Пять откровений о жизни - Бронни Вэр

Джуд уже полностью утратила независимость и возможность передвигаться, но по-настоящему ее приводила в отчаяние потеря речи. Однажды ночью, когда я переворачивала ее в кровати, она рассказала мне о своем главном страхе. Джуд боялась, что, когда полностью утратит речь, не сможет никому сообщить о том, что ей больно, и ей придется просто лежать и терпеть мучения. Невольно я задумалась о том, какие тяжелые и разные испытания выпадают людям. Какой ужасный конец – провести последние недели или месяцы в сознании, но без возможности выразить свои мысли и чувства, да еще и страдая от боли, потому что никто о ней не догадывается или не знает, как ее облегчить. Это, должно быть, постоянно происходит с людьми, страдающими такими болезнями как инсульт или повреждения мозга. Какой кошмар. Эта мысль заставила меня взглянуть на собственную жизнь совершенно по-новому.

С каждым днем речь Джуд становилась все менее понятной. В хороший день я достаточно успешно разбирала, что она говорит. В плохой день мне удавалось понять ее только благодаря интуиции и опыту. В такие дни Джуд иногда прибегала к помощи специальной компьютерной программы и очков. Эти очки позволяли ей взглядом фокусировать луч лазера на экране компьютера, где был изображен алфавит. Если она достаточно долго задерживала взгляд на какой-то букве, программа печатала эту букву, и она переходила к следующей. После пары букв программа предлагала ей варианты слов, и так далее. Это был медленный способ общаться, но он хоть как-то давал ей высказаться. Я мысленно благодарила людей, разработавших эту программу. Впрочем, Джуд предстояло вскоре потерять и эту возможность: она постепенно теряла способность двигать головой.

Поэтому, если нам выпадал хороший день, я очень внимательно слушала Джуд. Поднеся к ее губам сок, я ждала, пока она медленно сделает один глоток, потом другой, чтобы увлажнить горло и говорить дальше. Одну мысль Джуд повторяла особенно часто, считая ее чрезвычайно важной. «Мы не должны бояться говорить о своих чувствах», – говорила она. Мне, учитывая мой собственный жизненный путь, эта мысль тоже была близка.

Хотя Джуд лишилась матери, когда выбрала Эдварда, она все равно была счастлива: ей хватило смелости принять верное решение, о котором она ни разу не пожалела. Но сейчас она мечтала рассказать матери о своих чувствах и проститься с ней. Признавая, что ее мечта может не осуществиться, Джуд написала матери письмо, которое теперь ждало своего часа в письменном столе у Эдварда. Мать Джуд знала о ее болезни, но упрямство не давало ей простить и навестить умирающую дочь.

«Мы должны говорить о своих чувства прямо сейчас, – настаивала Джуд. – Не когда-нибудь потом, когда будет уже поздно. Никто из нас не знает, когда станет слишком поздно. Мы должны говорить людям, что любим их. Должны говорить, что восхищаемся ими. Если они не могут принять эту честность или реагируют не так, как мы надеялись, это ничего не меняет. Важно только то, что мы высказались».

Джуд считала, что это одинаково важно и для тех, кто уходит, и для тех, кто остается жить дальше. Умирающие должны знать, что высказали все нужные слова. Это помогает обрести покой, говорила Джуд. А если те, кто остается жить, тоже смогут набраться смелости для откровенного разговора, им не придется до собственной смерти сожалеть об упущенной возможности. Им не придется жить с чувством вины, которое неизбежно возникает, если любимый человек умер, так и не услышав предназначавшихся ему слов.

Эта тема была вдвойне важной для Джуд, потому что годом раньше внезапно умерла ее подруга, и эта смерть ее потрясла. Трейси была веселой и доброй женщиной, которая без усилий становилась душой компании на любой вечеринке. Ее многие любили за бесконечную доброту и за то, что она никогда никого не осуждала.

«Жизнь стремительно несет нас вперед и мешает уделять время любимым людям, будь то родные или друзья. Но давай вернемся к разговору об отношениях и откровенности. Люди не понимают, насколько это важная тема, пока сами не окажутся на пороге смерти – или не останутся навсегда с чувством вины после смерти близкого человека», – говорила мне Джуд.

Чувства вины легко избежать, объясняла она. Достаточно знать, что мы приложили все усилия, чтобы провести побольше времени с любимыми людьми и рассказать им о своих чувствах. Но ни в коем случае нельзя и дальше жить, предполагая, что любимые люди всегда будут рядом. Любая жизнь может оборваться в секунду. Сама Джуд была благодарна, что ей хватило времени попрощаться с близкими, но не всем людям, говорила она, выпадает такая удача. Миллионы гибнут внезапно, так и не успев перед смертью сказать близким о своей любви.

Когда Джуд открыто заявила родителям о своей любви к Эдварду, эта откровенность стоила ей отношений с матерью, но она не жалела о своем решении. Она не только познала всю полноту любви, которая и сейчас связывала их с Эдвардом, но и осталась верна своему сердцу. Кроме того, именно после этого разговора она осознала, что раньше была всецело под контролем родителей, особенно матери. Если отношения строятся на контроле, говорила Джуд, разве они могут быть здоровыми? Поскольку никаких других вариантов отношений с матерью ей не предлагалось, она решила, что обойдется совсем без них.

Впрочем, Джуд все же умирала без чувства вины, потому что сделала все возможное, чтобы восстановить связь с матерью. Ей хватило смелости высказать свои чувства. К счастью, так же вышло и с Трейси: хотя шок от ее внезапной смерти был огромным, Джуд не мучило чувство вины. Всего за несколько дней до фатального несчастного случая они вместе обедали. На прощание Джуд обняла Трейси и сказала ей, что очень любит ее и ценит их дружбу.

К сожалению, другим друзьям и родным Трейси повезло меньше. Она была настолько яркой и живой, что никому и в голову не приходило подумать о ее смерти. Однако внезапная автокатастрофа оборвала ее жизнь, и спустя целый год многие друзья и знакомые Джуд все еще страдали от шока и чувства вины.

«Она изменила жизни многих людей, а они так и не сказали ей об этом. Самой Трейси, разумеется, чужое признание было ни к чему. Но эти люди теперь вынуждены жить, зная, что упустили шанс сказать ей спасибо. Я видела, как им отравляет жизнь чувство вины – сознание, что они могли поступить иначе». Мне это, конечно, было понятно. «Кроме того, – добавила Джуд, – хотя похвала Трейси не требовалась, ей было бы так приятно услышать добрые слова. Она была невероятно открытым и щедрым человеком. А теперь ее больше нет».

Я соглашалась с ней, что открыто и честно выражать свои чувства очень важно. Жизнь уже преподала мне несколько уроков на эту тему, и разговоры с Джуд только укрепляли меня в этом мнении. Она была красивой женщиной, по-прежнему непринужденно элегантной, несмотря на потерю контроля за собственным телом. Иногда у нее изо рта текла слюна, и одежду ей теперь приходилось носить скорее практичную, чем стильную. Но ее сила духа и характера никуда не делась. Улыбнувшись в знак согласия, я поделилась с ней своими мыслями:

– Да. Гордость, апатия или страх перед реакцией другого человека заставляет нас многое держать в себе. Но ведь чтобы быть откровенными, требуется немало смелости, Джуд, и нам не всегда хватает на это сил.