Убийственное совершенство - Питер Джеймс

Она вдруг замолчала.

Кровь шла не изо рта, а из прокушенной губы.

Она повернулась к нему, с трудом фокусируя взгляд, глядя как будто бы сквозь него. От чего так искривилось ее лицо, от боли или от ненависти? Или от того и другого одновременно? Джон никак не мог разобрать.

— Джон. Помоги мне, — прошептала она. — Пожалуйста, помоги. Я не могу сделать… не могу… я не могу… ааааааааааааа…

Ее тело внезапно выгнулось, глаза закатились, она задрожала. Крик не смолкал. Тридцать секунд, минуту, может, еще дольше — Джон не знал. Что с ней? Что происходит? Его мысли метались как бешеные.

Неужели выкидыш? О боже мой!

Он положил руку Наоми на лоб. Ее волосы взмокли от пота.

— Хорошая моя, все будет нормально. Все хорошо. Все пройдет.

Она пробормотала что-то, мотая головой, но Джон не сумел понять ни слова. Что она хочет сказать? Глаза у Наоми были совершенно обезумевшие.

— Милая, успокойся. Успокойся, я прошу тебя. Скажи мне, что с тобой? Что с тобой? Где болит?

Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле, тело опять выгнулось, изо рта вырвался протяжный крик. Она впилась зубами в свою руку, чтобы заглушить боль.

Джон повернулся к водителю:

— Нам нужна скорая. Или… больница, есть здесь больница? Далеко? Мы…

— В Кроули. Десять минут езды. Может, меньше. Там большая больница.

— Едем! Быстрее, я вас умоляю. Как можно быстрее. Все штрафы… я все возьму на себя. Только быстрее!

Стены небольшой комнаты были выкрашены в белый цвет. Занавеска отгораживала ее от приемного покоя отделения экстренной медицинской помощи. Приборы негромко пикали. Ломаные линии на мониторе демонстрировали частоту сердечных сокращений и другие жизненно важные показатели.

Наоми лежала на обтянутом кожей смотровом столе. Джон стоял рядом и с тревогой вглядывался в экран, где отражались данные электроэнцефалограммы. Яркий флуоресцентный свет придавал ее бледному лицу мертвенный оттенок. Сейчас Джону, обезумевшему от волнения, было уже все равно, потеряют они ребенка или нет. Лишь бы с Наоми все было в порядке. Больше он ничего не просит. И он ничем, ничем не мог ей помочь!

Белые полки были уставлены пузырьками, бутылочками, шприцами в пластиковых упаковках. В воздухе витал запах дезинфицирующего средства. Медсестра в голубой пижаме устанавливала капельницу.

— Систолическое восемьдесят. Повышается, — произнесла вторая.

Наоми растерянно посмотрела на Джона. Боль то отпускала ее, то возвращалась снова, и она опять начинала кричать и корчиться в судорогах.

Пожалуйста, хоть бы с ней все было в порядке. Пожалуйста, пусть с ней ничего не случится. Пожалуйста…

В комнату вошла еще одна женщина в голубой пижаме.

— Доктор Клаэссон?

— Позовите врача! — крикнул Джон. — Моя жена теряет ребенка! Позовите дежурного акушера!

«Элисон Шипли, старшая медсестра», — было написано на беджике у вошедшей. В руках она держала планшет для записей.

— Доктор Клаэссон, могу я задать вам несколько вопросов?

— Позовите дежурного акушера, черт вас возьми!

Ничуть не смутившись, она терпеливо улыбнулась:

— Доктор Клаэссон, мистер Шарпус-Джонс был в операционной, но уже направляется сюда. Он придет через пару минут.

— Джон, — позвала Наоми. Ее голос был необычайно спокойным.

Он перевел взгляд на нее.

— Мне нужно записать ваши данные. Для учета. Таковы правила, — сказала медсестра.

— Джон, прошу тебя, успокойся, — выдохнула Наоми. Дышала она все еще тяжело. — Мне уже лучше. Правда. Уже хорошо.

Джон посмотрел на провода, подсоединенные к ее груди и запястью, и поцеловал ее влажный лоб. Ничто в мире не имеет значения. Ничто, кроме Наоми.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она и чуть кивнула. Потом протянула ему руку. Джон сжал ее, и она сильно сжала его руку в ответ. — Все хорошо. Честное слово, все нормально.

Занавески резко раздвинулись, и в палату вошел высокий мужчина в хирургической пижаме. Сдвинутая с лица маска висела у него под подбородком.

— Здравствуйте. Миссис Клаэссон?

Наоми кивнула.

Он бросил быстрый взгляд на Джона, потом снова посмотрел на Наоми:

— Прошу прощения за то, что вам пришлось подождать. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — сказала Наоми.

Ничего не хорошо! — хотелось крикнуть Джону. Тебе только что было жутко больно, невыносимо больно! Скажи ему правду! Но он промолчал. Доктор Шарпус-Джонс внимательно осмотрел Наоми, ощупал живот, нажимая в разных местах, потом произвел внутренний осмотр. При этом он задавал Наоми вопросы. На некоторые она отвечала сама, ответы на другие подсказывал Джон.

Наконец доктор снял перчатки.

— Ну что ж, хорошая новость. Шейка матки не раскрыта, и кровотечения нет. Это означает, что никакого выкидыша…

Тело Наоми вдруг скрутила такая судорога, что доктор невольно отступил на шаг. Ее спина выгнулась, глаза закатились, и она испустила такой крик, что сердце Джона едва не разорвалось.

Несколько секунд спустя вокруг нее уже собралась целая толпа. В мгновение ока Наоми переложили на каталку, быстро вывезли из комнаты и покатили по коридору.

— Куда вы ее везете? — Джоном вдруг овладела дикая паника.

Никто ему не ответил.

Он рванул вслед за каталкой, но медсестра, Элисон Шипли, преградила ему путь.

— Пожалуйста, подождите здесь. — Она мягко взяла его за локоть.

— Ни за что!

Джон вырвал руку и побежал по коридору. На сей раз его задержал уже Шарпус-Джонс.

— Пожалуйста, доктор Клаэссон. Я понимаю, что вы волнуетесь, но вам туда нельзя.

Это была не просьба, а приказ. Приказ, который не обсуждается, несмотря на мягкий, сочувственный тон.

— Куда вы ее везете? — спросил Джон. — Что вы собираетесь делать?

— Мы сделаем ей ультразвук, и, может быть, тогда что-то станет понятно. Возможно, необходимо хирургическое вмешательство. Будет лучше для всех, если вы подождете здесь.

Джон пошел назад. Нужно позвонить матери Наоми и сообщить ей, что произошло. Это надо сделать в любом случае — они задерживаются, и следует предупредить об этом. Но он еще не мог не поделиться с кем-либо переживаниями.

Акушер появился примерно через час, по-прежнему в пижаме и с маской у подбородка. Лицо его было очень серьезным. Джон в ужасе уставился на него. Доктор присел рядом с ним.