Начало пути - Мария Архангельская

– Я буду рад, если так, – он протянул руку, и Давина без колебаний её пожала. – И, раз такое дело, я могу вас попросить? Если у вас найдётся свободное время.

– О чём попросить?

– Помочь мне подготовиться к экзаменам. Просто поспрашивайте меня по теоретическим вопросам, мне хотелось бы проверить свои знания.

– Без проблем, – казалось, она произнесла это даже с облегчением. – Завтрашний день вас устроит?

– Конечно.

– Тогда сразу после обеда.

Расставшись с ней, Райан вернулся к себе в общежитие, намериваясь засесть за учебники, но почему-то материал для повторения упорно не лез в голову. Сдавшись и отложив «читалку», он бесцельно прошёлся по комнате. Знакомых и приятелей среди соучеников у него за этот год завелось множество, он даже не стал запоминать их всех по именам, но сейчас они, скорее всего, воспользовались возможностью выбраться из училища на относительную свободу. Да и не хотелось ему сейчас пить и болтать с ними. А больше заняться в опустевшей школе было нечем, даже спортзал был закрыт. Райан включил визор, бесцельно попрыгал по каналам и остановился на трансляции торжественного парада на главной площади Виллановы, столицы Пангеи. Восьмую годовщину победы в Дейнебской войне отмечали настолько пышно, насколько это могла позволить себе измотанная новой войной Федерация. А самое забавное, что и в Альянсе сегодня тоже праздник.

Только вот самому Райану гордиться особенно нечем. Он не воевал с дейнебами… а почему, собственно? Ведь он в то время жил на Внешних планетах, так неужели та война никак его не затронула? Конечно, Гера – это не печально известная Астера, чьё население дейнебы вырезали практически полностью, причём без всяких бомбардировок. Готовили планету для себя, сволочи… Но всё же и родину Райана зацепили военные действия. Он не инвалид, не трус, не беженец – так почему?

Увы, как раз на этом месте в его памяти зиял самый глубокий из провалов. Он вообще не помнил Дейнебскую войну, даже на уровне ощущений. Она оставалась для него набором сухих, словно выученных по учебнику фактов. Так откуда взялась железная уверенность, что он, Райан, не имеет к ней никакого отношения?

Заныл висок, Райан машинально потёр его, одновременно мучительно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Раньше он как-то спокойно жил со своей амнезией, особо не заморачиваясь по этому поводу: какой смысл мучиться, если всё равно ничего нельзя исправить? Врачи обнадёжили его, что со временем память может вернуться, и он просто перестал об этом думать, занявшись делами более насущными.

Однако сейчас у него почему-то возникло ощущение, что если он как следует поднапряжётся, то сможет… вспомнит… Падёт наконец эта проклятая стена, отрезавшая его от собственного прошлого. Ему даже показалось, что что-то начало получаться, в памяти замелькали вспышки выстрелов, мелькнуло смутное видение чьего-то перекошенного лица… кажется, женского… Но были ли это действительно воспоминания, или плод его расходившегося воображения, Райан так и не смог понять.

В конце концов он оставил эти бесплодные попытки, от которых всё равно не было никакого толку – только голова разболелась. Парад уже подходил к концу, комментатор перечислял остальные намеченные на сегодняшний день мероприятия. Райан убавил звук, сбросил ботинки и улёгся на кровать, бездумно следя за происходившим на экране. Над ухом курлыкнула трель звонка, и он буркнул «впустить», даже не поинтересовавшись, кто к нему пришёл.

– Ты тут, я смотрю, неплохо устроился, – сказал от двери знакомый голос.

– Рауль!

Райан вскочил. На пороге стоял, улыбаясь, каптри Севье – в парадном мундире при всех регалиях. Они от души пожали друг другу руки. Цепкий взгляд Райана тут же выделил на капитанском мундире розетку «Знака доблести», которой раньше не было, и это не считая креста «За заслуги», что Рауль получил в прошлом году за участие в спасении капитана Мортимер. Как и предсказывала Давина, они все тогда получили награды. Самому Танни досталась медаль «Дубовый лист», полагавшаяся рядовому, спасшему жизнь офицера.

– Тебя можно поздравить? – Райан кивнул на новый орден. Рауль проследил за его взглядом.

– А, это… За Гадесский рейд. Мы их там неплохо потрепали.

– Не ожидал, что ты приедешь, честно говоря.

– Я в отпуске. И решил навестить кое-кого из старых друзей. Специально попросил на проходной, чтобы тебя не вызывали, хотел устроить сюрприз. Ну, рассказывай, как ты тут устроился. Мортимер здесь?

– Здесь, здесь. И все остальные тоже здесь! И Мариса, и Макс, и даже Ульрих.

– Правда? – Рауль присвистнул. – А он-то что здесь делает?

– Представь себе, устроился тут же, в училище. В нашей службе безопасности.

– Ну, Лей!.. Я-то думал, что он, получив вид на жительство, найдёт себе что-то более подходящее. Хотя ваша служба, я тебе скажу – это что-то с чем-то. На иные засекреченные объекты попасть проще.

– А ты как думал… Я тоже полагал, что Ульрих улетит куда-нибудь подальше, но он говорит, что ему надоело воевать, а от всяких криминальных элементов уже тошнит, так что тихое и спокойное местечко – как раз то, что ему нужно. Мариса закончила курсы медсестёр, чтобы получить допуск к экзаменам, и сдала сразу на фельдшера. Видно, отец и в самом деле неплохо её натаскал. Теперь работает в госпитале.

– А Макс?

– Механик наземных автоматов при космопорте. Представляешь, у него, оказывается, не было никаких документов. Совсем. Послали запрос на Нильфхель, но там что-то не ладится, а пока ему выдали временное удостоверение. За него взялись было люди из соответствующих служб, но Давина Мортимер, спасибо ей большое, за него поручилась. Свидетельству телепата поверили. А у тебя как дела?

– Ну, как-как, всё то же самое. То мы их лупим, то они нас… Слушай, что ты в общежитии сидишь, как норик? Сегодня праздник всё-таки. Давай выйдем куда-нибудь, отметим встречу, я по дороге сюда присмотрел неплохое местечко. Давай, собирайся и пошли.

Лампы под потолком горят тускло, словно нехотя, время от времени мигая. Внутрь шлюза натёк песок, и наружная дверь отказывается закрываться, а внутренняя из-за этого – открываться. Её приходится выламывать. Ты с облегчением ныряешь в коридоры базы, не оглядываясь и стараясь не смотреть вверх. Как будто десятисантиметровый слой стали способен оградить тебя от Неё.

В вымороженной космическим холодом базе давно уже не осталось ни молекулы воздуха, и потому нельзя даже поднять забрало шлема. Никто не позаботился о консервации строения, никто вообще не предполагал, что сюда могут вернуться люди. И всё же генераторы ещё дают какую-то энергию, и в электронных системах теплится подобие жизни. Они даже пытаются что-то вякнуть на общей волне, которую отлично ловят передатчики шлемов, об опасности разгерметизации, но почти тотчас же умолкают, словно осознав, насколько нелепо это звучит. Потолок и стены кое-где покрывают узоры изморози, под трубами видны какие-то потёки. В первом же отсеке ты видишь следы торопливых сборов: разбросанные контейнеры, какие-то рассыпанные, да так и не собранные детали, чьи-то перчатки и одинокий ботинок, валяющийся в углу.