Обратный отсчет - Петр Григорьевич Заборцев

кто?! И если ты прав, то это… И если там был АНГ… То он до сих пор где-то находится… а это… это…

— Вот и я о том же. Вот и я…

* * *

Что это было, Арина так и не поняла толком. Острый вековой камень, вмерзший в грунт, остов какого-нибудь железного механизма прошлой эпохи или когтистая лапа самого провидения, дотянувшаяся до них из-под земли.

«Молнию» дернуло на полном ходу, развернуло, понесло юзом. Артём едва не вылетел из седла: в последний момент успел схватиться за талию, управлявшей снегоходом, начальницы.

Ариэль сразу же сбросила обороты, стараясь поймать ручкой управления закапризничавшую машину.

Справа внизу раздался явственный скрежет, потом недолгий стук и «молния», вихляя, замедлила движение, а потом и вовсе остановилась, боком вспахав небольшой снеговой бортик.

Арина судорожно сбросила с себя руки попутчика, который продолжал ее обнимать даже после остановки их транспортного средства, спрыгнула со снегохода и с гулко забившимся сердцем, склонилась под машиной, лихорадочно поводя лучом фонарика.

Но их неприятности, на самом деле, начались еще раньше.

После того, как они включили фару и вышли на крейсерскую скорость, Арина, по её разумению, взяла курс на ту самую одинокую сторожку. От преследователей они оторвались, не было никаких признаков приближающейся погони, поэтому теперь можно было следовать своему плану.

Но где-то через полтора часа хода по заснеженной равнине Ариэль вдруг поняла, что не может сориентироваться. Она не так уж часто передвигалась на своем «Снеговике» по тундре ночью, и у неё в этом случае всегда были пеленги контрольных точек. Карту местности она себе, конечно, представляла. Даже сейчас в ее голове была четкая сетка по секторам, но… В ночи всё выглядело абсолютно одинаково. Не было видно никаких наземных ориентиров. Требовалось выдерживать направление, что она и делала по встроенному компасу, но правильное ли направление они выбрали изначально? У Арины крепло впечатление, что она не бывала в этих местах раньше. Сложно было сказать, на чем оно было основано. Опять же, сделать такой вывод, выхватывая участки пути, что освещала головная фара, было почти невозможно — каждый новый километр пути ничем не отличался от предыдущего. Оставалась интуиция и внутреннее чувство опасности. Та дорога, которую Арина наметила для осуществления своего плана, была ей, хоть очень поверхностно, но знакома. Несколько раз она посещала ту сторожку и представляла себе подходы к ней. Но та холодная пустыня, по которой они двигались сейчас, оставляла явственное ощущение неизвестности. Будто они мчались совсем не туда, куда следовало.

Несколько раз Ариэль отгоняла от себя эти мысли, но они скользкими пиявками присасывались к её сознанию вновь и вновь.

Синицын тоже, наконец, слез со снегохода и теперь топтался у Арины за спиной.

— Не видно ничего толком, — в сердцах посетовала она, чуть разгибаясь. — Что-то с правыми направляющими, кажется. Лыжи вроде бы в порядке.

Двигатель Ариэль не заглушила, «Молния» продолжала тихо урчать, освещая расходящимся конусом кусок снежного участка впереди.

Девушка нагнулась вновь, и, загребая руками, принялась откапывать от утрамбовавшегося снега нижнюю часть снегохода.

Артем же, подсвечивая себе под ноги фонариком, пошел назад, по извилистому следу, оставленному поврежденной машиной.

Арине удалось прокопать неширокую канаву в снежной крошке, чтобы рассмотреть пустой зубчатый барабан и такие же пустые направляющие диски.

Она в отчаянье мазнула лучом света по сторонам: Синицын, возвращаясь к месту аварии, тащил что-то в руках, слегка сгибаясь под весом ноши. Когда он подошел ближе, сомнений больше не осталось — в руках у него была гусеница, слетевшая с барабанов. Несколько траков сильно деформировались после взаимодействия с неизвестным твёрдым препятствием. Картина случившегося представилась вполне ясно: после контакта соединения разошлись, ломая геометрию, и правая гусеница сорвалась с направляющих.

Они осмотрели повреждения и поняли, что надеть гусеницу обратно не получится, несколько траков лопнуло по осевой линии и их звенья держались на честном слове. Любая нагрузка привела бы к их окончательному обрыву.

Поняв это, Арина разжала пальцы — сломанная гусеница мягко упала в снег, а она села боком на сиденье урчащего снегохода, невидяще глядя в окружавшую их темень.

Метель усиливалась, ветер налетал порывами, облизывая открытые участки лиц беглецов своим шершавым холодным языком.

Казалось, что сейчас, вокруг них, этих двух неприкаянных фигурок возле замершего снегохода, нет никого, на многие-многие мили безнадёжного, пустого заснеженного пространства. Тем более, что именно так оно и было.

* * *

— Ого!

Влад распахнул дверь своей служебной квартиры и с удивлением рассматривал Машу, которая стояла на пороге.

— Привет, так и будешь мной любоваться? — хмуро поинтересовалась девушка после непродолжительной паузы.

— Ой, прости, конечно, — спохватился Исаев. — Проходи, — он посторонился, делая приглашающий жест. — И веди себя как дома. Так надо говорить?

— Не «веди себя», а «чувствуй себя, как дома», — поправила Мария, проходя в комнату и с любопытством осматривая обстановку. — Только какой это дом, так временное пристанище. Дом должен стоять на земле. И быть большим и основательным. Как скала.

— Ну-ну, — улыбнулся Влад. — И стайка детей, бегающих во дворе, да?

— Возможно, — уклончиво протянула Маша. — Тем более ты уже над этим принялся успешно работать. Рыжую бестию отправил на каникулы?

— Да, к тёще. Там спокойнее.

— Ну-ну, — передразнила друга Мария. — Еще пару лет назад ты бы приковал ее к себе наручниками, как бы чего не вышло, и сдувал пылинки.

— Ты чего такая агрессивная? — удивился Влад, озабоченно осматривая девушку.

— Разве? Не замечала. День тяжелый выдался.

— У нас у всех сейчас дни тяжелые. Я вот тоже только освободился, совещание было у Строева. Да и Громила не даёт скучать со своими идеями.

— Что будет, если мы не восстановим СУПЕР? — поинтересовалась Маша.

— У тебя точно всё нормально? — вместо ответа подозрительно спросил Влад. — Ты мне такая не нравишься.

— И я сама себе тоже. Не нравлюсь.

— Так, — Влад решительно взял девушку за руку, подвёл и усадил в кресло. — Я сейчас заварю чайный тоник, у меня и клубничное варенье есть. И когда приду с двумя дымящимися чашками, ты мне всё расскажешь, договорились? — он глянул Маше в глаза.

— А ты давно связывался с Ариной?

— А что? — насторожился Влад.

— Ничего. Задала тебе вопрос. Обычный.

— А ты?

— Я давно, — призналась Мария. — Просто хотелось бы удостовериться, что с ней всё хорошо.

«Странно», — мелькнуло у Влада и тут же беспокойство, отступившее было после сообщения о неполадках с синхронизаторами на Ковчегах, вернулось вновь.

— У тебя есть какие-то причины волноваться? — спросил он вслух.

— Есть, Владик. Но, боюсь, я не смогу тебе их объяснить. Слишком это… метафизически… Женские штучки.

— Маш, если ты знаешь что-то конкретное, говори. Это