Лабиринты соблазнов - Надежда Черкасова

– А у меня есть выбор?

– Разумеется, его у тебя нет. «Auro loquente omnis sermo inanis est».

– Понятно. «Когда говорит золото, другие слова излишни».

– Правильно. Но это ничего не меняет. Нет, голуба моя, абсолютно ничего. А потому – напрасно стараешься. Ты все равно не Мила Миланская, хоть и чертовски на нее похожа. У тебя совсем другая натура… Так вот, – продолжил он прерванную мысль, – я очень неплохо заработаю на твоей смерти. Да-да, я способен превратить в бизнес даже чью-то смерть. А тем более – твою. Ведь твоя жизнь ничего не стоит для меня. Как показала практика, она и для тебя ничего не стоит, поэтому ты ею совсем не дорожишь. Не так ли?

– Я так хорошо замаскировалась под Люсеньку, что даже вы не можете отличить подлинника от подделки.

– Повторяю тебе, детка: зря стараешься.

– Значит, я – в качестве Милы Миланской – вам подхожу не очень?

– Не то слово, дорогая, не то слово. В качестве Милы Миланской ты мне вообще никак не подходишь.

– Это отчего же?

– Да что мне проку от тебя и от твоей смерти? Денег-то я на этом вряд ли заработаю.

– А как же наследство? Вы ведь тоже являетесь наследником той же очереди, что и мой любимый дядюшка.

– Пока ведется следствие по раскрытию причин ее смерти, многое может выплыть наружу.

– Например?

– Да тебе-то это зачем? Ты к этому не имеешь никакого отношения. Ты – никто, даже не ее тень.

– Просто любопытно.

– У тебя действительно не все в порядке с головой. Ты бы лучше о своей пропащей жизни думала, а не о смерти Милы Миланской.

– Ну а все-таки? Вы больше ни с кем не сможете обсудить ваши планы, только со мной. Вам ведь очень хочется об этом поговорить? Рассказать кому-нибудь о своих тайнах, не так ли? Такой груз прошлого не всякому по плечу.

– Это ты о чем сейчас?

– Вы знаете, о чем.

– Ну вот что, голуба моя, давай-ка заканчивать этот никчемный разговор. Ночь давно на дворе, а я из-за тебя еще даже не ужинал.

– Я тоже очень хочу есть. Должны же вы исполнить мою последнюю предсмертную просьбу? Должны! Потому как положено. Так вот она, моя просьба – я хочу есть!

– Ты все-таки прелесть что такое. С тобой приятно было иметь дело, хоть ты и не оправдала моего доверия. Даже жалко расставаться. Зря ты меня так разочаровала. Из нас могла получиться неплохая преступная парочка. – Троянов, прищурив глаза, наблюдал за Милой, словно раздумывая над ее предложением. – А почему бы, собственно говоря, и нет? Может, сытая, ты станешь более сговорчивой, и у нас получится договориться о чем-нибудь интересном для нас обоих? Чем черт не шутит, пока Бог спит?

Троянов заказал ужин по телефону, не решаясь оставить Милу без присмотра ни на минуту. Настроение его заметно улучшилось. Надежда добраться до этого прекрасного и такого теперь доступного для него тела разгорелась румянцем похоти на щеках. Глупенькая, она даже не знает, от чего отказывалась.

Он самодовольно и многообещающе смотрел на Милу, у которой на губах играла загадочная улыбка. Ах, как же ему не хочется уничтожать это дивное творение природы! Но увы, придется. Она оказалась не такой глупой, как он думал, и это решило ее судьбу. При столь опасном раскладе лучше перебдеть, чем недобдеть… Вот разве что она очень хорошо проявит себя с ним в любовных играх? Но лучше не загадывать: поживем – увидим. Все равно, как ни крути, ее жизнь в его руках. Точно так же, как смерть.

Ужинали молча, сосредоточившись на еде и на своих мыслях и лишь изредка поглядывая друг на друга. Наслаждались полуночной трапезой и отдыхали от словоблудия, которым занимались дотемна. Обоим хотелось поскорее улечься спать, но желание довести игру со смертью до логического завершения и остаться в ней победителем все же пересиливало усталость.

Троянов, окрыленный непотребными мыслями, бросал на Милу страстные взоры, намекая на свои похотливые желания. Мила же трепетала перед ожидаемой смертью, и ей было даже странно испытывать в этом состоянии чувство голода. Она ела с удовольствием, хотя жизнь ее держалась на зыбком волоске чьей-то прихоти или слепого случая.

Однако если принять во внимание, что на поверхностном плане понятие счастья неразрывно связано с исполнением какого-то желания, то формулировку его можно попытаться свести до минимума. Например, счастье – это почесать, когда чешется. А в ее случае счастье – это утолить голод, из-за которого она чувствовала острую боль в желудке, не дающую сосредоточиться на главном.

Мила глянула на Троянова, сидящего напротив и пожирающего ее глазами. Его мысли сейчас точно не о еде. Интересно, что в данный момент является счастьем для него – утоление голода в сексуальном плане? Что ж, ничего в этом плохого нет, так как все наши желания в конечном счете сводятся к поддержанию и продолжению жизни. А если проблемы в сексуальной сфере первичны, то заодно с ними решаются и любые другие.

Какая же чушь приходит в голову перед смертью!.. А кто сейчас собирается умирать? Лично она поживет еще лет этак сто.

– Так как же мы поступим? Найдем общие точки соприкосновения или расстанемся, как в море корабли? Причем твой легко потопляемый кораблик, который, как в стародавней песенке, «оказался из газеты вчерашней», тут же отправится исследовать речное дно, – нарушил молчание Троянов.

– Думаю, непременно найдем, – обнадежила его Мила.

– Я знал, что ты девочка умная и не станешь вредить себе глупыми принципами.

Сияя от счастья, он подошел к ней и, нежно взяв за руку, повлек за собой в спальню.

– Расскажите мне о моем отце. Что вы о нем знаете?

– Все еще племянницу Миланского из себя корчишь?

Они сели на кровать, и Троянов задумчиво уставился на Милу.

– Ну что ж, вольному – воля. Чтобы ты смогла выкинуть из своей прелестной головки все глупости, изволь, детка, расскажу. Иначе ведь ты мне весь кайф от близости с тобой обломаешь, я это чувствую: задашь свой дурацкий вопрос в самый неподходящий момент. Но после нашего разговора на неугодную мне тему ты перестанешь строить из себя недотрогу и мы сможем побеседовать о более приятных вещах. Не так ли? Иначе разговор не состоится.

– Я согласна.

– Давно бы так. Только предупреждаю: правда эта такая горькая, что вряд ли придется по вкусу. Хотя тебе до этого и дела никакого нет, так как ты все одно не Мила Миланская. Это лишь ей от правды может стать больно… Итак, в одной деревне жил-был Иван, мой единственный брат, который до смерти влюбился в городскую интеллигентную красавицу Милочку, которую отправили от института на сельхозработы. Он полюбил девушку так беззаветно и преданно, что не захотел от нее отказаться, когда ему предложил это Руслан, брат ее… Мне об этом сам Иван рассказал. Я тогда разыскал его, так как у меня никого из родственников, кроме него, не осталось. Родители мои к тому времени умерли. Вот и решил восстановить наши родственные отношения… А ты хоть знаешь о том, что Руслан сам был по уши влюблен в свою сестру? – неожиданно спросил Троянов и с любопытством взглянул на Милу, проверяя ее реакцию на столь чудовищное заявление.