Корм. Книга 1 - Артем Каменистый

Да, показывать обезьянам зубы — последнее дело. Они даже улыбку могут счесть наглым наездом. Но ему сейчас это и требуется, ведь добром тут уже ничего не добьёшься.

Надо их запугивать всеми силами. Доминировать. Подавлять злобу макак страхом. Глядишь, и продолжения им не захочется.

Похоже, сработало. Выжившая пятёрка не торопилась атаковать. Вместо этого обезьяны дружно отбежали чуть дальше, перекрывая путь к руднику, и начали визжать как-то иначе. Тоже злобно, но с другими интонациями и постоянно оглядываясь, будто призывая подкрепление.

Из зарослей выше по склону им ответили утробным рыком, от которого настроение Грешника, и без того не самое радужное, стало совсем уж печальным.

На дорогу выбралась ещё одна обезьяна. Похоже – та самая, которая скверно повлияла на настроение. Размерами раза в два с половиной больше остальных, габаритами приближалась к малорослому человеку. И хотя Грешник выше её как минимум на полторы головы, он прекрасно понимал, что драться с такой образиной — неприятное дело.

К тому же в лапе обезьяна сжимала увесистую сучковатую палку. Скорее даже палицу. Небрежно обработанная, будто её зубами обгрызли, но от этого легче на душе не становится. Такой если врежет, мало не покажется. И повязки на предплечьях не очень-то помогут.

Исполинская макака нехорошо рыкнула. Пятёрка мелких тут же притихла, испуганно вытаращившись на старшую. А та, небрежно направилась к Грешнику без затей замахиваясь дубинкой, чтобы, подойдя, заехать ему по макушке со всей дури.

Напрягшись сжатой пружиной, он не стал отступать. Стоял до последнего, подпустив макаку-переростка на минимальную дистанцию, почти позволив ей нанести удар. И за миг до этого резко прыгнул на обезьяну, успев проскользнуть под опускающейся дубинкой. Навалился всем телом, опрокидывая.

Вожак стаи заверещал басовито, неестественно, будто пытаясь изобразить знаменитый крик Тарзана. И попытался прокусить бронежилет немаленькой пастью, одновременно стуча рукоятью дубинки Грешнику по шлему, будто по барабану. Ритмично получалось, явно имеются музыкальные задатки.

Но не сказать, что бил сокрушительно. Да и спасибо той мастерской, пластик прекрасно держал удары.

Ну а Грешник, прижимая противника к земле, чуть извернулся, добрался руками до морды и с силой вдавил большие пальцы в глазные яблоки.

Вот тут обезьяна заверещала по-настоящему, в панике. И, помогая ей, со всех сторон налетели остальные, кусаясь, царапаясь, мешая друг дружке. Образовалась та ещё куча мала, в центре которой Грешник продолжал калечить вожака.

Понимая, что в такой тесноте даже слепая обезьяна остаётся опасной, извернулся посильнее, защищая открытое лицо от мелкой макаки, намеревавшейся добраться до носа. И перехватив, наконец, вожака под плечо, навалился, заставляя перекатиться на бок. Сам при этом оказался за спиной твари, и, пытаясь игнорировать терзавшую тело мелочь, пустил в дело обе руки, напрягся изо всей силы, вкладывая в рывок всё, что есть.

И не услышал, а почувствовал, как хрустнула шея.

Тут же начал подниматься, заорал безумно, впился зубами в ухо потерявшей всякий страх мелкой макаки, рванул головой со всей дури, разрывая звериную кожу и хрящи.

И сам не понял, как оказался на ногах, размахивая вывалившимся из вожака большим контейнером. Врезал им одной обезьяне по морде с такой силой, что та отлетела к обочине с обиженным визгом.

Это что?! Разве так можно? Да, не сказать, что эффективное оружие, но хоть что-то.

Начал и дальше также отмахиваться, не переставая орать. Пятёрка мелких тварей при виде грозного зрелища прыснула во все стороны, не желая продолжать схватку с безумцем, голыми руками прикончившим их лидера и награждающего увесистыми ударами всех, кто крутятся рядом.

Выглядит, должно быть, не страшно, а забавно. Всё равно, что чемоданом сражается. Спасибо, что нетяжёлым, не так уж и трудно отмахиваться. Сильно таким, увы, не стукнешь, но боевой запал тварей заметно уменьшился.

Не переставая орать, смахнул непонятно откуда взявшуюся кровь, заливавшую глаза, злобно пнул голову вожака, потом ещё раз и ещё, будто пытаясь отделить её от тела и отфутболить подальше.

Оставшиеся макаки, присмирев было после гибели лидера, вновь завизжали на знакомой ноте.

А со склона им начали отвечать. Один басовитый крик, второй, третий. И тут же хоровой визг многочисленной мелочи. Десятки, много десятков мартышек неистово надрывали голосовые связки. Вершины деревьев затряслись, выдавая перемещения обезьян, массово устремившихся к дороге.

И вот тут Грешник понял: всё, что с ним происходило до этого момента — сплошная полоса везения. И, увы, эта полоса закончилась. Если не свершится чудо, здесь он и останется. С голыми руками против оравы злобных приматов ему не выстоять. Он уже здорово потрёпан, а ведь это были только цветочки.

Что делать? Просто стоять и ждать – нельзя. Налетят стаей, порвут в секунды — это всё равно, что капитуляция, а сдаваться не в его привычках.

Развернувшись, Грешник что есть мочи бросился назад, отмечая свой след россыпями кровавых капель.

Пятёрка макак помчалась следом на почётном отдалении. Обезьяны то и дело оглядывались в ожидании спешащих на помощь сородичей и многообещающе повизгивали.

Сейчас соберутся толпой, и человек умрёт.

Глава 15

Пространство Ксай. Ярус 1. Команда 2. Локация Тсот Кхалунг

Осаждённый

Дом спас, позволил сдержать первый натиск, но, увы, это лишь на время отсрочило неизбежную развязку. Нечего даже мечтать отсидеться за его стенами. Обезьяны пока что всерьёз вломиться не пытаются. Это даже штурмом нельзя назвать, бьются в запертые металлические ворота, напрасно теряя время и силы. Но нет сомнений, что вскоре им это занятие надоест и начнут искать альтернативные пути. Стены из камня макаки-переростки вряд ли проломят, а вот оконца, затянутые стеклами или противомоскитными сетками, долго не продержатся. И размеры у них не столь мелкие, твари спокойно пролезут. Увы, устроены они неудобно, все не прикрыть.

А если и получится устроить непреодолимые завалы, визжащие твари полезут не в окна, а через крышу. Она не выглядит крепкой, как и потолок. Дури у крупных приматов хватает, легко разберут, наделают брешей в обороне, заполонят всё помещение.

Тут Грешник и останется.

То есть останется от него немногое.

Очень уж он разозлил тварей, вон как нехорошо вопят.

Всё это Грешник понимал изначально, ещё когда возвращался к дому, влача кровавый след и сопровождаемый пятёркой макак, созывавших подмогу. Ну а куда ему ещё деваться? Принимать бой на дороге или в лесу — это верная и быстрая смерть.

А здесь светила отсрочка от гибели.

Глядишь, ещё маленько побарахтается.