В постели с незнакомцем - Мэри Уайн

— Обхвати меня своими бедрами.

Она тут же выполнила его просьбу. Новый толчок добавил ей приятных ощущений. Она ощутила более весомое давление. Даже позвоночник выгнулся под воздействием сладостных волн, пробегающих по нему. Оставаться неподвижной было невозможно. Она отчаянно хотела удерживать его в себе. Как можно глубже. Ей все время казалось, что он погрузился в нее недостаточно глубоко.

— Сильней! Глубже! — Она даже не отдавала себе отчета в том, что она выкрикивает.

Бродик хмыкнул. Его тело судорожно дернулось и опустилось на ее распростертое тело.

— Так, девочка. Я буду счастлив дать тебе то, чего ты хочешь, и даже больше.

При этом его шотландский акцент снова проявился очень отчетливо, его слова приобрели некую неземную окраску, которая соответствовала моменту. Анне было безразлично, завлекает ли он ее в какой-нибудь языческий ритуал, который выкрадет ее душу. Каждое его погружение на полную глубину заставляло ее ахать от удовольствия.

Она хотела еще большего.

Ритм его движений возрос. Он что-то тихо проворчал, когда Анна, согласуя свои действия с этим ритмом, приподняла таз, чтобы встретить его в самой глубине. Она принимала его без затруднений, и он входил до основания.

— Правильно, девочка… Двигайся в унисон со мной.

Он поднялся над ней, упираясь руками в кровать. Она ответила на вызов, вскидывая бедра при каждом толчке. Сладостные ощущения окутывали и обволакивали ее, она могла ощутить их на вкус, чувствовала каждым дюймом своей плоти. Груди ее подпрыгивали и раскачивались, когда Бродик со стиснутыми зубами с рычанием вгонял в нее свою могучую плоть.

Бродик опустил голову и стал покусывать ей шею. Анна вцепилась в его плечи. Удовольствие словно взорвалось внутри ее, и крик вырвался из ее груди. Это было так неожиданно, что она задрожала всем телом, пытаясь мускулами еще крепче сжать и удержать его в себе.

— Все правильно.

Ее возлюбленный прорычал эти слова. Анна услышала, как он ахнул, после чего все его тело сделалось твердым, и он дернулся внутри, заполняя огненной струей ее лоно. Ее глаза широко открылись при виде того, как задрожало все его тело, и он тихонько захрипел над ее ухом, не выпуская ее из объятий.

Все тело Анны пульсировало, испытывая сладострастное удовлетворение. Никогда не чувствовала она себя так непринужденно и свободно. Расслабился каждый ее мускул, в то время как ее омывали волны радости.

Бродик сделал несколько вдохов, прежде чем поднять голову. В его глазах был виден такой-то особый блеск, который подвиг Анну погладить его плечи. Она не могла по-настоящему объяснить эту свою потребность, просто она ощутила необычайную интимность момента. В ответ он поцеловал ее в губы.

Он медленно скатился с нее и лег рядом. Затем подсунул под нее руку, помогая ей положить голову ему на грудь. Анна напружинилась, не уверенная в самой себе.

— Ш-ш-ш…

Бродик прижал ее голову к своему плечу, издав еще несколько успокаивающих звуков, пока укладывал ее рядом с собой. Она стукнулась коленом о его колено, пока пыталась решить, что ей думать обо всем этом. Здравый смысл был заглушён, утоплен в удовольствии, которое Бродик породил в ней. Она подняла голову, пытаясь обрести душевное равновесие, слегка отодвинувшись от него. Совсем недалеко, просто для того, чтобы она могла думать.

— Ничего этого не будет.

В его голосе ощущалось удовлетворение, он звучал почти лениво.

— Чего не будет?

Он вздохнул, и в этом вздохе послышалось раздражение.

— Ложись, девочка.

Он не стал дожидаться ее ответа, а сел на кровати и повернул ее на бок. Быстро схватив тяжелое одеяло, которое лежало в сложенном виде в ногах, он накрыл ее тело и прижался к ее спине.

— Милорд…

— Когда мы голые, называй меня Бродиком.

Ее последующие слова застряли в горле, поскольку его плоть до сих пор оставалась твердой, и это вызвало в ней дрожь. Успокаивая ее, Бродик стал гладить ее бедро. Носом он уткнулся ей в шею, сдвинув теплое одеяло к ключицам.

— Ты можешь называть меня возлюбленным или дюжиной других имен, но только не надо титуловать меня. Это не то место, где нужно думать о ранге или положении. Мы просто мужчина и женщина и получаем взаимное удовольствие от того, что познаем друг друга.

— Но мы не такие, как другие. Наш союз…

— Не надо больше разговоров, девочка. Ты много часов тратишь на размышления о вещах, которые никого по-настоящему не интересуют. Нет ничего плохого в том, что ты получаешь удовольствие просто потому, что тебе это нравится. Это старо как мир.

Он куснул ей шею — тихонько, еле заметно, и это породило сладостные токи во всем ее теле. Под одеялом его ладонь легла ей на грудь, заставив ахнуть.

— Ты в самом деле не спишь здесь?

Ее не волновало, что голос ее слегка дрожит, она хотела отодвинуться от его руки. Его прикосновения сводили с ума.

— Мой отец умер меньше года назад. Я пока не переехал в его спальню, как и не занял место во время ужина на возвышении. Эта спальня лучше, чем та, которой я пользуюсь. Я оборудовал ее для тебя. Эта кровать создана для того, чтобы зачать на ней наших детей.

Он крепко обнял ее, одновременно касаясь губами шеи и дыша в волосы.

— Надеюсь, ты получаешь от этого такое же удовольствие, как и я.

Она получила…

Анна внезапно заерзала, испытав подобие шока. Было сущей правдой, что она получала удовольствие оттого, что его большое тело прижималось к ней.

— Я уже предупреждал тебя, жена, поддерживай меня бодрствующим, тебе придется развлекать меня.

В его голосе ощущалось легкое поддразнивание. Большим пальцем он играл с соском, в то время как другими пальцами баюкал нежное полушарие. Он прижимался к ее бедрам, заставляя ее прерывисто втягивать в себя воздух. Она пребывала на грани блаженства и не желала больше ни о чем думать. Тем более в такой момент, когда ее телу было так хорошо. Ящик Пандоры…

— Но на сегодня достаточно развлечений. Я был бы безжалостной скотиной, если бы потребовал от тебя что-то еще так скоро после того, как взял у тебя невинность.

Анна не была уверена в том, что он что-то у нее взял. Он был дерзок, вошел в ее лоно, несмотря на ее отказ, но после того, как он соединился с ней, она предложила ему ровно столько, сколько ей самой хотелось ему дать. У нее заполыхало лицо, когда она вспомнила, как сильно она хотела, чтобы он ее взял. Она заерзала, пытаясь немного освободиться из его объятий.

— Значит, теперь ты веришь, что я не распущенная девица.

В ее словах послышалась горечь. Бродик еще крепче обнял ее.

— Да. И это не такой уж редкий способ ответить на твой вопрос.

В его голосе не чувствовалось нежности. Но в нем можно было уловить звенящие нотки уверенности, что ее следовало подвергнуть испытанию. Сознание того, что он доволен, размягчило ей сердце, наполнило нежностью и умиротворением. Это было так соблазнительно — лечь на него и наслаждаться моментом.