Дьявол напрокат - Марина Третьякова

— Виктория? — Папино лицо просветлело, и я машинально перевела взгляд на Аполлона, и безвольно шагнула к нему, смиряясь с неизбежным. Сильные руки в который раз за вечер подарили успокоение и я, вздохнув, подвела черту, знаменующую начало новой лжи.

— Да, пап. Только сегодня узнала…

Моё желание исполнилось, я оказалась в помещении для персонала. Только теперь никого разнимать не нужно было. Достаточно только стоять в объятиях надежных рук Марка и улыбаться, глядя как папа утешает маму, и попутно задает нам с соседом наводящие вопросы.

Да, мы допускали мысль, что возможно я могу забеременеть.

Нет, мы пока не обсуждали, что делать дальше.

Да, свадьба — это прекрасный выход из положения, даже единственно верный.

Нет, Марк еще не говорил своим близким.

Нет, я не знакомилась с его семьей…

Вопросы лились потоком, и мне ничего не оставалось, кроме как улыбаться и кивать.

— Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Младшая дочь вышла замуж, а старшая сказала о беременности! Это какое-то чудо!

Мама наконец-то перестала плакать и теперь с обожанием смотрела на Марка. Если раньше она симпатизировала ему, то теперь готова была молиться на своего будущего зятя.

Нет, вам не послышалось! Мы уже начали поговаривать о скорой свадьбе. Разумеется, ни о каком предложении речь не идет, все итак понятно: невеста должна согласиться. Но знаете ли…

Я хотела попросить родителей пока не распространяться об этой новости, но вовремя сообразила, что они-то как-то узнали, значит, скорее всего, все родственники уже в курсе.

И многие наверняка уже донесли невесте и жениху. О господи, только взбалмошной Элли не хватало!

И, как по волшебству, дверь в комнату для персонала открылась, и на пороге появилась моя сестрица. Белое платье прекрасно сидело на ее миниатюрной фигуре, а вот поза была довольно воинственной: Элли уперла руки в бока и, сурово обведя взглядом присутствующих, шагнула к нам, закрывая дверь.

— Виктория! Как ты могла?

Началооось…

— Элли, детка. Почему ты не с гостями? — Мама кинулась сестре навстречу, но та довольно ловко отстранила ее и промаршировала ко мне, продолжая цедить слова.

— Ты не сказала мне?

— Я сама только…

— Это моя вина. — Марк вступился за меня, и я с трудом удержалась, чтобы не растечься лужицей у его ног. — Мы не были уверенны, поэтому договорились не распространяться, но…

Слова Аполлона успокоили сестрицу, она опустила руки, но тут же вскинула их и стиснула нас в объятиях!

— Боже мой, я так рада!

Еще одна вежливая механическая улыбка, еще одни объятия, и я уже слышала, как лопаются пузырьки в котле, который затопили в аду специально для меня…

С каждым новым сказанным словом, с каждой новой лживой улыбкой, я все ближе становилась к бездне, упав в которую пожизненно буду испытывать муки совести. И ведь самое страшное, что я просто не представляла, как теперь выпутываться из этой ситуации. Родители со щенячьей преданностью смотрели на нашу пару, Элли утерла одинокую слезинку, и я поняла, что мне поможет только чудо.

— Я так рада… — Сестра не унималась, и я улыбнувшись ей, теснее прижалась к Аполлону. — Значит, мы с тобой родим примерно в одно время!

— Элли?!

Не знаю как вы, но я бы на месте мамы упала в обморок. А она держится. Просто чудо женщина!

— Да, я вчера узнала, что беременна! — Элли кинулась в объятия родителей, а я с трудом удержалась чтобы не упасть на колени и не поддаться неконтролируемому дикому животному хохоту. До слез. Чтобы полчаса хвататься за живот и не разгибаться от нехватки кислорода.

— Мы с Томом пока не хотели говорить об этом, но раз тут такая новость, то я просто не могу молчать!

Папа приобнял женщин, а я ткнулась в грудь Марку и ощутила, как он наклонился ближе и шепнул мне в макушку.

— Устала?

Не поднимая головы, кивнула и услышала голос Аполлона.

— Элли, поздравляю вас с Томом! Это отличная новость! Но я полагаю, пришло время бросать букет невесты…

И словно опомнившись, женщины моего семейства засуетились, приводя в порядок макияж, и мама тут же повернулась к папе и затараторила.

— Дорогой, найди Тома, и поздравь его от нас, а я пока помогу Элли.

Папа скрылся за дверью, и я, решив не нарушать идиллию воркующих женщин, потянула Марка к двери.

Тот спорить не стал, и молча последовал за мной. Мы вышли в просторный зал и тут же, не сговариваясь, двинулись к бару.

— Двойной пожалуйста. — Марк кивнул бармену и тот принялся наливать виски в стакан.

— И мне… — Как-то неуверенно прозвучало, и я с ужасом услышала язвительное замечание Аполлона.

— Тебе нельзя алкоголь, малышка. Не забывай.

Ах, да! Вот же чёрт!

— Пожалуйста.

Стакан оказался на стойке напротив Марка, и тот одним махом осушил его, морщась от горечи напитка. Но перед тем, как янтарная жидкость обожгла его пищевод, он все-таки успел поддеть меня, с издевкой отсалютовав мне.

— За новую жизнь, малышка!

Когда-нибудь я убью его и буду права!

Скрежетала зубами, отворачиваясь от Аполлона, и глядя в центр зала услышала голос сестры, которая обращалась к присутствующим девушкам.

Ах да! Букет!

Закатила глаза, и тут же ощутила толчок пониже спины.

Марк шлепнул меня, и я резко повернулась, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, но тот лишь стрельнул глазами на стайку девушек и вновь на меня.

— Иди, Вики. Попытай счастье.

До одури бесил его издевательский тон, поэтому, я едва сдержалась, чтобы снова не показать ему язык. Раздражаясь, дернула плечом, и услышала голос Алекс, которая звала меня толпу неженатых кур, среди которых, как назло стояла та самая поклонница чужих парней, в частности Аполлона. Сучка!

И я поняла, что просто не могу отказать себе в удовольствии выхватить букет из-под носа этой наглой девицы.

Подошла и встала рядом с подругой, стараясь не смотреть в сторону барной стойки, у которой сидел Марк, наверняка издевательски поглядывавший на меня.

— Готовы? — Элли повернулась в толпу и, убедившись, что все в сборе, встала к нам спиной.

Что толку от букетика? Лучше бы кидала неженатого мужика.

Но кто меня спросил, да?

Сестра размахнулась, и букет полетел в нашу сторону, и я краем глаза заметила, что курица бросилась вперед, стремясь перехватить добычу. Рванула ей наперекор, не столько с желанием поймать цветы, сколько с диким рвением не дать ей этого сделать.