Агент сыскной полиции - Ирина Мельникова

— Ну что, похож?

— Похож! — улыбнулся Никита и с сожалением окинул взглядом стол. — Почти ничего и не скушали…

— Да ладно тебе, — хлопнул его по плечу Алексей, — скушаю, когда вернусь. — Он строго посмотрел на денщика. — Смотри не выдай меня.

— Да я-то что! — махнул рукой тот. — Сами не попадитесь! От Федора Михалыча, как ни хоронись, все равно не укроешься. Так что скажите Ивану, зря он это дело затевает. Не дай бог под горячую руку попадетесь, не сносить вам тогда головы за ослушание.

— Это ты точно подметил, что не сносить нам головы, — согласился Алексей, — но где наша не пропадала?

Алексей вылез через окно, выходящее на зады усадьбы, перепрыгнул через забор и свистнул. Из кустов черемухи, заполонившей небольшой овраг, выглянул Вавилов, одетый почти так же, как Алексей, только рубаха у него была потемнее и кончики усов уныло свисали вниз.

Вавилов придирчиво оглядел Алексея с головы до ног и скомандовал:

— Давай пошли, пока тебя не прищучили.

И они нырнули в кусты.

Никита тем временем, кряхтя и что-то бормоча себе под нос, принялся убирать со стола, потом подошел к корзине для бумаг, вытряхнул ее содержимое на большой носовой платок, внимательно просмотрел каждую бумажку, каждый обрывок, а потом связал все в узел, затолкал за пазуху и вышел из флигеля.

— Допустим, ты ведешь наблюдение за домом…

Какой себе вид придать, чтобы не возбуждать подозрения у дворника или, к примеру, у швейцара? Мороженщика, продавца кваса или пряников? Нет, не пойдет!

Этих самых продавцов в здешнем околотке каждая собака знает. А появится кто новый, сразу заметят. И в первую очередь продавцы. Того гляди, еще и по шее накостыляют, чтобы покупателей не сманивал. Такое на базаре пройти может или на главных улицах, где народу полно… — Вавилов быстро огляделся по сторонам и пояснил:

— Самое главное, следи, чтобы взгляд подолгу не задерживался ни на чем. И когда присматриваешь за кем, тоже старайся не смотреть ему в глаза.

Если человек настороже, сразу поймет, что дело здесь не чисто. Это на барышень можно заглядываться, сколько душа пожелает. Им подобное внимание очень даже нравится. — Иван внимательно посмотрел на него. — Только, Алексей, запомни, если хочешь продвинуться по службе, забудь про мирское. Барышни, приятели, крепкие напитки, развлечения — первейшие препятствия в служебной карьере… — Вавилов сплюнул на землю и вытер рот рукавом рубахи. — Замечай, как ведут себя люди разных сословий, чтоб при нужде изображать их по возможности достоверно. Учись не привлекать к себе внимания одеждой, голосом, манерами.

Забудь, что грамотный, если одет в лапти и сермягу, не останавливайся взглядом на афишах и объявлениях…

Понял?

— Понял, — кивнул Алексей, — ты мне так подробно все объясняешь, словно в гимназии.

— Ничего, — усмехнулся Вавилов, — еще благодарить будешь за эту гимназию. Я вот собственным затылком, а чаще всего мордой эту науку постигал, и ничего, мозоль набил на лбу, но научился кое-чему. Эй ты, — заорал он вдруг на мужика с целой кипой рубах на плече, — куда под ноги прешь!

Мужик растерянно посмотрел на них и уступил дорогу.

— Сейчас мы изображаем двух пьяненьких, наглых приказчиков. Но не переборщи. Если сильно начнем шуметь или кого-то из приличных прохожих ненароком обидим, городовой непременно привяжется. Тогда одно из двух: или в участок с ним идти — или карточку показывать. Ясно, что наблюдение будет сорвано. Так что играй, да знай меру. — Иван с интересом посмотрел на Алексея. — Ну что, придумал, кого будешь изображать, чтобы вести длительное наблюдение из укрытия?

— Пожалуй, лучше всего извозчика. Они часто пассажиров дожидаются у подъездов.

— Хорошо, а как швейцару или дворнику объяснишь, кого ждешь? Или пассажиры будут умолять довезти? Как ты им откажешь?

— Ну, скажу, к примеру, что жду врача, который осматривает пациента…

— Вполне прилично рассуждаешь, — Вавилов искоса посмотрел на него, — сдается мне иногда, что не впервой ты подобные вещи слышишь, что-то слишком быстро ответы на все находишь.

Алексей рассмеялся:

— Следопыт, Зверобой… Слышал про подобных «сыщиков»? Так что я по книжкам учился… Разгадывать не всегда получалось, но кое-что пригодилось.

Прерий, правда, у нас не замечается, индейцев и в помине нет, пришлось вот на жуликах да бандитах практиковаться…

— Про прерии ты зря, — вздохнул Вавилов, — у нас тут почище прерий и африканских джунглей будет. Тайга — это тебе не фунт изюму. В прошлом году шайку разбойников брали на Демьяновских ключах.

Две недели по тайге за ними на лошадях гонялись. Так не поверишь, в накомарниках были, а морду и руки мошка все равно в кровь изъела.

— Я вот думаю, нищим можно еще притвориться… — Алексей вопросительно посмотрел на Вавилова.

— Смотря где и в каком месте. На кладбище, у церкви — не пройдет! Там все друг друга знают, новенького или заподозрят, или взашей выгонят. По улицам слоняться запрещено, живо в участок заберут. Остается базар или пристань, там среди грузчиков поработать можно…

— Иван, — Алексей посмотрел на него, — а ты вот больше в пьяницу чиновника любишь переодеваться или в приказчика, почему?

— А так удобнее по кабакам да трактирам работать. Давай присядем! — кивнул он на скамейку в небольшом сквере.

Они присели. Иван, прищурившись, окинул взглядом сквер и тут же обратил внимание на молоденькую служанку с огромным персидским котом на руках.

— Смотри-ка, брат, что за ножки! За такие ножки дал бы куль картошки! — произнес он нараспев и переключился на служанку:

— Барышня, а барышня, скажите бога ради, почему ж вы такая красивая, а ноги имеете разные?

Девушка остановилась и с недоумением посмотрела на него.

Вавилов не унимался:

— Ноги, говорю, почему разные? Одна левая, а другая правая?

Девушка покраснела и отвернулась. Расхохотавшись, Иван продолжал пытать растерявшуюся служанку:

— Это что ж за зверюга у вас на руках, красавица?

То ли мопс лохматый, то ли обезьяна какая?

— Сами вы зверюга, — обиделась та, — это Маркиз, нашей барыни любимый кот. Почитай две тыщи стоит.

Вавилов хмыкнул и поманил девушку к себе пальцем.

— Давно из деревни?

— Не-а, — простодушно отозвалась та. — Месяца еще не прошло…

— Смотри, ежели кому еще раз откроешь, как кота зовут и сколько он стоит, да добавишь, что он любимый кот твоей барыни, места через два дня лишишься, поняла, голубушка?

— Поняла-а, — протянула озадаченно служанка и тут же спохватилась: