разве это не так? Ты прочел эти мерзкие газеты и… — она не смогла продолжать. Бессильные слезы снова покатились по ее щекам.

Джек ровным тоном сказал:

— В Лондоне был подготовлен банкет. Они работали для этого контракта целый год. Я не мог их бросить. Но мне очень надо было приехать к тебе. И ничего лучше, чем взять их с собой, я не придумал.

— О…

В ее голосе Джек усмотрел сомнение.

— Да, я видел газетные вырезки. Да, я хотел узнать, на сколько процентов все это правда. Но главная причина того, что я здесь, в том, что я не хотел бросать тебя одну.

Холли выпрямилась.

— Почему? Что могло случиться?

— Потому что после этой треклятой статьи в «Элеганс» Бренден Сегру мог появиться здесь в любой момент.

— Ну и пусть, — равнодушно сказала она.

По сравнению с возможным уходом Джека встреча с Бренденом вдруг показалась ей совсем незначительной.

Джек понял ее возглас по-другому.

— Не смотри так. Мой секретарь его задержал. Мы справимся.

Снова этот его уверенный, успокаивающий тон. Он был спокойным, деловым человеком, умеющим улаживать проблемы. А не защищать любимую женщину. Мне нужен не адвокат, а любимый муж, хотелось закричать Холли.

Но Джек ничего не замечал.

— Я опасался, что он доберется сюда раньше меня. Ты не подходила к телефону, а оставлять сообщение на автоответчике я не хотел. Завтра он наверняка приедет.

Джек был так убежден, что она вот-вот упадет на пол от ужаса, что Холли не знала, что ответить. Времена, когда она костенела от страха при одном упоминании имени Брендена Сегру, ушли безвозвратно и теперь казались далеким прошлым. Ее желание отделаться от семейства Сегру и своего наследства были пустяком в сравнении с тем, что она испытывала теперь.

Она только пожала плечами:

— Пускай приезжает.

— Ты готова встретиться с ним?

— Почему бы и нет?

Каким-то образом она оказалась у перил балюстрады. Джек не двигался, и их разделяло пространство всего балкона. Но жар его тела, его дыхание Холли чувствовала даже отсюда.

Обними меня.

Сила ее желания была такова, что еще немного — и она выдала бы себя с головой. С тихим стоном Холли прижала руки к пылающим щекам. Он ведь четко и ясно дал ей понять, что не любит ее, что она слишком молода для него. И все же она готова броситься к нему в объятия по первому слову. Это было невыносимо.

— Уходи, — приглушенно сказала она.

Внезапно Джек оказался рядом с ней. Перила балюстрады впились Холли в спину. Мир бешеной каруселью закружился вокруг нее, когда Джек взял ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза. Тихо, очень тихо он сказал: