Пираньи в шоколаде - Ирина Волкова

Меньше всего наркотика было обнаружено в крови Максима. Он сказал, что Маша предложила им принять какой-то порошок, не объяснив, что это такое, и сказав лишь, что "будет кайфово".

Находившийся в невменяемом состоянии Антон не мог ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Отчасти его состояние объяснялось побочными действиями СТП.

Как я уже говорил, дело прикрыли — родителям Маши, даже если у них и оставались какие-то сомнения, ничего не оставалось делать, как принять официальную версию — иначе их дочь ославили бы как наркоманку.

Антон провел в психушке два года, после чего вернулся домой. Вот и вся история.

— Жуткое дело, — вздохнула я. — У одиннадцатилетнего ребенка от одного наркотика может крыша поехать, а тут еще и смерть подружки. Не исключено, что он был влюблен в Машу. Не знаешь, она была красивая?

— В деле были только посмертные фотографии. На них она выглядела не лучшим образом, но при жизни, думаю, была вполне ничего.

— Погоди-ка! — воскликнула я, осененная неожиданной идеей. — У Маши, случайно, не было на руке трех родинок, образующих правильный треугольник?

— Не знаю, — покачал головой Чупрун. — Ты считаешь, что найденный тобою вчера клочок фотографии был оторван от портрета Маши Зуенко?

— Это сразу объяснило бы поведение Антона. Скорее всего, воспоминания о Маше до сих пор приводят его в невменяемое состояние. Представь, что некто поднес к окну портрет девочки и осветил его карманным фонариком. Антон оборачивается, видит глядящее на него из темноты лицо убитой подружки, съезжает с катушек и прыгает в окно. Весьма логичное предположение.

— Я позвоню приятелю из архива. Попрошу его выяснить насчет родинок и перезвонить.

— И еще одно. Вы уже провели обыск в доме Бублика?

— Пока нет. От тебя я поеду прямо туда.

— Сделай мне еще одно одолжение. Перед тем, как погиб Максим, я обнаружила на ограде террасы, расположенной перед окном его спальни, кусочек синего трикотажа. Ты не мог бы посмотреть, нет ли у Бублика синей футболки с дырой? Я подозреваю, что он мог следить за Жанной и пробраться на территорию Светояровых.

— И ты только сейчас мне это говоришь? — обжег меня инквизиторским взглядом Колюня. — С чего ты взяла, что Иннокентий находился той ночью в Нижних Бодунах?

— Это всего лишь предположение. Сыщицкая интуиция.

— Так я тебе и поверил! — опер яростно нажал на газ и вырулил в крайний левый ряд, "подрезав" навороченный черный джип. — Раньше ты не упоминала ни о каком обрывке ткани. Какого черта ты скрываешь улики?

— Не скрываю, а забыла. Такое с каждым может случиться.

— Только не прикидывайся склеротичкой. Я тебя знаю, как облупленную. Где кусок ткани?

— Дома. Напомни, и я тебе его отдам.

— Вот арестую тебя за чинение препятствий расследованию — будешь знать, — пригрозил Колюня.

— Не арестуешь, — беспечно ответила я. — Тебя тогда совесть замучает.

* * *

Полноценно насладиться трапезой Колюне так и не удалось. Он успел лишь вдохнуть неповторимый аромат разогретых пирожков пигодя и окинуть предвкушающим взглядом пиалы с ростками маша и фаршированными баклажанами, как сотовый телефон в его кармане пронзительно зазвонил.

Судя по выражению лица опера, разговор был не из приятных. Выразительно матюгнувшись, Чупрун бросил телефон на стол.

— Начальство? — сочувственно поинтересовалась я.

— Чертов банкир, — проворчал Колюня.

— Ты имеешь в виду отца Бублика?

— Кого же еще? Все свои связи задействовал. Такую волну погнал — только держись. Полковнику моему хвост накрутил, а он, соответственно, мне — мол, где находишься, чем занимаешься и все такое прочее. Срочно требует к себе на ковер.

— Срочно — понятие растяжимое. Не пойдешь же ты к начальству на голодный желудок. Так и язву заработать недолго.

— Все удовольствие поломали, гады, — вздохнул опер. — Это же не гамбургер из Макдональда, чтобы на бегу его в рот запихивать.

Чай Колюня допивал уже на ходу. Бросив в рот последнюю конфету, он вскочил в машину и резко газанул, успев напомнить, чтобы я из дома не высовывалась и на всякий случай вызвала для охраны пару знакомых телохранителей.

Я постояла на дороге, провожая взглядом "жигули" опера, а потом вернулась в дом, на всякий случай заперла двери на все замки, взяла чашку жасминового чая, конфеты и со всем этим хозяйством отправилась в спальню.

Мелси не отставала от меня не на шаг. Корыстное животное вслед за мной забралось на кровать и улеглась рядом, якобы случайно уронив на коробку с конфетами морду с подрагивающими от возбуждения усами.

Теперь, когда я находилась на своей территории, ситуация уже не казалась мне столь угрожающей. С чего я вдруг решила, что тип, пристреливший Бублика, собирается заодно прикончить и меня? Скорее всего, стрелял тот же самый человек, что подкинул мне видеокассету и вставил "жучка" в телефон. Если бы он хотел меня убить, то вполне мог сделать это ночью.

Интересно, зачем он подкинул мне улику, компрометирующую Антона? Рассчитывал, что я передам видеокассету правоохранительным органам? Было бы проще отправить ее по почте.

Ничего путного в голову не приходило. Может, этот тип вообще сумасшедший, и подбросить мне кассету ему посоветовали живущие у него в ботинках маленькие зеленые человечки с Тау-Кита?

Гадать можно было до бесконечности, и я решила не растрачивать силы впустую, а лучше еще раз внимательно просмотреть кассету — вдруг замечу какую-либо деталь, которая поможет идентифицировать подружку Антона.

Чтобы не упустить что-либо важное, я нацепила очки и, не забыв прихватить с собой конфеты, переместилась на самый край кровати, поближе к экрану телевизора. Первый просмотр ничего не дал. Никаких имен, мест или событий, способных навести меня на след девушки, не было упомянуто. Я вздохнула и поставила пленку сначала. Сыщики в детективах всегда так делают — прокручивают одну и ту же сцену сотню раз подряд, и в конце концов их осеняет гениальная догадка.

В том, что после сотни просмотров на меня снизойдет озарение, я сильно сомневалась — это ведь не кино, а реальная жизнь, да и матушка-лень не располагала чересчур напрягаться.

"Прокручу еще разок — и хватит", — решила я.

Обнаженный Антон на экране быстрее задвигал бедрами. Пальцы женщины лихорадочно вцепились в его плечо. Изогнувшись дугой, она содрогалась в оргазме. Антон вскинул голову, издал хриплый стон и, яростно вонзившись в любовницу, кончил одновременно с ней.

Конфета, которую я на ощупь вытащила из коробки, выскользнула из моих пальцев. Морда терьера молнией метнулась к ней, клыки сомкнулись над нежданной добычей. Одно мгновение — и конфета исчезла, а хитрая собака с невинным видом уставилась в телевизор: мол, лежу себе тут, никого не трогаю, о потерянных конфетах знать ничего не знаю.