День Нордейла - Вероника Мелан

Перед тем, как прыгнуть назад, я бросила взгляд на Деву Марию, и та, как мне показалось, улыбалась именно мне…

* * *

Вновь Нордейл. Чашка кофе, облетающие с деревьев листья. А на душе странный хрупкий покой. В такие моменты, когда я касалась чужих жизней, мне казалось, что я слышу звон нитей полотна судьбы. Хрупкого и прочного. А еще я вдруг ощущала, как течет через меня многогранное и сложное мироздание – наблюдает за мной, позволяет наблюдать за собой, радуется тому, что кто-то смотрит не внутрь себя, но на него – невидимое и бесконечное.

Чашка кофе – как просто. Чужое сердце и его боль – сложно.

Почему местная Дева Мария улыбалась именно мне? И счастливо смотрел на меня сидящий на ее руках малыш?

Дрейк не сказал.

Но сказал, что Баал в мир Уровней вернулся.

(Secret Garden – Song For A New Beginning)

На следующие два дня в Нордейле воцарилось мягкое и спокойное предосеннее тепло. Играли в догонялки с автобусами сухие и шуршащие – молодые и озорные еще – облетевшие листья. Они постареют и затихнут после – под дождем, в лужах. Поседеют золотыми прядями березы, разожгут ягодный пожар костры рябин; прилетят зимовать в город сизокрылые и мелкие, похожие на голубых воробьев голики. Тогда и осень станет другой – не приветливой и яркой, как краса-девица, а созерцательной старушкой, ждущей в подарок пушистый зимний плед.

Я отлично видела, какая стояла погода, потому что мы готовились «вызволять» Халка, и подготовка к прыжку в его мир – Уиан – занимала время, в течение которого Дрейк постоянно рассказывал мне детали, а так же ждал готовящийся в Лаборатории сложный головной обруч.

– Он сделает тебя похожей на их Твази – Халк не распознает разницы.

Мне бы хотелось сделать передышку – прогуляться с любимым по улицам Парижа, поесть мороженого, – но, так как Дрейк держал внутри себя «провод», ведущий к Карне, приходилось довольствоваться прогулками по Нордейлу. Городу, впрочем, не хуже, чем Париж.

«Твазями» – совершенно неблагозвучным для моего слуха словом, – как он уже пояснил мне ранее, звались странные, изредка пересекающие Уиан сущности – некая высшая раса. Они тестировали молодняк, готовый подняться на ступень выше и приступить к управленческой деятельности в собственном досконально выстроенном обществе.

Вообще, рассказ о мире Халка длился долго. И если попробовать передать его в двух словах, звучал он примерно так:

«Они чем-то похожи на нас, Ди, – на Комиссию. Но отдаленно. Ушли по техногенной ветви развития прогресса, и ушли по ней далеко. У них абсолютно все автоматизировано – людское вмешательство не требуется. А для чего требуется? Для построения мыслеформ и мыслеобразов, с помощью которых они преобразуют материю своего мира. Похоже на нас? Похоже. И они также, как мы, стараются уйти от лишних эмоций, чтобы сохранять контроль над энергией. Из-за чего, собственно, мозги своим детям они начинают промывать еще в раннем детстве, рассказывая им о важности и значимости каждого индивидуума в строе, подменяя истинную свободу выбора на свободу мнимую. Халк не исключение. Он родился в нормальной для них семье, где родители заранее выбрали малышу внешность по своему усмотрению, а после приступили к мыслительной закладке всех его остальных генетических данных. Дальше соитие…»

Помнится, мне в тот момент представилась пара наподобие чопорных англичан, занимающаяся любовью без того, чтобы охать, ахать или же вообще смотреть друга на друга. Но мысли эти я оставила при себе: «Недостаточно данных», – упрекнул бы меня Дрейк. Но кому и когда недостаток данных мешал воображать все, что хочется? Мне – точно нет.

«Халк родился точно в срок и прошел все тесты, которым подвергаются малыши. И почти тут же проявилась аномалия – он отставал от остальных в „качестве“ памяти, а еще оказался слишком… душевным, что ли. Не таким отстраненным и спокойным, каким родители бы мечтали видеть сына».

Далее бедного ребенка-Халка гоняли, как сидорову козу: заваливали дополнительными упражнениями и тренировками для того, чтобы по каким-то одним им известным баллам он догнал соплеменников. И он почти догнал. Натренировал память и все те умения, которые ценили «уианцы», и стал готов вступить во взрослый период, в котором общество выбирает мужчине жену…

Тут я снова поперхнулась. Потому как никогда бы не хотела, чтобы мне выбрали мужа…кхм, например,… россияне.

В этот самый момент – как раз перед финальным экзаменом на зрелость – меня и собирался запустить назад во времени Дрейк. Запустить в качестве Твази – сущности, которой Халк не посмеет отказать в просьбах.

Поэтому нам осталось дождаться «обруч».

Во время обеда второго дня состоялся занимательный разговор, который впоследствии снова перешел на нашего сенсора. А начинался он так:

– Хорошо, что этой Карне не понадобились наши девчонки и она не изменила их прошлое. Иначе прыгать бы мне за всеми, собирая их обратно, половину собственной жизни.

Мы навестили Клэр и теперь сидели в гостиной на втором этаже – аккурат напротив все еще завешенного тканью телевизора. Смешарики все еще «гостили» в Лаборатории; коты баловались в кресле, а моя экономка гремела посудой на кухне – порадовалась, что мы пришли отобедать, и тактично скрылась, чтобы не мешать разговору.

– Девчонки ей не нужны, потому что у них нет спермы, – заметил Дрейк, накладывая себе из большой миски салат.

– Это я уже поняла. Знать бы еще, для чего ей нужна сперма наших бойцов.

– Тут все просто, – нахмурился мой спутник, который так и не сменил серебристую форму после Реактора и потому распугал своим видом всех попавшихся нам на встречу прохожих. – Кажется, я примерно понял, зачем. Зашел в очень дальние информационные поля и попытался считать информацию о том, что стало с моим миром после нашего «ухода».

– И что?

Клэр нажарила изумительного мяса, которое таяло во рту, как бельгийский гуляш, – терпкого, приправленного травами. Дарила умиротворение и изредка сыпала на пол листьями картина осеннего парка – их на ковре у стены собралось уже целых шесть. Время от времени ими под не злое ворчание Клэр баловалась Ганька. Растаскивала и раздергивала, а они отлично, между прочим, крошились – приходилось доставать пылесос. Тем не менее, подарок Дрейка со стены никто не думал снимать, потому как бесценный.

– От него осталась лишь часть, маленький кусок, как остров. И матриц людей я насчитал очень мало.

– Матриц? То есть не живых, а искусственно созданных?

– Думаю, да. Боюсь, что Карна все угробила дисбалансом. Причем, оставшиеся там люди – исключительно мужчины. Скорее всего – кристаллические клоны. Это наводит меня на мысль о том, что теперь она решила запустить миссию по увеличению численности «убитой» ею же расы и пришла сюда.

– Но почему сюда? – я жевала и хмурилась. – Миров так много.