Збиг. Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати

9 апреля Бжезинский отослал Картеру меморандум (изначально составленный Гэри Сиком), в котором рассматривались возможности осуществления военной операции по спасению. Согласно этому меморандуму, оставались два варианта: продолжать оказывать давление на Иран вплоть до минирования гаваней или силой спасти заложников, продемонстрировав тем самым слабость Хомейни. Меморандум заканчивался следующим предложением: «Согласно моему мнению, тщательно спланированная и смело осуществлённая операция по спасению представляется единственным реальным вариантом освобождения всех заложников в ближайшем будущем. Благодаря нашей давней политике сдерживания мы пользуемся заслуженным пониманием в мире, но кредит доверия заканчивается. Пора действовать немедленно»[143].

11 апреля Картер созвал совещание СНБ с теми же участниками, что и в Кэмп-Дэвиде, за исключением Вэнса, что обращало на себя внимание. Тот накануне отправился в отпуск, и ему сообщили о результатах совещания только после возвращения. С тем, что вести переговоры бесполезно, согласились все, кроме заместителя Вэнса Уоррена Кристофера. К тому времени Картер уже принял окончательное решение провести операцию по спасению, так как минирование иранских портов представляло бы определённую угрозу неконтролируемой эскалации конфликта. Когда Вэнс вернулся и высказался против – заявив, что «нашим единственным реалистичным курсом остаётся продолжать давление до тех пор, пока Хомейни не осознает, что революция достигла своих целей и что заложники больше не имеют никакой ценности», – жребий уже был брошен.

Ранним вечером 24 апреля с борта авианосца «Нимиц» в Аравийском море поднялись восемь вертолётов. Когда они пересекали пустыню, сигнальные огни одного из вертолётов погасли, что свидетельствовало о технических неполадках. Вертолёт пришлось оставить на земле, а группу «Дельта» на его борту пересадить на другие вертолёты. Через два часа, попав в песчаную бурю, экипаж другого вертолёта принял решение вернуться на авианосец, хотя до заправочной площадки у Тегерана оставались шестьдесят минут. В то же время ещё у одного вертолёта вышла из строя гидравлика, и его пришлось оставить на заправочной площадке. Операцию срочно отменили, поскольку для неё требовались минимум шесть вертолётов. Но тут произошло ещё одно непредвиденное событие. Во время заправки один из вертолётов столкнулся с заправочным самолётом, и обе машины охватило пламенем. Картер называл этот день худшим в его жизни.

После провала операции общественность узнала об отставке государственного секретаря Сайруса Вэнса. В действительности Вэнс подал в отставку после совещания с президентом, Бжезинским и Брауном, на котором обсуждался вопрос о том, как сообщить об операции Конгрессу и другим органам власти, а также как в целом действовать после операции. Президент сообщил, что с ними хочет встретиться группа, выступающая против политики в Иране, и что хотел бы, чтобы эту группу принял Вэнс. Вэнс сказал, что он не может. Картер отметил, что впервые за весь его срок кто-то отказывается выполнять его прямой приказ. Но при этом Картер симпатизировал Вэнсу и понимал, насколько того расстраивает операция по спасению.

Позже тем же днём Вэнс подал в отставку и любезно согласился молчать об этом до окончания операции. При этом президент не отговаривал его от отставки. Разрыв между ними к тому времени увеличился, давали о себе знать постоянные пререкания, утечки информации и взаимные обвинения. В начале мая Вэнса сменил на посту сенатор Эдмунд Маски. Тут же был поднят вопрос о том, чтобы изменить приоритеты этой должности – Маски стал главным представителем администрации по политическим вопросам, но стал меньше руководить своим департаментом и делами, входящими в сферу его компетенции. С этого момента Картер и Бжезинский стали играть ещё более доминирующую роль в формировании внешней политики администрации, хотя бы потому, что ушёл возражавший им по многим вопросам Вэнс.

После долгих переговоров Иран наконец-то формально согласился с требованиями Соединённых Штатов. Переговоры закончились 19 января 1980 года, накануне инаугурации следующего президента США, Рональда Рейгана. Уоррен Кристофер распорядился перевести 7,97 миллиарда долларов (общий доход от замороженных активов) в банк Англии, затем в Алжирский центральный банк и, наконец, в Тегеран – возможно, это был крупнейший частный перевод средств в истории.

Что касается достижений в области международной политики, то мало кто из президентов может похвастаться тем, что удалось Картеру всего лишь за четыре года – тут и подписание договора о передаче Панамского канала, и подписание договора ОСВ-2, сыгравшего важную роль, даже несмотря на то, что он не был ратифицирован; восстановление дипломатических отношений с Китаем и эпохальные Кэмп-Дэвидские соглашения; формирование новой военной доктрины и стратегии применения ядерного оружия, увеличивших мощь Америки и гибкость в ответ на действия нашего потенциального противника. Это был период, богатый на разные достижения, несмотря на то, что мало кто оценил их по достоинству и в своё время, и в последующие годы. Все предыдущие успехи затмил собой кризис с заложниками в Иране, который, несмотря на всю свою серьёзность, вряд ли может сравниться с войной во Вьетнаме или скандалом «Иран-контрас».

По прошествии трёх последующих десятилетий можно утверждать, что администрация Картера и Бжезинского с успехом решала не только сиюминутные вопросы. Им впервые пришлось столкнуться с проблемами, которые во многом определяли политику США в последующие годы. В частности, до сих пор остро стоит вопрос отношений Израиля с его соседями, и в связи с этим, оглядываясь назад, Кэмп-Дэвидские соглашения можно назвать наиважнейшим прорывом на этом сложном дипломатическом фронте. Картер и Бжезинский не только предвидели распад Советского Союза, но и помогли ускорить его благодаря своей жёсткой позиции по Афганистану. Благодаря нормализации отношений с Китаем, они задали американской политике новые приоритеты, что совпало по времени с появлением на международной арене новых сильных игроков – важнейшим глобальным процессом, продолжающимся до сих пор. Им первым пришлось иметь дело с новым Ираном; они стали свидетелями подъёма исламского фундаментализма и последующих за этим осложнений. Поставленная ими цель по сокращению ядерных вооружений остаётся целью текущей администрации. Такие явления, как связь энергетической политики с внешней политикой и влияние экономического спада на наше международное положение, – во многом созвучны проблемам и второго десятилетия двадцать первого столетия.

То, что в их повестке дня стояли такие вопросы, во многом, конечно, не их вина и не их заслуга. Мир постоянно меняется, и команда Белого дома должна реагировать на перемены. Но во главе некоторых команд встают люди с уникальным даром предвидения, и очень редко этим людям удаётся отразить свои взгляды и ожидания в последовательной и эффективной политике. Збигнев Бжезинский в этом отношении – образец таких людей. И его роль как одного из наиболее уважаемых и проницательных политических комментаторов Америки со времён его пребывания в Белом доме только подчёркивает этот факт.