ЭМО - Владимир Козлов

Андрей: Мне кажется, как это быстро пришло, так же быстро и уйдет, и через пять лет такого количества людей не будет…

Сочи: Количество может быть и больше, но просто не так заметно уже будет. Когда-то сколько было людей в балахонах «Алисы»? Их и сейчас еще много, но никто их уже не замечает, не обращают на них внимания.

Дима: Эти подростки, они перерастут, и им станет уже неинтересно, а у следующего поколения появится новаямода…

–А что такое эмо конкретно для вас? – спрашиваю я. – Что значит для вас это слово?

Андрей: Эмо – это жизненное такое состояние, состояние души, эмоции… И я их передаю в музыке, в своем поведении на сцене, в каких-то жизненных ситуациях. Ну, какое-то более эмоциональное реагирование на какие-то ситуации. Все это резче выплескивается, резче переживается… Другое отношение ко всему, извращенное… – Он смеется.

Дима: Во-первых, это музыкальное направление, грани которого очень размыты, во-вторых – это внешняя оболочка. Я всерьез не могу воспринимать это как какую-то идеологию о том, чтобы на все реагировать гораздо острее и видеть мир в серых тонах… Нет, так я не могу. Это все из шаблонов, навязанных статьями, что эмо-бой – обязательно грустный. Это не для меня. Да, я могу перед концертом подвести себе глаза, но навязывать себе плохое настроение, депрессию – это было бы глупо. Если у тебя это есть – ну случилась у человека беда, он пошел поплакал, а самому себе это придумывать, накручивать себя на то, что я покрасился и меня за это побили, они плохие, а я хороший – это глупость какая-то.

Сочи: Для меня, помимо музыкальной составляющей, стиля, все-таки есть какой-то внутренний мир. И даже пять лет назад, когда не было этого стиля, были люди, к которым это слово – «эмоциональный» – больше всегоподходит. Есть тусовка, где мальчики дерутся и играют в футбол, а есть тусовка, где мальчики дружат с девочками. И вот из такой тусовки скорее придет эмо-бой. И эмо-люди – они более восприимчивы к обиде, они не дерутся, их девочка бросила – и они плачут. Потому что, если чувака девочка бросила, он пошел нажрался – это не эмо. ( Смеется . ) Те, кто собираются, нажираются в говнище – это другие люди, я считаю. А настоящие эмо – это не позеры, которые ведут себя так, потому что это где-то в канонах каких-то записано, а это состояние внутреннего мира, которое присуще не всем совершенно. И я тоже такой, хотя внешне могу показаться совершенно другим. Эмо-музыка трогает людей не только потому, что это хорошая музыка, а потому, что она выражает то, что у людей внутри накипело, поддерживает тебя в каком-то состоянии. Вот тебе плохо – и ты слушаешь эту музыку. Она, может, как усилитель какой-то. Либо печали, либо наоборот. Я бы не сказал, что, когда я слушал, там, хардкор, он у меня вызывал такие переживания, как эта музыка.

Андрей: По музыке я до сих пор не могу на самом деле понять, почему нас все-таки считают таким вот ярким представителем эмо. Мы чуть ли не первая эмо-группа России и Питера… ( Все трое смеются . ) С одной стороны, это конечно, приятно и круто, и мы среди первых взяли какие-то элементы этого стиля, в том числе поведение на сцене, какие-то гитарные риффы. Но если взять каноны эмо-музыки, то мы звучим далеко не похоже на них.

Дима: Есть определенные представления, какой должна быть эмо-музыка. Это такие-то ноты, такой-то ритм. И если все это взять и скопировать, то это будет скучно. Поэтому мы и не стараемся всему этому следовать. Нигде не написано, что в эмо-музыке должны быть элементы драм-энд-бэйса, а у нас они есть. Или какие-то панковые или джазовые вставочки. Поэтому споры и возникают: вот человек услышал электронную перебивку, и у него в голове заклинило, он подумал: «Так же не бывает. Ни фига, не те это, за кого себя выдают». Но мы стараемся этим не запариваться. И даже западные группы многие не вешают на себя ярлык эмо, они говорят: мы играем рок-музыку. Есть, конечно, какие-то рамки. Мы не можем, например, сделать какую-то оркестровую вставку – по объективным причинам. А так мы любим делать что-то новое, необычное. Новое в рамках нашей группы.

Сочи: А насчет канонов стиля пусть спорят какие-нибудь чуваки на форумах, я считаю, что это просто глупо. Да, мы – эмо, но эмо новой волны. Я не думаю, что какой-то там мальчик на форуме, который доказывает, что мы – не эмо, слушал какую-то группу восьмидесятых годов, когда он еще не родился. Все начали слушать эмо с каких-то более популяризированных групп, типа The Used, и мы их когда-то тоже слушали, а теперь мы можем слушать совсем другую музыку.

Я спрашиваю, как помогла группе мода на эмо-культуру в последние год-два: ведь достаточно много подростков стали слушать «Оригами» в первую очередь потому, что где-то услышали: «Оригами» – это эмо, а эмо сейчас в моде.

Андрей: В какой-то мере мы эту моду на эмо-культуру тоже подтолкнули. Мы что-то такое привносили. И мы не запаривались, что это кто-то там не поймет, скажет, что все это плохо, и на наши концерты никто не будет ходить.

Сочи: И не мы даже выпустили первый эмо-альбом. Были какие-то другие группы.

Дима: У нас – в Питере – или в Москве люди очень часто заморачиваются на каких-то рамках, на концерты конкретной группы ходят люди из какой-то конкретной тусовки, и редко встретишь на нашем концерте человека, который к этой тусовке не принадлежит. В других городах люди проще, им в принципе интересно, что приехала какая-то новая группа. Там люди не заморачиваются, они более открытые, более простые – на наше выступление могут прийти и веселые такие ребята в спортивных костюмах, и какие-то панки. Они проще и не зажравшиеся.

Андрей: В провинции все не так плохо, как я думал до того, как мы начали ездить. Спасибо Интернету! Но вообще все по-разному. Есть города, где как было все в жопе, так оно и есть. А есть такие, где все развивается.

Сочи: До провинции докатились пока только отголоски этой всей эмо-волны. Им еще все это предстоит. И вся информация до них доходит в основном из Интернета, потому что больше узнавать про это им неоткуда. Нет журналов никаких, ничего. У нас даже в городе нет нормального журнала, не говоря про провинцию.

Андрей: Те, кто в теме, они поняли, и того, кто там всякий бред говорил, заплевали. А те, кто не в теме, подумали, что вот еще одна идиотская идея.

Сочи: Мы все развиваемся. Я не считаю, что кто-то обязан слушать музыку, которую мы слушали пять лет назад. Мы и сами ее уже не слушаем, слушаем что-то новое. И какое-то новое поколение нас уже слушать не будет. Я считаю, что это правильно. Должно быть движение.

Андрей: Когда говорят про эмо-культуру, не про саму культуру говорят, а про ее упаковку. Потому что массовость, черные челочки, черные и розовые шмоточки – это приятно и интересно, но про это говорят, потому что сейчас какой-то массовый выброс на улицы молодежи в такой упаковке. Никто никогда не скажет, посмотрев на меня, или на него, или на него, что это – эмо-бой. Да, мы несем всю эту культуру, но для нас главное – эмоции, а не внешний вид. Семьдесят процентов тех, кого принято считать эмо-людьми, представителей этой культуры, они не знают ничего ни об истоках… Ну ладно, об истоках – это уже слишком глубоко копать. Но они не смогут назвать пару-тройку ярких групп – представителей этого стиля. Они скажут: что-что, а что это за группа вообще? Это просто модная тенденция – в шмотках и в поведении – слезки там…