За гранью - Светлана Литовкина

— Хорошо, — я кивнула, поднимаясь и направляясь в свою комнату.

Пускай думает, что хочет. Я уже выбрала свой путь, и он уведет меня далеко отсюда.

***

Солнечный луч, внезапно пробившись сквозь белоснежный заслон облаков, осветил комнату, скользнул по подушке, на миг ослепил и снова пропал. Бессонная ночь давала о себе знать. В висках болезненными ударами стучал пульс, дрожали руки, не было сил даже встать с постели. Но уснуть тоже не получилось, как бы я не старалась.

Будильник равнодушно показывал, что уже почти полдень. В квартире царила тишина, Ник еще не выходил из своей спальни. Вот у кого нервы как сталь! От него жена уходит, а ему хоть бы что! Спит…

Хотелось кофе. Внезапно вспомнилось, что вчера я его так и не купила. Я грустно вздохнула. Оставалось надеяться, что, хотя бы чай найдется. Заварить свежего, со сливками и сахаром. Вполне устроит.

Я с трудом натянула на себя легкий халатик, пояс завязать не вышло, да и черт с ним! Кому какое дело как я выгляжу… Я тихо выскользнула из комнаты и, стараясь не шуметь, пошла на кухню, усиленно думая, как у меня получится заварить чай. Придется все же снять бинты с ладоней.

Дверь в комнату Ника была распахнута. Видимо, совсем остался без сил, если не смог даже закрыть ее. Я насмешливо фыркнула, зубами развязывая узел на запястье и пытаясь размотать белую ленту.

Мне хотелось быстро прошмыгнуть мимо, не заглядывая внутрь, но не удалось. Ник еще спал. Солнечный луч блуждал по подушке, освещая его волосы. Я, словно завороженная, смотрела на его лицо, руки, гладкую кожу на груди, и почему-то не могла сдвинуться с места.

Сердце неожиданно пропустило удар и припустило вскачь, набирая обороты как реактивный двигатель. Ник, будто почувствовав, что за ним наблюдают, приоткрыл глаза. Черт! Я опрометью метнулась на кухню, на ходу разматывая бинт с одной руки и пытаясь развязать узел на втором запястье. Ничего не получалось. Слишком крепко завязан.

Мне казалось, что не хватает воздуха, дыхание сбивалось. Уже не хотелось чая. Хотелось вернуться, скользнуть к нему под одеяло, дотронуться губами до гладкой смуглой кожи…Внутренности скрутило в тугой пульсирующий узел. Я с трудом открыла кран, плеснула в лицо холодной воды, надеясь, что станет легче. Не стало…

— У тебя все в порядке? — тихий голос застал меня врасплох, заставив дернуться всем телом от неожиданности.

— Да, — с трудом переводя дыхание, прошептала я, не оборачиваясь в его сторону. — Я хотела заварить чай…

— Я сейчас все сделаю, — Ник легко дотронулся до моей руки, и я вздрогнула, как от удара током.

Пространство вокруг внезапно завибрировало и загудело, как огромный камертон.

— Ты опять сняла бинты…

— Что? — я тряхнула головой, пытаясь навести резкость в глазах. Получалось плохо.

— Присядь сюда, — Ник легко приподнял меня, усаживая на высокий стул.

Он освободил мои ладони от остатков бинтов, смазал их каким-то бесцветным гелем, вышел на секунду в гостиную и вернулся, неся в руках белые перчатки.

— Что это? — шепотом поинтересовалась я.

— Это вместо повязок, — Ник осторожно надел их мне на руки, зафиксировал липучки на запястьях. — Так тебе будет удобнее, и их можно мочить.

Он улыбнулся, глядя на меня и я снова задохнулась, внезапно вспомнив свое мытье в душевой кабине. Сердце, которое уже почти успокоилось, вновь стремительно набирало обороты. Пульс застучал в висках, заглушая все звуки. Вот же черт, а… Ни к чему мне сейчас это все…

Я отвернулась, внимательно рассматривая облака за окном и пытаясь немного прийти в себя.

— Елена, почему ты решила уйти?

Я глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух. Похоже, разговора не избежать.

Потому, что не хочу жить здесь, зная, что у тебя отношения с другой. Потому, что я не нужна тебе. Потому, что мне плохо без тебя, а ты даже не замечаешь этого…

— Так будет лучше, — с трудом прошептала я.

— Лучше, для кого? — Ник резко развернулся в мою сторону, и я вздрогнула. — Если есть какая-то причина, то просто скажи. Можно попытаться все исправить!

Я лишь отвела взгляд и покачала головой. Нечего здесь исправлять… Возможно, у нас и могло бы что-то получиться, но не в этом случае.

Ник медленно подошел к окну и прислонился лбом к прохладному стеклу.

— Мне не хочется отпускать тебя, — тихо произнес он.

Я удивленно смотрела на него. Почему, интересно, не хочется? Наверняка, думает, что я не справлюсь и не смогу жить самостоятельно. Видимо, он считает, что в ответе за тех, кого приручил… Я для него питомец, которого нужно кормить, оберегать и следить, чтобы ничего не натворил. Горечь затопила изнутри удушливой волной. Казалось, она разъедает внутренности, причиняя боль.

— Ты очень помог мне. Вернул к жизни. Сделал так, чтобы я ни в чем не нуждалась. Но, думаю, хватит злоупотреблять твоим гостеприимством. У тебя своя жизнь, у меня своя. Нам пора разойтись в разные стороны и не мешать друг другу.

Ник надолго замолчал, словно пытаясь переварить эту информацию. Просто стоял и смотрел в темное окно, не шевелясь и застыв каменным изваянием. Я с трудом проглотила ком в горле, мешающий нормально дышать.

— Ладно, — он, наконец, повернулся в мою сторону. — Куда ты планируешь уехать?

— Куда? — я растерялась. — Еще не знаю…

— Кем будешь работать?

— Тоже не знаю, — я опустила голову, теребя поясок от халата. — Я могла бы… могла бы мыть полы или быть официанткой.

Ник с досадой вздохнул.

— Я ведь дал тебе карту, чтобы ты покупала все, что хочешь, но ты даже не тратишь ничего! Объясни пожалуйста, зачем тебе понадобилось мыть полы?

— Мне не нужны твои деньги!

— Елена, какая муха тебя укусила? — Ник начинал злиться.

— Ядовитая, — я неуклюже спустилась с высокого стула. — Ты поможешь или нет? Если нет, то я пойду к Питеру и попрошу, чтобы взял меня на работу. И даже не вздумай мешать мне!

— Я помогу, — еле слышно произнес он, отворачиваясь.

***

Прошло три дня. Ник исчез. Ушел ночью, словно призрак, и больше не появился. Я не знала, куда он пропал, оставалось только строить догадки. Назойливые мысли лезли в голову и лишали покоя. Где он может быть? Что вообще происходит?

Я не выходила из квартиры. Не хотела никого видеть, даже Бэт. Просто бродила из угла в угол, как грустное привидение, и прислушивалась, не стукнет ли входная дверь.

Есть не хотелось. Спать не получалось. Мучила