Лёлишна из третьего подъезда - Лев Давыдычев

В таких случаях говорят: гора с плеч свалилась. И если эту поговорку применить к Горшкову, то у него целый горный хребет с плеч свалился.

Они вышли на улицу, свернули за угол и через несколько кварталов остановились.

Подкатило такси. Майор с Горшковым сели на заднее сиденье.

– Пятый сообщил, – чуть повернув голову в их сторону, сказал шофёр, – что все на своих местах.

– Как связь?

– Отлично.

– Довезёшь нас до поворота, а сам обратно.

– Слушаюсь.

Когда Горшкову случалось выходить на службу ночью, он всегда думал об одном и том же: какая у него замечательная профессия. И чем ему труднее, тем легче будет людям. Они иногда и не подозревают, что им угрожает опасность. Вон идут себе, любуются яркими огнями…

– Горшков, – прервал его размышления майор. – Слушай. Я уже говорил, что Сом – нахал страшный. Действует напролом. Наглость плюс наглость. И помощники у него – ерунда. Одного мы сегодня взяли. План у них примерно такой. Строительство завода на окраине города. Помещение бухгалтерии – деревяшка. Сейф – рухлядь. Охраны толковой пока нет. Сегодня не успели выдать всю зарплату. Сом едет один, в такси. Берёт деньги и обратно в такси. Мы его караулим где только можно. Но боюсь – обойдёт всех. Последний пункт наш с тобой – сейф.

Они уже выехали за город.

Машина летела по шоссе в полной темноте.

– Ночь-то какая, – сказал майор, – повезло Сому… Но ничего.

Остальную часть дороги промолчали.

Машина остановилась.

– Счастливо, – сказал шофёр.

– Спасибо, – ответил майор.

Они с Горшковым вышли, дождались, когда машина развернулась и уехала, и зашагали в темноту.

Под ногами было поле.

Долго шли.

Остановились у высокого деревянного забора. Из темноты кто-то спросил:

– Гуляете или по делу?

– Гуляем, – ответил майор, – но по делу.

– Сюда, – позвал голос, и они увидели фигуру человека. Он раздвинул в заборе две доски.

Майор пролез в отверстие легко, а Горшков с трудом.

Огней на территории строительства было мало, да и их майор обходил стороной.

Вот они подошли к невысокому деревянному зданию, похожему на барак.

Все окна были темны.

Даже вход не освещался.

Майор достал ключ, нащупал замочную скважину. Два по…

ПЕРВЫЙ ЗВОНОК!

…ворота – два щёлканья.

Не включая карманных фонариков, Горшков с майором вошли, спрятались за шкаф, стоявший у дверей.

В большое продолговатое окно лился мутный лунный свет. На окне была решётка, и её тень лежала на полу и на стенах.

Когда глаза привыкли к темноте, Горшков внимательно изучил обстановку.

Два сейфа стояли в дальнем углу. Пять столов, стулья, диван. Бороться тут трудно – негде.

– Будем надеяться, что его возьмут по дороге, – шепнул майор.

В наиболее опасные моменты жизни человек, как известно, против своей воли начинает думать о пустяках или о том, что сейчас уже не имеет значения. Вот и Горшков думал о цирке, о неудачных своих выступлениях и о том, как хорошо теперь выглядит Владик, так хорошо, что Головешкой его уже и не назовёшь.

Нестерпимо зачесался кончик левого уха.

Потом зачесалось под правой лопаткой.

Туго ползло время.

И вдруг чуткий слух уловил дальние звуки шагов.

Сразу стало ясно, что идёт Сом.

Он шёл походкой осторожного, напуганного зверя.

Почти неслышно. Услышать такого зверя может только очень опытный охотник.

Майор тихонько тронул за плечо товарища: приготовились.

Горшков машинально расстегнул кобуру.

И, уже готовый к схватке, думал: «Как же удалось Сому пройти все засады?»

Дважды щёлкнул замок.

Скрипнула дверь.

Сом дышал громко и прерывисто. Значит, устал и боится.

Дверь он закрывал, повернувшись к ней не лицом, а спиной.

Постоял, привыкая к темноте.

Вот Сом двинулся вперёд.

И Горшков едва не крякнул от восхищения: какая походочка! Большой, грузный, а идёт легче балерины. Кошка! Кошечка!

Горшков широко раскрыл пересохший рот: стало трудно дышать от волнения.

Майор тронул его за локоть.

Вспыхнули два фонарика, направленные в затылок преступника.

Сом нырну…

ВТОРОЙ ЗВОНОК!

…л под стол.

Пригнувшись, Горшков бросился к нему.

Выстрел.

Тут же фонарик майора погас.

Свой фонарик Горшков отбросил.

И что было сил пнул под стол.

– А-а-а-а! – дико закричал Сом.

Опять выстрел.

Горшков нырнул под стол, весь сжавшись, упал на Сома, схватив его руку с пистолетом.

И придавил к полу – не вырваться, не пошевелиться.

– Товарищ майор! – позвал Горшков. – Как вы?

– Живой…

Вспыхнула лампочка под потолком. Майор стоял, с трудом держась на ногах. Лицо и грудь были в крови.

– Оглушило, – сказал он, – и лоб царапнуло.

Горшков проверил карманы, всю одежду и обувь Сома, положил на стол пистолет и инструменты для взламывания сейфа.

Сом лежал не двигаясь, не открывая глаз, держась рукой за бок.

– Это я, «Первый», – сказал майор в телефон, – всё в порядке. Ждём. Вызовите врача.

А Горшков смотрел на двоих людей – оба седые, оба усталые, оба раненые. Один всю жизнь истратил на то, чтобы приносить людям зло, другой – добро.

– Ловко, – прохрипел Сом и, морщась, сел, прислонясь спиной к дивану. – Хорошие у вас кадры.

– Да, – ответил майор, – не то что у вас. А помнишь, лет этак тридцать назад, я тебя в первый раз взял?

– А помнишь, как лет этак пять назад, я от тебя ушёл? – спросил Сом.

– И пулю мне в ноге оставил. Помню. И вот наша с тобой последняя встреча. Больше тебе на волю не выйти, старик.

– Знаю, – хрипло проговорил Сом, – на поруки меня никто не возьмёт. – Он усмехнулся и спросил: – Что за чертовщина?! Я ведь сейчас в цирке был. Там этого долговязого чудака видел. Как он здесь оказался?

– Фокус-покус, – ответил Горшков.

ТРЕТИЙ ЗВОНОК!

КОНЕЦ АНТРАКТА