Год хорошего ребенка - Элес де Грун

— Что это значит? — спросила тов. Федулова у Игоря Ивановича.

— Возьмите эти визитные карточки и позвоните по указанным телефонам, — спокойно сказал Игорь Иванович. — Все и узнаете.

Сказал он это спокойно, но в душе у него уже начинал потихонечку стрекотать маленький будильник тревоги.

Игорь Иванович стал понимать, что дело плохо. Что могло случиться и такое, что Лешу похитили… утащили… свистнули… И рано или поздно за него потребуют выкуп. Леша, конечно, барахольский ребенок. Так, дрибузня! Но выкупать его придется. Значит, прощай диктофон, который он собирался купить, прощай телефон с памятью на сто номеров и прощай черный плащ для жены Лиды.

Товарищ Федулова тем временем звонила по телефонам, указанным в визитных карточках, и выясняла у мистера Пако Пенья и у сэра Свеклова, действительно ли Совет Церквей не мог обойтись без лекций ученика шестого класса Алексея Измайлова.

Представители Совета неторопливо и вежливо объясняли тов. Федуловой, что мистер Пако Пенья — Старший проповедник Совета Церквей — давно уже работает в Африке. А сэр Свеклов — Секретарь Совета Церквей — сам может читать лекции на тему «Религия в СССР», потому что он эмигрант из Советского Союза и вдобавок украинец.

Для товарищ Федуловой положение окончательно запуталось, а для Игоря Ивановича стало проясняться.

— Плохо дело! — сказал Игорь Иванович.

— Почему? — забеспокоилась товарищ Федулова.

— Он им такого начитает! Что архангел Гавриил — представитель военно-промышленного комплекса. Что Николай Чудотворец — обычный иллюзионист без аппаратуры… «Совет Церквей» будет долго совещаться. Так что два часа у нас есть.

— А потом? — спросила товарищ Федулова.

— Потом будем думать, — ответил Игорь Иванович.

— А что мы будем делать сейчас?

— А сейчас мы все как один пойдем в кино, — сказал Игорь Иванович. — По всей Западной Европе шумит фильм «Дьяволы северной планеты». А мы его не видели.

— Ура! — закричали ребята.

— А как этот фильм в смысле идеологии? — встала на знакомую колею товарищ Федулова. — Он не погубит нам ребят? А вдруг эти дьяволы марихуану курят? А вдруг они дерутся табуретками? А может быть, они носят волосы до самого пола? Эти дьяволы?..

Она была глубоко убеждена, что после такого фильма ребята за два дня отрастят себе косы, возьмут в руки табуретки и начнут гоняться с ними за обслуживающим персоналом.

— Нет, — успокоил ее Игорь Иванович. — Они там сажают урюк в космосе. В условиях, приближенных к тундре. Выращивают космических зайцев и сусликов.

Ребята сразу закисли от такого содержания фильма, а тов. Федулова обрадовалась. И все пошли к лифтам. Только Игорь Иванович не пошел. Он сказал:

— Вы идите, а я буду Лешу ждать. Я этот фильм видел.

А будильник тревоги звучал у него внутри все сильнее и сильнее, все громче и громче… Уже почти как пожарный колокол.

Когда все ушли, в номере стало тихо. Перестала хлопать дверь, исчезли крики ребят и скрылся вдали пронзительный голос товарищ Федуловой. Игорь Иванович остался один. Он сел на кровать и стал думать.

У него закралось подозрение, что утаскивание… т. е. утаск… то есть похищение Леши Измайлова было делом рук пожилого мордастого человека снизу, который отвечал за всех УС-ов. Того, который с приемником. Того, который приносил портрет госпожи Карабас, — подарок коллективу ребят от коллектива швейцаров.

Если дело было так, то как вернуть Лешу, избежав скандала в прессе? Игорь Иванович тут же представил себе заголовки в газетах, написанные крупными буквами:

«СОВЕТСКИЙ РЕБЕНОК СБЕЖАЛ НА ЗАПАД!»,

«СУПЕРДЕРЖАВА ТЕРЯЕТ КРОШЕЧНОГО ЧЕЛОВЕКА»,

«ПОХИЩЕНИЕ ИЛИ ПОБЕГ — ВОТ ЗАГАДКА ДНЯ!»

Чем больше он думал, тем больше понимал, что выкуп еще полбеды, гораздо хуже сплетни, слухи, унижение государства. И все это из-за какого-то наглого мальчишки, пустоголового хвастуна, который непонятно каким образом прошел конкурсные испытания и попал на фестиваль. Игорь Иванович сжал кулаки. Он был очень зол на антирелигиозного лектора.

В дверь постучали. Игорь Иванович вздрогнул.

— Кто там?

Ответа не было.

— Кто там? — спросил он по-английски.

— Это я, Розалинда.

Игорь Иванович выдохнул с раздражением и встал с кровати, чтобы открыть дверь. Он увидел девочку с голубыми глазами и прямыми волосами.

— Тебе нужно на этаж выше. Там живет американская делегация.

— Нет, нет. Мне нужно сюда.

— Как это сюда? Зачем еще? — спросил Игорь Иванович. Он поймал себя на том, что грубо разговаривает с девочкой. Это было потому, что его мысли были направлены на Лешу.

— Я из голландской команды. Я пришла узнать о Роме Рогове.

— Он с нами не приехал.

— Я знаю. Поэтому я хочу ему кое-что передать.

Игорь Иванович впустил девочку. Двухкомнатный номер был достаточно удобным и большим. В нем стояло двадцать кроватей, и все они были аккуратно застелены.

— Ты уже была здесь? — спросил Игорь Иванович.

— Да, — смущенно сказала Розалинда. Она чувствовала себя немного виноватой, как будто она говорила с Арендом.

— Когда?

— Вчера… кажется.

С тех пор как она приехала в Жевену, дни и ночи смешались у нее в один поток событий, происходящих то ли во сне, то ли наяву. Встреча с госпожой Федуловой, церемония открытия праздника, эстафета. Она уже не могла отличить четверг от субботы, утро от вечера. Что было сначала, что потом? Сначала товарищ Федулова, потом открытие праздника, или сначала Дидерик в советской форме, а потом товарищ Федулова? Кто ей передал икону и письмо от Ромы? Кого она стригла на эстафете? Кто разговаривал с бабушкой по телефону — она или Аренд?..

Она пыталась уложить эти события в своей голове по порядку. Хотя бы за это утро. К финишу она пришла четвертой. В благодарность за это Эмма и Аренд предоставили ей отгул. Но вместо того, чтобы отдыхать в номере у телевизора, она написала письмо Роме. И это письмо принесла сюда, чтобы передать быстро, до возвращения голландской делегации.

Но русский Аренд продолжал задавать ей вопросы:

— Ты была здесь сегодня утром?

— Сегодня утром я говорила с бабушкой по телефону, — ответила Розалинда.

— А вчера?

— Вчера нет.

— Я счастлив, — сказал Игорь Иванович. — Бабушка здорова?

— Да.

— А вчера, когда ты заходила сюда, кто здесь был?

— Один мальчик.

— Такой рыжеватый?

— Да, рыжеватый, — Розалинда постепенно стала вытаскивать из кармана письмо… — Не смогли бы вы…