Адвокат амазонки - Наталья Борохова

– Нет. В этих стенах я чувствую себя крепостным. Душа и руки художника должны быть свободны.

– Тогда вы рискуете больше не увидеть меня в романтическом образе, – рассмеялась Лиза. – Вы, наверно, уже поняли, что на работе я предпочитаю носить деловые костюмы. Это как часть игры. Суд – своего рода театр.

– Вы можете надеть на себя даже мешок. Я все равно увижу все, что мне нужно. – Он посмотрел на нее так, что Дубровская опять почувствовала себя неловко. Она казалась сама себе нагой. Но в этом было что-то приятное, будоражащее и – увы! – уже забытое.

– Должно быть, я уже засиделась у вас, – сказала Елизавета так, словно находилась в гостях. Ей совсем не хотелось уходить. Но, надев нарядное платье, она словно примерила на себя чужой образ, который теперь ее жутко смущал. Куда-то запропастилась ее собранность и деловитость, а взамен их откуда ни возьмись появились беззаботность и кокетство.

– Могу я поинтересоваться, каковы ваши планы на выходные? – светским тоном спросил Бойко. – Или я опять сую нос не в свое дело?

– О! Ничего особенного, – улыбнулась Лиза. – Обед с родственниками на природе. Мы едем в дом моей свекрови.

– Звучит великолепно, – одобрил он, но сама Елизавета понимала, что ее не ждет ничего великолепного. Очередной скучный обед в обществе хорошо знакомых людей, а вечером, как водится, телевизор. Ей уже заранее хотелось зевать. Вряд ли она наденет на себя что-то, похожее на фисташковое платье. Скорее всего, ограничится джинсами и майкой. Так удобнее.

– Тогда я пойду, – сказала она, приподнимаясь с места. Шелковое платье, чуть заискрив, прижалось к стройным ногам, обрисовав их с анатомической четкостью. Конечно, она забыла про антистатик.

Бойко, не отводя от нее глаз, сам нажал на звонок вызова конвоира.

– Спасибо, что пришли, – сказал он тепло. Но в глазах его было еще что-то, что Елизавета так и не смогла прочесть...

Вернувшись домой, Елизавета застала мужа возле телевизора. Он даже не потрудился повернуть в ее сторону голову, хотя щелчок входной двери должен был услышать в любом случае.

Сделав шаг, Дубровская запнулась о спортивную сумку, выставленную едва ли не на пороге. Оттуда торчали в сторону теннисные ракетки, и было ясно, что она укомплектована всем необходимым для поездки за город. Это мигом напомнило ей, что на календаре вечер пятницы и, стало быть, их давно ждут в доме любимой свекрови. Господи, Лиза совсем забыла о том, что они собирались выехать раньше! Матушка Мерцалова, должно быть, оборвала телефон, недоумевая, по какой причине дети задерживаются с выездом. Ведь им нужно было заскочить еще на рынок и в магазин для того, чтобы привезти с собой целый багажник еды. Домашние обеды в кругу семьи требовали тщательной подготовки, а также наличия некоторых продуктов, купить которые в седьмом часу вечера было просто нереально.

Молчаливая атмосфера дома подействовала на Лизу угнетающе. Это было слишком похоже на затишье перед бурей. Андрей лежал перед телевизором, вытянув вперед ноги в голубых джинсах, и делал вид, что судьба австралийских кенгуру его волнует больше, чем появление на пороге жены. Судя по всему, он пришел домой рано, давно уже успел принять душ и переодеться.

– Я немного опоздала, – пробормотала Лиза, появляясь перед ним в образе раскаявшейся блудницы. – Глупо, правда? Ты не представляешь, как упрямы бывают некоторые судьи. Мы так и не дождались появления важного свидетеля, но председательствующий не хотел нас отпускать.

– Твой телефон опять молчал, – проговорил Андрей голосом обвинителя.

– Ну, разумеется. Ты же знаешь правила, – виновато пожала плечами Лиза. Во всяком случае, она почти не солгала. Она сдала телефон еще на входе в изолятор. Пользоваться мобильником на свидании не разрешалось.

Выражение лица супруга не смягчилось. Он выглядел недовольным. Должно быть, у него были свои соображения насчет того, какими правилами должна руководствоваться идеальная жена. Она должна быть доступна ему в любое время суток и в любом месте.

– Хорошо же ты вырядилась для суда! – заметил он наконец, глядя на ее милое фисташкового цвета платье. В его голосе явно звучала насмешка. – Ты будешь переодеваться? Не можешь же ты ехать в этом...

Она кивнула и потащилась в гардеробную. «Вырядилась!» – это все, что мог сказать ей любимый муж. Ни комплимента, ни поцелуя в щеку, ни даже простой констатации факта, как она прекрасно выглядит. И это нормально для шести лет отношений. Что же их ждет потом? Понятно, что время гасит даже самую пылкую страсть, но ведь на смену ей приходят уважение и нежная привязанность друг к другу. Что касается их брака, Лиза не наблюдала со стороны мужа проявлений ни того ни другого. Их семейная жизнь напоминала ей сейчас стоячее болото.

Не желая мириться с подобным положением вещей, Дубровская вышла из гардеробной в лифчике и трусиках.

– Ты еще не готова? – возмутился Андрей. – Ты была в спальне целую вечность. Неужели нельзя было что-то на себя надеть?

Конечно, вид полуобнаженной супруги не воспламенил его кровь, как бывало когда-то. Тогда бы он запросто отложил ради нее все свои дела, будь то званый ужин или встреча с компаньонами. Он был готов опоздать, а потом мчать на всех парах и извиняться ради часа, проведенного с ней наедине. Но все меняется, и сейчас он предпочел бы видеть ее одетой.

– Я думаю заказать свой портрет, – сказала она, не обращая внимания на сведенные у переносицы брови супруга. – Как думаешь?

– Я думаю, что ты немного перетрудилась в суде, – сказал он. – Впрочем, мне-то что за разница? Если хочешь, заказывай, конечно. Не понимаю только, с чего ты вдруг заговорила о портрете.

Лиза прошла мимо него шагом манекенщицы, развернулась возле зеркала и посмотрела на свое отражение из-под полуопущенных ресниц.

– Ты считаешь меня красивой? – спросила она.

– Ты решила надо мной поиздеваться?

– Если не ответишь, не сойду с этого места! – пригрозила она. – Так есть во мне что-то такое? Какая-нибудь изюминка?

– Да, – брякнул муж. – Только одевайся быстрее. Мы сейчас попадем в пробку, а я рассчитывал сходить сегодня в баню.

– Что во мне тебе больше всего нравится? – спросила Лиза, разглядывая в зеркале свою миниатюрную, но ладную фигурку.

– У тебя все на месте, и слава богу! – сказал он, чтобы отвязаться. На фоне мрачных раздумий вчерашнего дня его реплика звучала символично: две ноги, две руки, две груди. Увидев, как вытягивается лицо жены, Мерцалов поспешил оправдаться. – Ну что ты как маленькая! Ты ведь не супермодель какая-нибудь, чтобы убиваться по поводу своей внешности.

– Ты думаешь, что у меня есть повод убиваться? – спросила ошеломленная Елизавета.

Мерцалов понял, что сказал лишнее.

– Я не то имел в виду. Тебе не надо заморачиваться, только и всего. У тебя все нормально. Фигура в порядке, да и лицо тоже. К чему ты задаешь такие вопросы?