Дьявол напрокат - Марина Третьякова

— Вики. — Руки сжали мою талию, и я утонула в зеленых глазах, ставших черными из-за затуманившего разум желания. — Ты никуда не уйдешь.

В голове пронеслась мысль «когда он почувствовал себя боссом?», но я не успела сфокусироваться на ней, потому что Аполлон жадно приник к моим губам, и притянул меня к себе, усаживая сверху.

Лоскутки ткани рассыпались в его руках, и меня тут же качнуло на волне кайфа, когда Марк подарил обоим то, о чем умоляли тела.

Тепло, согревающее душу, разливалось по телу и ударяло вниз живота, когда этот дьявол брал то, что уже итак принадлежит ему.

Руки сжимали талию до боли, но я не замечала этого, потому что сама так же остервенело хваталась за широкие плечи Марка, чтобы удержаться и не рухнуть в пропасть раньше времени, стремясь продлить эти сводящие с ума ощущения.

Но это длилось лишь несколько минут, а потом я почувствовала, как каждую клеточку тела наполняет удовольствие, и не смогла противиться ему, поддавшись накатившему блаженству.

Марк последовал за мной через секунду, его плечи дернулись, и пульс ударил вниз, обжигая меня жаром его желания.

Как в ту ночь.

— Никуда не уйдешь, малышка… Никуда. Не уйдешь.

Проснувшись утром, тихонько выбралась из постели, чтобы не тревожить Марка. Он спал на животе и его загорелая спина выглядела так соблазнительно, что я едва удержалась, чтобы не остаться и не разбудить его.

Но я понимала, что нужно многое обдумать, и лучше сделать это без него.

Оделась в льняные шортики и легкий топ и вышла из комнаты, заметив, что в доме непривычно тихо.

Ах, да. Гости разъехались после свадьбы сестры. А где тогда мама и папа?

Войдя в кухню ошарашенно моргнула. На столе жуткий беспорядок, что очень странно, ведь обычно мама старалась поддерживать чистоту.

На островке заметила записку, выведенную красивым почерком.

«Увезли Тома и Вики на самолет. Заночуем в гостинице в Нешвиле. С любовью Мама».

Отлично. До города двести километров, и сегодня они не вернутся. Значит, дом в нашем полном распоряжении.

Эта мысль подняла настроение. Все-таки здорово отложить на день объяснения с родными. Можно просто провести время в свое удовольствие. Посмотреть старые киношки, приготовить чего-нибудь вкусненькое.

Включила радио и настроив любимую радиостанцию начала складывать грязную посуду в мойку.

С детства любила оставаться дома одна. Когда мама и папа на работе, а Элли в школе. Такое случалось нечасто, лишь когда врачи прописывали мне постельный режим из-за болезни, но тем не менее, не смотря на недомогание, это время всегда было моим самым любимым.

Я смотрела мультики по телеку, играла в компьютерные игры, читала любимые журнальчики. И ни перед кем не обязана была отчитываться.

Протерла стол мягкой тряпкой и, нацепив мамины перчатки для мытья посуды, встала у мойки.

Прокручивая в голове вчерашние события, я с улыбкой вспоминала, как Марк поддерживал меня, помогал справиться с паникой и не ударить в грязь лицом перед родными. Вообще-то, если порассуждать, парень неплох.

Ну и что, что мы были знакомы раньше? Ну и что, что он об этом умолчал? Я тоже не поднимала эту тему, и не рассказывала ему о прошлом.

И пусть, поначалу мы недолюбливали друг друга, но сейчас я чувствовала, что прежней ненависти совершенно не испытываю.

Да, вчера я узнала о нем гораздо больше, чем до этого. Но ведь он по-прежнему остается тем самым Аполлоном, который не раз приходил мне на выручку, помогал отцу в загородном доме, целовал меня до умопомрачения на пляже.

Он не изменился за эту неделю. Изменилось лишь то, что я узнала о нем больше.

Перемыв посуду, заправила кофемашину и вынула из холодильника бекон и яйца.

Надо накормить своего мужчину.

Улыбнулась этой мысли и принялась готовить нехитрый завтрак.

Слюнки потекли от умопомрачительного аромата жареного бекона и яичницы. Кофе был уже почти готов, и выложив на тарелки блюдо, поставила их на поднос и примостив рядом приборы и две чашки с кофе, понесла все это в комнату, стараясь не расплескать обжигающий напиток.

Настроение было самым лучшим, и я шла, напевая себе под нос услышанный по радио трек.

У двери в комнату притормозила, и, прислонив край подноса к талии, открыла ручку и тут же перехватила удобнее свою ношу.

Надавив на дверь спиной, вошла и, обернувшись, застыла.

— Доброе …

— Привет.

Так неловко я себя не чувствовала уже давно. Захотелось отмотать назад, и не открывать эту чертову дверь, чтобы Аполлон не видел, как я…

— Ты приготовила завтрак, Виктория?

Поджала губы, отводя глаза.

— Да.

Марк стоял у кровати, на которой я заметила расстегнутый чемодан. Он уже оделся в джинсы и светло-голубую футболку и теперь технично складывал остальные вещи.

— Очень мило с твоей стороны.

Да. Мило. Просто мило. Понимаю.

Подошла к тумбе, стараясь не обращать внимания на легкую панику, начинавшую зарождаться где-то глубоко внутри. Поставила поднос туда, и выпрямилась, не зная, что делать дальше.

Я думала, он еще спит. Я зайду в спальню, разбужу его ароматом свежесваренного кофе и поцелуями. А потом мы на час выпадем из реальности, и только потом смеясь будем кормить друг друга остывшим завтраком. Да, пожалуй таким и был мой план.

Но я никак не ожидала встретить в комнате незнакомца, который вежливо кивнет мне и даже не глянет на яичницу, которую я старательно готовила.

— Уезжаешь?

Руки слегка дрожали, и я попыталась скрыть это, взяв с подноса кофе.

— Приходится. — Марк закончил складывать вещи и закинув крышку, начал застегивать молнию. — Позвонили из клиники. Сказали, нужно уладить несколько неотложных дел.

Из клиники. Значит, он не врал насчет своей работы?

— Ты правда работаешь ветеринаром?

Глупый вопрос, но не удержалась. Поняла, что хочу знать о нем как можно больше.

— Я не лгал тебе. Ни разу. — Слегка высокомерная фраза заставила поморщиться, и я приложила чашку к губам, отпивая кофе.

Вот как.

Не знала, как себя вести в такой ситуации. Похоже за неделю мой мозг отключился, ведь я привыкла во всем полагаться на Марка. Нда. Задачка.

— Я сегодня же съезжу в банк и распоряжусь, чтобы они перевели на твой счет плату за договор.

Ненадолго повисло молчание, а потом Марк безразлично пожал плечами.

— Оставь деньги себе.