Поединщик 2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

возможных свидетелей на месте преступления. Это даже к лучшему. С полицейскими они вряд ли станут откровенничать. Зато легко выболтают новости и слухи первому встречному. Вот такой первый встречный мне и нужен. Пусть потрется там, посудачит с торговцами и особенно — с грузчиками, которые таскают со складов тележки с товаром.

Сирсонур аж подпрыгнул в нетерпении.

— Я могу! Мне всегда легко удавались такие штуки. Ну, там разговорить человека, войти в доверие. Не зря Магат отправлял меня на беседу с шайкой Седла.

— А архив?

— Архивариусу в декабре стукнуло семьдесят. У него очки с палец толщиной. Зато в помощниках есть шустрый малец. Посулю ему десяток рейсов — он весь архив перероет.

— Хорошо. На рынке тоже придется смазать монетой собеседников для душевного разговора. Всего расходы запоминай, я тебе их возмещу. В пять часов вечера явишься ко мне за рапортом для визира. Перед этим загляни в канцелярию к Франу, захвати письма, пришедшие на мое имя. Все запомнил?

— Угу. Магат, архив, рынок, Фран и ваш дом, господин, — отбарабанил агент.

— Тогда доедай, а я начну одеваться.

— Я могу выйти, — торопливо давясь последним куском колбасы, промычал Сирсонур.

— Ты меня не стесняешь.

Риордан поднялся и стянул с головы домашнюю рубаху. Не то, чтобы Сирсонур ожидал увидеть под ней могучую стать атлета, но он все равно был немного разочарован, когда его взгляду предстала щуплая юношеская фигура. «Он же еще мальчишка, даже младше меня» — невольно мелькнула у агента снисходительная мысль. Но присмотревшись, он отметил, что Риордан будто весь состоит из жил. В целом, несмотря на худосочность, от его фигуры исходило ощущение даже не силы, а безграничной уверенности в собственной силе. На фоне бледной кожи торса на левой щеке Риордана еще явственнее проступила синяя спираль татуировки. В ее витках утонул звездчатый шрам, который оставила на его лице бесноватая молния.

Секретарь визира оделся стремительно, как человек, который мало придает значения своему внешнему виду и, обернувшись, к Сирсонуру, спросил:

— Ты закончил? Тогда выходим. Оставь поднос, его заберут.

— На случай, если вы вдруг понадобитесь его светлости, где вас искать?

— В Школе. Собираюсь навестить друзей и потолковать с начальником учебной части.

Над Центральной площадью по-прежнему горел синий факел. Пламя хлестало по воздуху, как полотнище флага. Воинскую Школу по кругу была опоясывали зрительские трибуны, на которых всегда было людно. Некоторые зеваки проводили здесь все свободное время. Они заявлялись с самого утра, волокли мешки снеди и бутылки вина, чтобы с комфортом расположиться на деревянных скамьях и торчать тут до глубокого вечера. Зрители жадно ловили любой жест поединщиков и беспрестанно спорили по каждому поводу. Тут же заключались ставки абсолютно на любые события, связанные с жизнью Школы или очередной военной кампанией. Война пронизывала быт Овергора, как жилки пронизывают стебелек травы. Парадокс, но гибель лучших сынов королевства проворачивала в нем жернова общественной жизни.

Сегодня поверх своего серого камзола Риордан надел длинный плащ с остроконечным капюшоном. Подобную одежду обычно носили поединщики. Натянутый на голову капюшон предупреждал горожан о том, что человек не расположен к ответам на расспросы и вообще докучать ему не следует. Люди обычно воспринимали такие плащи, как знак пренебрежения и воинов, ими злоупотребляющих, называли «колпачниками». Но для Риордана злословие теперь было лучше узнавания. На фоне приближающейся бойни на Парапете Доблести он превратился в дезертира Школы. А еще, того гляди, до горожан докатится слух, что его, признанного фехтовальщика, в три счета обезоружил какой-то вельможа с сабелькой.

Стража сомкнула пики при его приближении к воротам. Пришлось слегка приподнять капюшон. Начальник караула узнал его, но отрицательно покачал головой.

— С сегодняшнего дня Мастер Войны объявил карантин на посещения. Вход только по пропускам, подписанными лично Биккартом.

— Даже для меня?

— Даже для короля Вертрона. Началось слаживание боевой десятки. Сам понимаешь — никто не должен знать, что происходит внутри.

Риордан невольно оглянулся на трибуны. Интересно, сколько среди этих праздных зевак соглядатаев или даже шпионов? Наверняка каждый день в Овергор въезжают подозрительные люди со строгими лицами, но тугими кошельками. Они готовы оплатить каждый гран сведений о расстановке состава или подготовке бойцов. Поскольку война с Фоллсом пройдет, как проходят все войны. А следом будет битва с Крайоной, Меркией или еще кем-то, чей народ жаждет денег, зрелищ, а особенно — крови поединщиков Овергора.

— А если я скажу «отворить именем визира» это тоже не подействует? — С холодной улыбкой поинтересовался Риордан.

Имя Накнийра было способно отворять некоторые двери, где даже имя короля не сработало бы в качестве отмычки. Начальник караула задумчиво пригладил щетку своих жестких усов.

— Наверное мне стоит справиться у Мастера войны, — ответил он.

— Так сделайте это.

— Мне понадобится причина визита.

— Служебная необходимость. Мне нужно встретится со Скиндаром. К сожалению, я не договаривался об аудиенции заранее. Имя называть?

— Не нужно, Риордан. Мы тебя знаем.

Старший стражи сделал знак одному из солдат, и тот, прислонив к забору алебарду, быстрым шагом направился к главному входу Школы. Пока Риордан расхаживал взад и вперед перед караулом, то невольно привлек внимание толпы.

— Эй, боец! Сними капюшон! — Неслось с трибун.

— А может он и не боец вовсе?

— Да кто еще в этом плаще? Эй, воин, покажись народу!

Стражник вернулся даже слишком быстро. Риордан знал, что кабинет Биккарта находился на втором этаже в конце коридора. Чтобы дойти до него охраннику понадобилось бы втрое больше времени. Но он занял свое место в карауле и, переводя дух, отрапортовал:

— Мастер Войны дал разрешение на вход.

Риордана пропустили внутрь. Тренировочный плац, площадка для общих построений перед флагом Школы были сегодня пусты. Когда он отворил дверь главного корпуса, то понял — почему. Весь нижний этаж здания преобразился. Теперь здесь не было ни столовой, ни учебных комнат. Каждое помещение переделали под тренировочный плац. Там и сям толпились курсанты, слышался деревянный треск тренировочного оружия. Проходя по коридору и отвечая на приветствия, Риордан заглянул в одну из комнат. На полу синей краской обозначили две длинных линии. «Границы Парапета Доблести» — догадался Риордан, и мороз прошел по коже от этого открытия. Он вспомнил слова Скиндара, который объяснял цвета ворот Овергора: «Через Золотые мы, поединщики, уходим в вечность».

Около одной из комнат он увидел старых друзей — крепыша Хоракта и задиру Тиллиера. Оба стояли около открытой двери и следили за тем, что происходит внутри. До Риордана донеслось:

— Нет, Дертин! Помни — противник все время будет провоцировать тебя на удар. Как только ты его нанесешь, тебе конец. Если твой молот