Ночь Нептуна - Яна Розова

— Отпущу, если хочешь, — сказал Макарыч. — Но пусть еще у нас переночует. Для острастки. Куда это годится, приезжающих лупить? У нас гостям должно быть так хорошо, чтобы вы каждый год к нам возвращались!

Пашка рассмеялся и согласился. На самом деле судьба Трендякина его больше не волновала. В тот момент его интересовало уже другое — результаты экспертизы тела Ираиды. Петр Макарыч тут помочь ему не мог. Но мог дать номер телефона патологоанатома, Валентины Петровны, которой направили тело Ираиды. Это была неожиданная удача, приятный сюрприз.

— Ты звони ей, не стесняйся, — напутствовал Макарыч. — Это дочь моя.

Покидая участок, Паша притормозил в дверях.

— Петр Макарыч, — обратился он к Аниськину, — пять лет назад девушка была на пляже изнасилована и утоплена. Дочка бильярдиста. Вы же в курсе? — Макарыч кивнул. — Кого-нибудь по этому поводу задерживали?

Участковый призадумался, обнял ладонью подбородок.

— Нет, никого не задерживали, — ответил он, наконец. — Давненько дело было… В тот год моя дочка только с учебы приехала, и у нас в больнице работала патологоанатомом или, как его, ассистентом?! Труп дочери бильярдиста сначала к ней попал, а уже потом его в Гродин отвезли. Она тогда такой вывод сделала, что у девушки перед смертью был половой акт, но только вряд ли это изнасилование. Не было синяков, ссадин, кроме как на шее, кажется. А партнер ее гандон натянул, так что следов своих и не оставил.

— А были еще попытки изнасилования тем летом? — Седов с Макарычем уже вышли на улицу, и оба нацепили темные очки. Поэтому вид у обоих был нарочито загадочный. А без очков Паша ослеп бы: солнце заливало светом и небо, и улицы поселка, и дома.

— А в том же году, — на ходу припоминал Петр Макарович, — я помню это точно, попался один извращенец — принудил к акту девушку молоденькую. Она заявление подала, парня задержали. Я допрос вел, он перепугался до уср… гм… сознался, что обманом девчонку на пляж заманил. А потом девчонка с чего-то заявление назад взяла. Небось, приехали родственники мерзавца, стали пугать, девушка и сняла обвинения.

— Кто тот парень? — встрепенулся Седов. — Как его найти?

— Он приезжий был, из Средней полосы. Как только папаша посадил его в свою машину, так больше я о нем не слышал. Только… — Аниськин прищурился, — зачем тебе он? Что ты на самом деле тут ищешь?

Паша взял участкового за рукав, завел в тенек, отбрасываемый зданием милиции, и рассказал ему о боровиковском маньяке все, что знал, не скрыв ничего, кроме личных предпосылок своего интереса к этому делу.

Макарыч выслушал его внимательно, поспрашивал о деталях, покивал.

— Не знаю, что тебе сказать на это, — заговорил он после небольшой паузы, во время которой Паша рассматривал его лицо, а сам Макарыч — лениво плетущегося по деревенской улице серого кота. — Эти маньяки, они, по-моему, только в кино водятся. Сам я их в жизни ни разу не встречал. Но дочка мне много чего рассказывала из того, чему ее в университете учили. Не знаю, чему и верить — себе или вам, молодым… Но в чем смогу — помогу. Если такой урод у нас тут завелся, то надо его уничтожить. А пока, — добавил он, — если хочешь, Паша, можешь с той девчонкой поговорить.

— Пожалуй, поговорю.

— Надюша — неподалеку от нас живет. Я позвоню тебе и скажу, куда и когда идти.

Пожав руку участковому, Павел Петрович направился в сторону отеля.

По дороге домой, пересекая злополучное поле, где ему недавно крепко досталось, он позвонил Валентине Петровне. Узнав, кто дал Паше ее номер, патологоанатомом согласилась поделиться с Пашей информацией.

— Но я вам ничего не говорила, — сказала она строго.

С этим условием Паша согласился легко.

Послушав эксперта и переведя на человеческий язык доступные его пониманию термины, Седов еще раз убедился, что путаницы в действиях преступника было достаточно. Ираиду утопили, причем Валентина Петровна согласилась с выводом Седова, что убийца держал девушку за шею немного ниже затылка, окуная в воду. Утонула Ираида в морской воде, немного ее обнаружилось в легких. Этот вывод подтвердило и исследование крови.

Но — и это очень важное но — Ираида умерла задолго до того утра, когда Паша обнаружил ее тело. Седов спросил: могла ли Ираида погибнуть пятнадцатого июля? Валентина Петровна ответила: да, скорее всего, девушка была утоплена в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля. А после этого ее тело аккуратненько хранили в холодильнике.

Ираиду не насиловали ни при жизни, ни посмертно. Ее не избивали. Ее просто утопили.

— А вы помните тело дочери бильярдиста, которое пять лет назад нашли? — спросил Паша напоследок. Он уже полюбил эти «напоследковые» вопросы. От них часто бывало больше толку, чем от всего предыдущего разговора.

— Ну… помню, конечно, — ответила дочь Аниськина. — Это ж мой первый раз был во взрослой жизни…

— А скажите, следы на шее у Ираиды и у той девушки, случайно, не одинаковые?

— Вообще-то, — задумчиво произнесла Валентина Петровна, — я об этом не думала. Детально расположение синяков на шее Олеси Авериной тоже не помню… Хотя нет, помню… На затылке? Да, синяки очень похожи.

На вопрос — мог ли один и тот же человек убить обеих девушек, Валентина Петровна ответила утвердительно.

Не успел Седов подняться в номер, как в кармане зазвонил телефон:

— Павел? Это вас Карен Оветисян, адвокат Роберта, беспокоит.

— Да, Карен, я слушаю вас.

— Мой клиент хотел бы с вами встретиться. Он находится сейчас в Гродине, в СИЗО. Вас привезет машина Роберта. Вы не против?..

— Вы удивитесь, но я только за, — ответил Паша.

В Гродин он попал уже через три часа. Это было в два раза быстрее, чем на автобусе, но и ощущения поездка на БМВ дарила улетные. Паша, как и положено всякому русскому, стремительную езду любил, вот только привычки к ней не имел.

Из машины, припарковавшейся почти через квартал от здания УВД, Павел Петрович выбрался с ощущением головокружения, тошноты и тоскливого предчувствия обратной дороги.

Водитель «бехи», молодой парень с мощной шеей и толстыми руками, наблюдал за Пашей свысока. Его насмешливая ухмылка проводила Седова до самого здания УВД.

А там Пашу ожидал Карен. Он оказался очень маленьким человечком того же возраста, что и Паша, держащим спинку пряменько, как ученик хореографической школы. Его черные волосы были острижены очень коротко, черные глаза азартно сверкали. Он пожал Паше руку, заметив, что тот «загорелый, как шоколадка», и повел его внутрь того самого здания, где Паша в свое время провел очень много самого разнообразного по качеству времени — хорошего, плохого…

А Роберт выглядел хорошо. Он был одет в серые брюки и синюю рубашку навыпуск, держался бодро, лишь только немного раздраженно.

— Павел, день добрый!.. У вас все нормально?