Убийственное совершенство - Питер Джеймс

— Что ж, опасность, кажется, миновала.

Джон молча смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.

— У вас степень по медицине, доктор Клаэссон?

— Нет… я занимаюсь точными науками.

— Понятно. Нам пришлось произвести лапароскопию… — Он успокаивающе поднял ладонь. — Всего лишь небольшое сечение, называется разрез Пфанненштиля. Она в полном порядке, все хорошо. Боли вызывала киста в правом яичнике — произошел перекрут ножки, кровообращение в яичнике нарушилось, и началось омертвение тканей. У нее была дермоидная киста, возможно, очень давно, может, даже всю жизнь — удивительно, что ее до сих пор не обнаружили. И еще. Я не знаю, в курсе ли вы — у вашей жены врожденный порок матки.

— Порок? Какой порок?

— У нее двурогая матка.

— Двурогая матка? Что это… то есть… как это…

Информация не умещалась у Джона в голове. Почему доктор Детторе ничего не сказал? Он знал — не мог не знать. Может, он намеренно скрыл это? Почему Розенгартен тоже ничего не сказал? Ну, на это ответить легче. Он торопился, был невнимателен при осмотре и думал о чем-то другом.

— Это относительно распространенное отклонение — оно встречается у одной из пятисот женщин, но в случае с вашей супругой это было не так явно и обнаружилось не сразу. Но в любом случае сейчас с ней все в порядке и с детьми тоже все хорошо.

— С детьми? Что значит — с детьми?

— Ну да, один в левом роге матки, один в правом. — Глядя на недоумевающее лицо Джона, доктор уточнил: — У вас близнецы. Мальчик и девочка. Вы ведь знали об этом, верно?

Дневник Наоми

Близнецы!

Мама и Харриет на седьмом небе от счастья. Я все еще в полном шоке. С меня уже достаточно сюрпризов, и я не знаю, рада этому или нет. Пытаюсь понять, как это — иметь близнецов. Я нашла один сайт, где в подробностях, неделя за неделей, описывается беременность и первый год после рождения малыша. Мне будет нелегко.

В прошлые выходные Харриет показала мне статью о том, что сейчас мир буквально захлестнула эпидемия рождения близнецов. Там сказано, это происходит оттого, что в клиниках по искусственному оплодотворению в матку подсаживают сразу несколько эмбрионов. Я пыталась ей объяснить, что в клинике Детторе все было совсем не так, что там предполагалась всего одна яйцеклетка и один ребенок соответственно. Но по-моему, она не слишком внимательно меня слушала.

Мне кажется, она слегка завидует. Самую капельку. Харриет тридцать два года, она суперуспешная деловая женщина, но при этом не замужем и у нее никого нет. Я знаю, что она не слишком хочет детей — мы говорили об этом миллионы раз; возможно, она надеется, что если я рожу двойню, то таким образом мама будет меньше давить на нее насчет семьи и детей.

Иногда ночью я не сплю и думаю о Галлее. О том, как он лежит в своей маленькой могилке на красивом кладбище неподалеку от Сансет. Совсем один. Лори обещала приносить ему цветы два раза в неделю. Но может быть, теперь, когда мы уехали так далеко, ему еще более одиноко?

Когда была беременна Галлеем, я наслаждалась этим состоянием. До самых родов. Роды — это ад, конечно. Но если не считать их, я чувствовала себя великолепно. Уверенно, радостно. Сейчас все абсолютно не так. Мне тяжело, неловко, все время тошнит, постоянно эта ужасная слабость. И мне очень страшно от того, что происходит сейчас внутри меня. Джон старается меня подбодрить, но я не могу расстаться с мыслью: а не скрывает ли он что-нибудь?

Я ведь всегда доверяла ему. Может, они с Детторе о чем-то договорились? Сначала он вроде бы был в таком же шоке, как и я, но потом мне показалось, что он рад и доволен.

Единственный человек, с которым я все это обсуждала, — Рози. Мы знакомы с десяти лет. Рози Миллер, теперь уже Уайтэкер. Она всегда была сообразительнее, мудрее меня. Если Джон узнает, что я ей рассказала, он будет в ярости — мы договорились хранить все в строгой тайне. Но мне обязательно нужно с кем-нибудь поделиться, иначе я сойду с ума! Надо сказать, реакция Рози меня удивила. Обычно она такая оптимистка и все воспринимает позитивно. Но сейчас я прочитала по ее лицу, что она действительно обеспокоена.

Почему близнецы, доктор Детторе? Вы совершили ошибку? Или сделали это намеренно?

Узнаю ли я правду хоть когда-нибудь?

— Главная спальня — настоящая сказка. Я вам точно говорю, такое не часто увидишь, — уверяла Сюзи Уокер.

Наоми, вслед за сестрой, матерью и агентом по недвижимости, вошла в огромную комнату с дубовыми балками на потолке. Окно выходило на юг, и из него лилось яркое послеполуденное солнце. Вид был прекрасный — просторные поля и мягкие зеленые склоны холмов.

— Виды тут просто невероятные, — снова заговорила Сюзи Уокер. — Можно искать дом еще лет тридцать — и все равно не встретить ничего подобного. Можете мне поверить.

— Как насчет ветров? — вмешалась Харриет. — Это место довольно открытое.

В детстве Наоми смотрела на старшую сестру снизу вверх. Харриет всегда была симпатичнее, а сегодня она выглядела сногсшибательно. Блестящие черные волосы, изящное каре, чудесный, нежный цвет лица. Кроме того, Харриет была мудра не по годам и обладала великолепным чувством такта и безупречным вкусом. И еще умением выглядеть уместно в любой ситуации. Жакет в стиле кантри, мягкий шарф от Корнелии Джеймс, джинсы, заправленные в зеленые резиновые сапоги, — со стороны могло показаться, что Харриет всю жизнь прожила в собственной усадьбе. Хотя на самом деле она крайне редко покидала Лондон и вообще была городской жительницей до мозга костей.

В отличие от сестры мать Наоми, Анна, выглядела немного не в своей тарелке и как будто бы потерянной. Совсем как в ту ужасную ночь, восемнадцать лет назад, когда она вошла в спальню Наоми и сказала ей, что папа больше не вернется домой, потому что теперь он в раю. Ее лицо еще сохранило привлекательность, но морщин было не по возрасту много, волосы совсем поседели, а прическа давно вышла из моды. По контрасту с Харриет, одежда которой идеально соответствовала обстоятельствам, мать выглядела слишком строго и формально — впрочем, как всегда. Сегодня на ней было элегантное черное пальто и классические лодочки. Такой наряд больше подошел бы для коктейля в Лондоне.

— Ну, если вы хотите иметь хороший вид из окна, то с ветром, конечно, придется смириться, — согласилась Сюзи Уокер. — Но это совсем неплохо. Ветер делает почву суше. И, кроме того, если дом расположен повыше, вам не грозят весенние наводнения.

Наоми дом очень понравился. Она с надеждой посмотрела на мать и сестру. Ей хотелось, чтобы дом понравился и им тоже. Страшно хотелось. Она была самой младшей в семье и до сих пор нуждалась в одобрении мамы и Харриет.

Риелтор Сюзи была небольшого роста, аккуратно одетая женщина с длинными светлыми волосами. Наоми показалось, что она похожа на фарфоровую куклу. Просмотрев за последние несколько недель восемь домов, каждый из которых был ужаснее предыдущего, Наоми пришла было в полное отчаяние, но три дня назад наткнулась на маленькое агентство Сюзи, расположенное неподалеку от развалин средневекового замка в городке Льюис в Восточном Суссексе.