Эхо чужих грехов - Марта Таро

– Подорожную тебе привезут домой. Езжай без остановок. Меня ищи в Вильно: через неделю я выезжаю в Первую армию к Барклаю-де-Толли и останусь там до конца июня.

Император обнял Алексея и проводил его до дверей. Черкасский с горечью осознал, что его поездка к жене откладывается самое малое на два месяца. Даже если скакать круглосуточно, до ставки Кутузова меньше чем за двадцать дней он не доберётся. А сколько придётся пробыть там? Неизвестно…

«Нужно что-то придумать», – размышлял Черкасский. Не заезжая домой, он отправился в контору поверенного.

– Ну что, ваша светлость, когда отплываете? – спросил Алексея Штерн.

– Я не могу сейчас выехать в Лондон. Государь посылает меня в Молдавию. – Князь помолчал, сомневаясь, может ли он в этом самом важном для себя деле положиться на малознакомого человека, но потом решился: – Иван Иванович, помогите мне, пожалуйста. Я напишу письмо жене, а вас прошу отправить его и получить от Кати ответ и документы, а далее действовать так, как мы договаривались: через генерал-губернатора Ромодановского.

– Конечно, я сделаю всё, что нужно, – пообещал Штерн и встал из-за стола, уступая Алексею место. – Прошу, садитесь и пишите.

Поверенный вышел. Алексей пододвинул бумагу и задумался, в одно письмо хотелось вместить слишком многое: рассказать о своих чувствах и предупредить об опасности. Но послание вышло на удивление кратким:

«Дорогая моя Катюша!

Я уже писал тебе, но по злому стечению обстоятельств ты не получила моего письма. Очень надеюсь, что хотя бы у этой записки будет иная судьба.

Я пишу то же, что и раньше, и хочу повторять вновь и вновь: “Я люблю тебя”. Если бы мы были рядом, то я на коленях вымаливал бы прощение, но, к сожалению, ты далеко. Я так виноват. Прости».

После таких слов писать о самозванцах уже не хотелось. Может, поручить это Штерну? Алексей протянул записку вернувшемуся в кабинет поверенному.

– Вот, Иван Иванович, я написал жене. Здесь только личное, обо всём остальном сообщите ей, пожалуйста, сами. Простите, я должен ехать, думаю, что подорожная и тройка уже ждут меня дома.

Штерн пообещал, что сегодня же отправит оба письма по своим каналам в Лондон, и Алексей поехал домой.

Тройка я впрямь ждала во дворе. Сашка мялся рядом, гадая, берут ли его в поездку. Черкасский дал ему двадцать минут, чтобы сложить вещи, за это же время собрался сам: надел мундир и саблю, взял пистолеты, а вещи покидал в саквояж из оленьей кожи. Когда князь вышел во двор, Сашка уже устроился на козлах рядом с ямщиком. Алексей сел в экипаж и дал приказ трогать.

Тройка свернула на набережную Невы. По тёмной глади реки скользил парусник. Мысли Алексея сразу же вернулись к жене. Как она, беременная, переносит качку? Но чем он теперь мог помочь? Оставалось надеяться на быстроходность «Орла», опыт капитана Сиддонса и на то, что Катино путешествие пройдёт быстро и благополучно.

Путешествие измотало Катю. Дурнота, изводившая её по утрам, усугубилась морской болезнью, и бедняжка совсем не вставала с койки. Марта и Поленька крутились вокруг, предлагая то попить, то съесть кусочек, и спор с ними отнимал последние силы. Катя отдыхала лишь в одиночестве. Она не спала, а просто лежала, свернувшись калачиком, не в силах разогнать свои тяжкие думы. Прошлое было мрачно, будущее – туманно. Катя пыталась вычеркнуть из своей жизни Черкасского, напоминала себе, что муж добровольно отказался от неё, откупился деньгами. Она пыталась воскресить в памяти ужасное лицо насильника, но предательское сердце подкидывало другие вспоминания: душевные разговоры и жаркие поцелуи, а ещё бесконечную нежность в глазах Алексея.

На двенадцатый день пути в каюту вбежала Поленька и радостно сообщила, что корабль вошёл в устье Темзы и скоро они прибудут к месту назначения. Исхудавшая Катя встала с постели, оделась и с трудом поднялась на палубу. Оба берега реки казались одним сплошным портом: всюду сновали маленькие лодки и медленно проходили большие суда. Низко летали чайки. Катя почему-то вдруг сразу поверила, что здесь у неё начнётся другая жизнь и всё постепенно наладится.

Через два часа корабль наконец-то пришвартовался. Капитан Сиддонс послал матроса в контору, адрес которой дал Штерн, и скоро на корабль прибыл солидный господин средних лет. Он представился Кате как мистер Буль – деловой партнер её поверенного. Буль пригласил «госпожу графиню» проехать в её новый дом на Аппер-Брук-стрит. Катю с поверенным ждала коляска, а для служанок и багажа наняли кэб и повозку. Поленька и Марта занялись вещами, а их хозяйка отправилась смотреть дом.

Удобная коляска, запряжённая блестящей вороной парой, довезла Катю и англичанина до района, застроенного просторными особняками, и остановилась у ворот одного из них. Кованая решётка окружала прекрасный сад, разбитый вокруг трехэтажного особняка. Греческий портик над широким крыльцом и белые пилястры, обрамлявшие окна второго этажа, были единственным украшением строгого фасада. Дом сразу понравился Кате этой утонченной простотой и замечательным цветником, но она растерялась, ведь ожидала увидеть скромное жилище, а оказалось, что ей принадлежит это немыслимое великолепие.

– Вы называете это домом? – спросила она мистера Буля.

– В этом районе имеются лишь такие здания, и их хозяева называют их домами. У нас во дворце живёт только королевская семья, аристократам в Лондоне принадлежат дома, а за городом – поместья. Я выполнил все пожелания моего партнёра: дом куплен в самом дорогом районе, вам обеспечены соседи вашего круга. Вам что-то не нравится? – испугался мистер Буль, сразу же начав краснеть и волноваться.

– Все просто замечательно, спасибо, – успокоила англичанина Катя, – давайте войдём.

Буль достал из кармана фигурный бронзовый ключ и открыл входную дверь.

– Прошу, госпожа графиня, заходите. Дом убран, прислуга – дворецкий и три горничные – прибудут сегодня вечером.

Они прошли в огромный, обшитый деревянными панелями вестибюль. Кованые фонари на цепях свисали со сводчатого потолка, напоминая о давних веках, белый мраморный пол был украшен тёмно-зелёными вставками.

– Что это за камень? – поинтересовалась Катя.

– Нефрит, его привозят из Индии, – ответил мистер Буль. Он все ещё чувствовал себя неловко и, услышав шум подъезжающих повозок, с явным облегчением вышел встречать Марту с Поленькой.

Приехавшие с грузом носильщики затащили вещи и сели на сундуки, ожидая указаний, что делать дальше. Англичанин протянул Кате бархатный портфель.

– Здесь собраны документы на дом и его план с указанием комнат, одобренный мистером Штерном. Я принёс вам десять тысяч фунтов на первое время, а потом вы сами сможете получать деньги по чекам. Вы располагайтесь, а завтра в полдень я приеду, чтобы отвезти вас в банки. Познакомитесь с управляющими, получите чековые книжки.

Англичанин откланялся, а Катя, открыв портфель, прочитала купчую, выписанную на имя графини Бельской, и стала изучать приложенный к ней план дома. Спальни располагались на втором этаже. Катя велела отнести сундуки наверх. За первой от лестницы дверью она обнаружила большую комнату с эркером в три окна. Стены здесь были обиты шёлком в цветочек. Мебели оказалось немного – вся светлая и изящная. Спальня Кате понравилась, и она распорядилась: