Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова

Теперь он вспоминал в подробностях вчерашний день, варил ароматный йеменский кофе, который Тото предпочитала всем остальным, и думал, как решить главную проблему. Немыслимо было и мечтать заполучить приглашение от Стрельникова; но еще немыслимее затащить Татьяну в гости к кому-то, да еще и с ночевкой. Она не любила шумных компаний и надокучливых знакомых. Единственное, на что рассчитывал Саша, — кажется, Евгений Васильевич понравился его любимой. А учитывая, сколько сил он вложил в новый проект и как Тото поддерживала его в этом начинании, она должна согласиться на столь важную поездку.

«Даже посоветоваться не с кем, — думал Говоров, колдуя над утренним напитком. — Никто не поверит, что бывают в жизни и такие проблемы».

Нет, один раз он таки посоветовался с давним, школьным еще приятелем, и тот надоумил его обратиться в детективное агентство, чтобы походили за Татьяной, выяснили, что к чему, откуда такие странности. Всяко бывает — может, она иностранный шпион. А может, в дурдоме летние каникулы. Случилось это в самом начале их знакомства, и подозрительный Говоров ничего предосудительного в таком совете не усмотрел и охотно ему последовал.

Частный детектив, присоветованный тем же другом «как бывший сотрудник конторы, и вообще клевый специалист; то, что тебе надо», следовал за Тото тенью, по пятам, в течение трех недель. Затем Александру надоело читать однообразные доклады и рассматривать фотографии, на которых Татьяна пишет картины на натуре, пьет кофе и ест пирожные, гуляет по парку и купается в Днепре. Точнее, фотографии ему нравились, как и лицо, на них запечатленное, но он предпочитал делать их самостоятельно. Говоров поблагодарил детектива, расплатился с ним и впоследствии вспоминал об этом эпизоде крайне редко и с вполне понятным смущением.

Знал бы он, с каким смущением вспоминал эти три недели сам детектив: он был уверен, пусть и неприятно признаваться в подобных вещах даже себе самому, что «объект» «срисовал» его в первый же день. Он это спинным мозгом чувствовал, но подобную информацию к делу не подошьешь, тем более что ничего, кроме вреда его репутации, она не принесла бы. И поскольку никаких странных знакомых и подозрительных действий «объекта» он в процессе наблюдения не обнаружил, то и о своих домыслах никого не оповестил. Служба у него была не пыльная, платили хорошо, и терять ее из-за любовницы какого-то бизнесмена ему совершенно не улыбалось.

А Татьяна тоже никогда не говорила с Сашей об этом инциденте. В конечном итоге она вполне могла посмотреть на ситуацию с его точки зрения: солидный человек, заводя серьезные отношения с женщиной, просто обязан подстраховаться, столкнувшись с необычным поведением. Другое дело, что толковые детективы перевелись; но это уже не ее проблемы.

* * *

Когда он внес в спальню поднос с кофейником, сливочником и крохотной японской чашечкой, привезенной им на прошлый день рождения Тото из Лондона, она уже встала. И Александр пожалел, что не застал сам момент пробуждения: он обожал целовать ее еще теплую со сна, разомлевшую. По утрам от ее волос пахло вчерашними духами, запах был тонкий и пряный — больше он нигде такого не слышал. И иногда, среди дня, почуяв оттенок этого аромата, он вздрагивал и напрягался, забывая обо всем на свете и мечтая только вернуться домой, найти ее там и обнять…

Тото общалась с рыбом — толстым, избалованным золотым карасиком, который в одиночку занимал шарообразный аквариум с затонувшим храмом, тихо светившийся в полумраке спальни хризолитовым нежным светом.

— Доброе утро, милый, — сказала она негромко. — О, и кофе готов. Ты мое чудо ненаглядное…

Говоров пристроил поднос на столик, под белыми лилиями, и решительно двинулся к ней. Она стояла возле постели, волосы рассыпались по плечам, щеки были розовыми, кожа свежей, глаза сияли. Тончайший шелк пеньюара цвета топленого молока не столько скрывал, сколько обрисовывал упругую, безупречной формы грудь с темными ягодами сосков.

Александр знал многих женщин и многих, к сожалению, видел сразу после пробуждения. Только юные красавицы выглядели по утрам столь свежими и желанными.

— Ты вчера была настоящей королевой.

— Главное, чтобы тебе нравилось.

— А сейчас ты, как языческая богиня.

— Льстец, — сказала она, обнимая его за шею. — Ты не опоздаешь на важную встречу?

— Самая важная встреча у меня уже началась.

— Что от меня требуется? — потерлась она носом о его плечо. — Рассказывай. Можно, я глотну кофе?

И он в очередной раз поразился ее способности различать тончайшие нюансы его голоса и слов. Сию минуту он не только искренне восхищался ею, но и издалека подбирался к неприятной теме. И она это знала. Говоров уже выучил за несколько лет, что в таких случаях нет смысла отпираться, а лучше сразу решить вопрос.

— Тото, ты помнишь, что нас пригласил Стрельников?

— Нужно ехать? — грустно спросила она. — Это обязательно?

— Ради меня, солнышко. — Его руки скользнули в вырез пеньюара. — Мне так нужно, чтобы этот старый хрыч поддержал нас. Ну, хотя бы не ставил палки в колеса. Вчерашний грандиозный успех надо бы развить и укрепить.

— Убедил, — промурлыкала Татьяна, опускаясь на кровать.

Он хотел лечь рядом, но она удержала его на месте, заставив стоять. Ее губы скользили по гладкому, подтянутому его животу, опускаясь все ниже и ниже. В голове у Говорова помутилось, он знал, что будет дальше, и знал, что эту сладкую пытку не сможет выдержать никогда.

В свое время он совершенно по иным причинам приказал сделать стены в новой квартире звуконепроницаемыми, желая наслаждаться отдыхом и не зависеть от соседей. И на ремонтные работы в свое время не поскупился. Теперь же всякий раз хвалил себя за предусмотрительность: его крики и стоны сделали бы достойную кассу любому эротическому фильму.

Она ласкала его изощренно и вместе с тем так нежно, как никто другой до нее. Говоров потому еще был так привязан к этой женщине, что она действительно делала только то, что хотела, — в любой сфере жизни. Но если хотела, то никаких запретов для нее не существовало.

Потом они все-таки перебрались на кухню, чтобы спокойно выпить по чашечке кофе. Точнее, кофе пил Говоров. Татьяна в таких случаях позволяла себе шампанское или коньяк, в зависимости от настроения, и в ее исполнении этот бокал утром выглядел элегантно и уместно, хотя, вобщем-то, Александр не понимал людей, принимающих спиртное до полудня. Он восхищался ее умением пить наравне с огромными здоровыми мужиками и не пьянеть.

— Вообще-то мне стоило бы сегодня попасть в офис, — произнес Саша тающим голосом. Мысли его были далеко — он все еще вспоминал гладкость и мягкость ее кожи и теплое прикосновение нежных губ к самым сокровенным местам его тела. — Надо бы, вероятно. Дел много накопилось. Не то чтобы очень важных, но…

— И у меня куча дел. Я ведь тоже на работе с сегодняшнего дня, — мягко напомнила она.

— А давай ты уволишься?