Телохранитель для невесты - Мария Коваленко

— Я ничего никому не сделал. Я просто юрист. Вы меня с кем-то попутали, — тело внизу заговорило активнее.

— Давай сначала. — Пришлось спуститься на корточки. — Ты уже понял, из-за чего здесь находишься?

Серые глаза зло полоснули по мне.

— Я ничего не знаю…

Он точно всё понимал. Валялся на земле, харкал кровью, но мозги работали чётко. Шиммер не ошибся в исполнителе. Этот умник стоил своих денег.

— Она тоже ничего не понимала. — Я за волосы притянул его голову к своему лицу. — И папаша её ничего не понимал. Удивительно, да? Как так получилось?

Кадык на горле Шведа дёрнулся.

— Я… я просто юрист…

— Конечно. — Я поднялся. — А это, — указал на своих парней, — просто хорошие ребята. Сейчас они развернутся и уйдут, чтобы не стать свидетелями. А мы с тобой останемся. Времени у меня много. Посторонних здесь не бывает. Сможем общаться… сколько выдержишь.

Для пущей наглядности я наступил на его левую руку.

Резко.

До хруста.

До крика: «Я все скажу!» И совсем неподходящей уважаемому юристу матерной тирады.

— А вот это уже другой разговор.

Я кивком указал Саше, чтобы тот бросил Шведу тряпку утереться, а сам устроился рядом на покосившемся стуле. Большого запаса времени не было, но что-то подсказывало, за пятнадцать минут тут не управиться.

Для человека, который ввязался в грязные игры, держался Швед паршиво. Ни мне, ни моим парням не пришлось больше ровнять ему фейс. Юрист отвечал на все вопросы быстро, а когда пытался соскочить, достаточно было замахнуться.

Так в формате «вопрос — ответ» я провёл полчаса. За это время удалось узнать, что Шиммер вышел на Шведа ещё два месяца назад. Тогда ни о каком кредите не было и речи. Строитель даже не знал о существовании банка «Кармель», а сам Швед преспокойно крутил роман с его дочкой и намекал на женитьбу.

Как всегда, карты спутала алчность. Еврею срочно нужна была собственная строительная компания. На юге Питера планировалась постройка целого квартала. Один из российских банков готов был выдавать льготные кредиты долевикам. Стопроцентная предоплата, рассрочка на двадцать лет и парочка хитро сформулированных условий, из-за которых могла поменяться процентная ставка.

По факту один банк через прослойку в виде строительной компании передал бы другому банку деньги. Часть из них ушла бы на котлован и кое-какие материалы, но львиная доля должна была осесть в Израиле. Спустя какое-то время льготный кредит превратился бы в разорительный. Процентную ставку увеличили бы вдвое, а вместо квартир застройщик кормил бы своих дольщиков «завтраками».

Схема была проста. Для реализации остро не хватало строительной фирмы с хорошим имиджем и большим количеством завершённых проектов. Отцу Алисы банально не повезло. Вначале из-за девальвации его компания с трудом успела сдать в срок последний объект. Потом из-за внутренних конфликтов закрылся путь к банковским кредитам.

Швед выложил всю правду, даже не поморщившись от отвращения. Для него Шиммер был обычным клиентом, а его цели — всего лишь бизнесом.

Только когда допрос дошёл до Алисы, юрист попытался пойти в отказ.

— Она не должна была пострадать! — он тряс головой и пучил глаза как рыба. — Я бы ни за что не подставил Алису. Она была для меня не просто дочерью клиента.

— Как интересно. — Кулаки зудели все сильнее. На одной щеке Шведа уже багровел кровоподтёк. Пробудившееся чувство прекрасного так и требовало поставить такой же на другой. Для симметрии. — Ещё скажи, что по любви отправил её в расход.

— Нет! Мы договорились с Шиммером, что тот инсценирует смерть. Он клялся, что не собирается причинять Алисе вред.

— Так инсценирует, что девчонка заткнётся навсегда?

Юрист даже врать не умел, и это было не смешно.

— Он припугнул бы её. Сказал бы, что убьёт отца или мать. А через пару лет после заморозки стройки Алиса смогла бы вернуться.

— Хрень собачья! Не вешай мне лапшу на уши!

— Клянусь!

Словно почувствовав, что сейчас будет удар, юрист прикрыл голову руками.

Зря. Меня вполне устроил и живот. Один короткий удар ногой, и на душе стало легче.

— Сказки будешь рассказывать своим клиентам. Я в твоих услугах не нуждаюсь. Мне нужна правда.

— Но он и правда обещал сделать Алисе новые документы, а отцу сообщить о гибели.

— И папаша, конечно же, поверил бы! — Упрямство Шведа начинала злить. — Бред!

Я мог бы прочесть целую лекцию о том, как родитель чувствует своих детей. Чёрт, да я даже на расстоянии знал, когда дома неприятности и малявки под дверью ждут моего возвращения.

Это невозможно было объяснить логикой или чем-нибудь измерить, но связь существовала. Иррациональная, сложная и при этом прочная.

— Она не родная дочь. Смирился бы, — ответил юрист, пока я думал, куда очередной раз вмазать.

— Что? — Я опешил.

— Алиса приёмная дочь. Её настоящие родители погибли в аварии.

Меня словно веслом по голове ударили.

— Это очередная байка?

— Ей было полтора года. Она ничего о них не помнит, только кровь. Потом её удочерили.

Швед хмыкнул. Понял, скотина, что я знаю далеко не всё. Заулыбался. Кроваво, подло. А у меня как шоры с глаз упали.

Панический страх крови, готовность жертвовать своим будущим ради семьи, слишком быстрое согласие отца на охрану — мозаика сложилась. Рисунок получился так себе, но главная женская фигура больше не выглядела беглянкой из дурдома.

Благодарная сиротка не смогла сказать «нет» тем, кто заменил ей самых близких людей. Она не хотела, бунтовала как могла. Но всё равно послушно шла в капкан.

* * *

После этого признания заканчивать со Шведом я доверил Саше. Осталось немного — выбить из юриста письменное признание и сделать видеозапись раскаяния.

Чтобы обеспечить хорошую картинку, предстояло немного повозиться: правильно поставить свет, вымыть ублюдка, дабы тот смотрелся чистеньким и довольным жизнью, замазать гримом «красоту» на лице. Делать всё это Саша умел не хуже меня, научился за десять лет в угрозыске.

Мне же самому сейчас гораздо важнее было успеть до обеда проведать дочек. Побыть с ними хоть немного. Надышаться, насмеяться, ещё раз убедиться, что им ничто не угрожает, а потом, петляя и меняя машины, попасть в старый домик рядом с границей.

Раз уж папаша оказался не самым надёжным субъектом, то решать, как быть дальше, предстояло с самой Рыжей. Её жизнь оказалась на кону. Она мешала закрутиться грандиозной афере между двумя банками и сотнями обычных людей. А отец… его после завершения ждал счёт, большой и подлежащий обязательной срочной оплате.