Ночь Нептуна - Яна Розова

— Так что у вас?

С выражением значительности на лице Никита произнес:

— Дело в том, что Кира не ошибается. В Боровиковке есть маньяк. Однажды на нашем пляже с моей сестрой кое-что случилось…

Паша отошел от двери и плюхнулся на стул перед столом главного редактора «Красного отдыхающего».

Никита робко ему улыбнулся.

В голове Павла Петровича мелькнула мысль: а каким именно способом ему придется расплачиваться за информацию с Никитой? Что, если он назначит такую же цену, что и Марьяна? Рассеянно хмыкнув в сторону, он поклялся себе, что дальше стриптиза не зайдет.

Подавив ухмылку, Паша внимательно вгляделся в лицо собеседника:

— Что же случилось с вашей сестрой?

— Три года назад на нее напал маньяк. Летом, на пляже.

— В какой день?

— К сожалению, мы не запомнили. Все обошлось, и мы не стали в милицию обращаться.

— У вас есть фото сестры?

Никита сосредоточился на мониторе своего компьютера, постучал клавишами и развернул к Паше экран. Девушка на мониторе, без сомнения, относилась к тому же типу, что и все жертвы пляжного маньяка: пухленькая круглолицая блондинка. Пожалуй, только симпатичнее других.

— Как ее зовут?

— Александра. — Никита сказал это с некоторой гордостью. Видимо, в семье его сестра была любимицей. — В ту ночь, когда все случилось, она собиралась вместе с друзьями остаться ночевать на пляже. Но подруги привезли Сашу на такси поздно ночью, испуганную, плачущую. Она рассказывала, что оставила друзей у костра, а сама пошла купаться. И тут к ней подошел мужчина. Он заговорил с ней, а потом напал.

— Как напал?

— Ну, он в воду ее потащил…

— Как она отбилась?

— Саша всегда сильной была, спортом занималась. Она оттолкнула того козла и громко закричала. Он, наверное, испугался, что прибегут другие.

— Встретиться с ней можно?

— Можно, — закивал Никита своей круглой, как шар для боулинга, головой. — Но только завтра. Она вернется из Турции — с другом там отдыхает.

— Вот мой номер телефона. — Сказал Паша, записывая цифры на квадратике белой бумаги. Он очень надеялся, что звонки Никиты личный характер носить не будут. — Как только она сможет со мной увидеться — я приду. Никита, попросите ее заранее попытаться вспомнить все подробности.

Петр Макарыч Пашу встретил как родного.

— Однако ты совсем от синяков оправился! — воскликнул он весело и пожал Паше руку. — Твои обидчики сидят у меня. Один из них — Ленька Голышов, местный дармоед, а другой — сын той тетки, чьими пирожками ты отравился. С кем из них говорить будешь?

— Мне Трендякин нужен.

— Хорошо, получишь своего Трендякина. Макарыч встал из-за своего стола и выглянул в коридор. Крикнул кому-то: «Веди сюда Женьку!»

И его привели.

Паша рассматривал парня без особого любопытства. Этот тип молодчиков он хорошо знал — они никогда не нападают в одиночку и днем. В принципе больше о них можно ничего и не знать.

— Петр Макарыч, — обратился Паша к участковому, — я с парнишкой сам на сам, ладно?..

Макарыч равнодушно кивнул и вышел.

Сын боровиковской королевы пирожков, чьи руки были скованы за спиной наручниками, выпрямился на стуле и полуоткрыл рот — удивляясь чему-то, а может, просто потому, что постоянно воспаленные аденоиды мешали ему нормально дышать носом. Не без удовольствия Паша разглядел, что во рту Евгения сверху, с правой стороны, не доставало зуба.

Седов нарочито небрежно расселся в кресле, расставив колени, как будто сдвинуть их не позволяло ему что-то значительное между ног. При этом он задрал подбородок и сунул правую руку в карман штанов. Там у него было кое-что припрятано.

Он смотрел на Трендякина, не произнося ни слова.

Для начала тот попытался завести светский разговор:

— Так ты и есть Наташкин дядя, который санэпидемстанцию на мою мать натравить хочет?

Никак не реагируя на вопрос, Седов переводил взгляд с переносицы Трендякина на его левое ухо и обратно.

После пяти минут психической атаки задержанный начал нервничать.

— Чего ты меня тут держишь?.. — зло спросил он. — Что тебе от меня надо? Думаешь, я сам себе вину придумаю и протоколы твои поганые подпишу?

После десяти — почти взвыл:

— Да что тебе надо, сволочь? Что хочешь от меня?

Паша криво и неприятно усмехнулся:

— А тебе чего от меня надо было? Ночью на дороге?

— Ты мою мать обидел.

— Даже не пытался. А вот ты убил Наташу Колобкову.

Евгений заметно вздрогнул, но, судя по всему, Трендякины так просто не сдавались.

Он завопил, изображая праведное возмущение:

— Я ее не убивал! Попробуйте, докажите! Продолжая держать руку в кармане штанов, Седов наполовину вытолкнул из кармана плоскую блестящую штуку. Парень узнал кастет.

— Бить меня будешь?

— Ты многого не знаешь, Жека, — сообщил ему Павел Петрович доверительным тоном. — Очень многого. Я тоже в милиции работаю. Приехал сюда, чтобы найти того придурка, что у вас на пляже убивает девушек. Как только я его найду — я посажу его в тюрьму. Пожизненно. Четыре девушки убиты за пять лет — ты это знаешь.

— С чего мне знать?

После выразительной паузы Паша ответил на его вопрос:

— С того, что убил их ты, Жека.

— Не убивал я Наташку, — клялся Трендякин. — Не убивал! Напугать ее хотел, чтобы под ногами не путалась. А убивать — нет!

— А почему в Краснодар укатил?

— Так решил, что она с горя утопилась. Подумал — море вот-вот выбросит тело, и тут начнут докапываться, почему так вышло. А про то, что мы с Колобковыми в контре, все тут знают. И моя мама тоже решила, что она утопилась, потому и стала слухи распускать, будто Наташка уехала в какой-то город проституткой работать.

— С какого такого горя она утопилась? Хотя я и так знаю: ты ее изнасиловал, — утвердительно сказал Паша.

В левой руке Паши, туго перевязанной от запястья и до середины плеча, заблестел кастет. Он демонстративно переложил его в здоровую правую руку. Женя покосился на опасную железяку и вдруг признался:

— Да, я ее трахнул. Она сама хотела, честное слово!

— Чушь, — прокомментировал Седов. — Наташа совсем не такая была.

— Наташка дура была, — пробормотал Трендякин. — И сама виновата.

Если бы не наручники на запястьях Евгения, Пашка приложился бы кастетом к его челюсти.

Побеседовав с Трендякиным, Паша попросил Петра Макарыча отпустить парня. Он не будет предъявлять ему обвинение и вообще сводить счеты не собирается.