Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович

— Жизнь мою ставлю порукой тому, что хочу получить согласие на брак от Елизаветы Седых.

После краткой паузы в небе раздалось погромыхивание, не столь быстро и не столь громко, как у княгини Рысьиной, словно боги, или кто там за них на небесах, засомневались, стоит ли подтверждать такую сомнительную клятву. А что она сомнительная, я была почему-то уверена. Что-то настораживало в формулировке. Но подумать Юрий мне не дал, встал передо мной на одно колено и взял мою руку в свои.

— Лизанька, я был бы счастлив, согласись ты на моё предложение, но не на таких условиях. Как я говорил, нам надо всего лишь немного подождать и княгиня к нам смягчится.

Взгляд его не отрывался от пачки моих писем, поэтому на всякий случай я подсунула их под себя, чтобы у него не было возможности неожиданно схватить и удрать с добычей. Почему-то подумалось, что рыси у меня доверия не вызывают ни в какой ипостаси. Правда, во второй я их не видела, но уже заранее была уверена, что тоже не вызовут.

— Встаньте, Юрий Александрович. Пока что ваша княгиня пытается выдворить меня из гимназии, — заметила я, отнимая руку. — Наверняка чтобы у меня оставались только два варианта, что делать: идти к ней на поклон или погибать с голоду.

Юрий поднялся с пола элегантным жестом, наверняка не единожды отработанным на поклонницах, и небрежно бросил:

— Полноте, Лизанька, Звягинцев тебе с голоду помереть не даст. Я, конечно, предупреждал ему не доверять, но на улицу он тебя не выбросит, не тот характер. Если уж упрётся, сама княгиня идёт ему на уступки.

— Но я не хочу, чтобы у него из-за меня были неприятности. Возможно, лучший вариант — уехать подальше?

— Возможно. — В глазах Юрия промелькнуло что-то весьма похожее на удовлетворение. — Но скрыться от княгини будет не так уж и просто.

— Вы же мне поможете, Юрий Александрович? — умоляюще спросила я, пытаясь определить, что именно его заинтересовало в моих словах.

— Конечно, — оживился он. — Лизанька, как только решишь бежать от княгини, только скажи. Помогу и деньгами, и документами.

— Документами? Но это наверняка незаконно.

— Ради тебя я готов на всё! — пылко сказал он.

— Даже бежать вместе со мной?

— Разумеется, — ответил он после совсем короткой заминки.

— Это так романтично, — сказала я, пытаясь придать своему лицу как можно более восторженное и глупое выражение. — Вы, я и тайна.

— Да, ты, я и тайна, — промурлыкал он, опять склоняясь ко мне.

— Какая тайна? — всё так же восторженно спросила я.

Юрий застыл с весьма глупым выражением лица. К сожалению, ненадолго, пришёл в себя тут же и, разумеется, выкрутился:

— Тайна нашей любви.

Пожалуй, пора этот фарс прекращать.

— Неинтересная какая-то тайна, — вздохнула я. — Юрий Александрович, выделенное вам время истекло. Скоро вернётся Владимир Викентьевич, поэтому, если у вас осталось что сказать, говорите.

— Я уже всё сказал, Лиза. — Он развеял дырявый купол. — Значит, сейчас вы меня гоните? Посмотрим, что вы скажете завтра.

Он ушёл, даже не попрощавшись с хозяином дома, который хоть и появился в гостиной почти сразу, но с гостем разминулся. А я ещё раз убедилась, что представителям клана Рысьиных неплохо было бы позаниматься с преподавателем этикета. Во всяком случае, отдельным его представителям, с которыми я уже свела знакомство.

— Представляете, Владимир Викентьевич, — пожаловалась я, — Рысьин предлагал мне с ним бежать. Говорил, что достанет фальшивые документы. Но это же противозаконно? Или я опять чего-то не помню?

— Разумеется, противозаконно, Елизавета Дмитриевна, — Владимир Викентьевич старательно делал вид, что нашу беседу с Юрием не слышал даже краем уха. — Я надеюсь, вы не согласились?

— Нет, но всё это так странно… И сам Юрий Александрович такой странный. Мне кажется, у него проблемы с головой. Но боги с ним, с Рысьиным. Владимир Викентьевич, может быть, позанимаемся?

— Пожалуй, нет, Елизавета Дмитриевна. Сделаем перерыв на сегодня. Он вам нужен.

Целитель нахмурился, явно размышляя, что же задумал Юрий. А возможно — не сообщить ли княгине о вопиющем предложении от члена её клана. Оставив его размышлять над столь сложными вещами, я поднялась к себе, где наконец-то добралась до писем, принесённых Рысьиным, но никакой ценной информации там не обнаружила. Обычные восторги молодой девушки, счастливой, что на неё обратил внимание взрослый мужчина. Думаю, Юрий знатно над ними похохотал. Мне было не до смеха, я искала хоть крупицу чего-нибудь полезного, но, видно, я с полезным раньше не дружила, поэтому и не писала, что «нам с мамой угрожают жуткие бородатые мужчины в черных пиджаках». Или писала, но как раз эти письма Юрий оставил себе на память? Я ещё раз пересмотрела письма. Вот как такое возможно? Столько слов и ни одной полезной мысли? Даже странно, что я могла подобное написать, зато становилось понятно, почему Юрий рассчитывал на быструю победу.

После ужина, на котором Владимир Викентьевич был столь же мрачен и немногословен, я поднялась в библиотеку с мыслью использовать показанное целителем плетение. Нет, он, конечно, не рассчитывал меня обучить столь полезному навыку, но если уж так получилось, грех не добраться до тщательно скрываемых сокровищ шкафа.

Создав два блока, я сразу же соединила их подсмотренной связкой, заранее переживая, что там, кроме связки, непременно было что-то ещё, не позволяющее развалиться хрупкому конструкту. Но мой не разваливался, хоть и не был столь изящен, как у Владимира Викентьевича, а напоминал скорее дождевого червяка, изрезанного лопатой и составленного в произвольном порядке. Управляемость была такой же, весьма условной. Но другого конструкта у меня не было, а руки всё так же было жалко, поэтому я решила манипулировать тем, что есть. Как там действовал целитель? Аккуратно ослаблял соединения между блоков.

Возможно, всё дело было в том, что с моим конструктом аккуратно действовать было невозможно. Или в том, что целитель оказался слишком предусмотрительным? Неважно. Главное, когда я начала расширять получившуюся дырку и уже предвкушала, как доберусь до книг, которые там находятся, на меня с потолка упала сеть и спеленала так, что я не только потеряла контроль над своим плетением и оно развеялось, но и двинуть пальцем не могла, поскольку руки оказались плотно прижаты к туловищу. Этакой мумией я и пролежала до прихода Владимира Викентьевича, попутно размышляя, что путь грабителя оказался не таким лёгким, как это виделось поначалу. В самом деле, вскрывать защиту от воров это вам не вскрывать защиту от подслушивания. Надо будет в следующий раз внимательнее осматриваться и выявлять возможные ловушки.

— Елизавета Дмитриевна, как же это вы так? — укорил вошедший целитель и дезактивировал сеть.

Поскольку я лежала на спине, то прекрасно видела, как она втягивалась в потолок. Как змея в ожидании следующей жертвы. Многоразовая, значит. Ага, вот от неё сигнальная нить идёт к шкафу. Совсем тоненькая, блёкло-зелёная, почти прозрачная. Наверное, Владимир Викентьевич приспособил под свои нужды что-то из целительских плетений по удержанию пациента. Жёсткому, но не опасному для жизни.