Мозг и разум в эпоху виртуальной реальности - Со Ёсон

Например, мышцы – это та часть организма, где во время движения себя ярко проявляет фактор сознания. Чем больше сознания сосредоточено на одной области тела, тем больше мышц в этой области сокращается. При этом эти мышечные силы могут быть измерены. Таким образом, теория о том, что психическое состояние сознания не занимает пространства, но имеет размер, в данном случае выглядит убедительным.

Кроме того, говоря, что движение мышц, сопровождающееся чувственным напряжением, которое соответствует основному направлению деятельности нервов, ученые утверждают о триединстве нервов, мышц и сознания. Эти «физики разума»[117] определяют размер сознания в рамках соотношения физиологических процессов и сознания. Они объясняют математическими терминами (двойной, тройной и т. д.) уменьшение или увеличение таких явлений, как ощущения или эмоции, либо сам процесс сознания. На самом деле, с математической точки зрения, когда мы говорим, что один объект больше другого, это включает в себя не только сравнение по протяженности, но и то, что больший объект включает в себя меньший.

Бергсон говорит, что по мере того, как интенсивность сознания возрастает, усиливающееся сокращение мышц является восприятием того, что части тела, вовлеченные в этот момент в работу, напрягаются. Мы ослабляем кулак, а затем сжимаем его сильнее и чувствуем, что ощущения, которые сначала были только в кулаке, распространяются через руку к плечу. Это чувство сменяется усталостью и болью, таким образом, изменяется и наше состояние.

Также психологическое состояние, сопровождая движения мышц или ощущения, может либо фокусировать внимание, либо быть связанным с негативными эмоциями, такими, как гнев, страх или отвращение. В связи с тем, что подобные чрезмерные проявления эмоций связаны с неконтролируемым движением мышц, роль разума в этом процессе минимальна. Но когда наши эмоции утихают, роль разума начинает восстанавливаться. Интенсивность эмоций по отношению к внешнему объекту ослабевает, снова на сцену выходят память или сознание, ведя эмоции в определенном направлении и соединяясь в единое целое посредством идеи. Не существует существенной разницы между крайними эмоциями, подключающими также воспоминания или сознание, и глубокими психическими процессами.

Психология, с другой стороны, является изучением разума с точки зрения его отношений с другими аспектами сознания, в то же время сводя разум к одной из функций тела. Даже в рамках бихевиористской психологической школы сознание как объект исследования фактически исчезает. Человек с их точки зрения – это своего рода машина, которая управляется импульсами, возникающими в головном мозге, а результатами этой деятельности уже является человеческое поведение. Американский психолог Уильям Джеймс (W. James) отрицает существование разума в своей статье «Есть ли сознание?» (1904) и считает, что его значение – это не более, чем одна из функций организма[118].

Джеймс также следует принципа дихотомии, то есть противоречия между разумом и материей. В частности, он пишет, что разум или материя не является основой нашего представления. Разум как таковой, с его точки зрения, не существует. То, что мы называем разумом, может объясняться лишь как возможность запоминания и познания окружающей реальности. Вместо этого существует эмпирическое содержание, и мы осознаем окружающий мир только эмпирическим способом.

Чувства связаны с внешним миром причинно-следственной связью. То, что мы чувствуем, формируется благодаря внешним стимулам, затем подключается сознание, а после сокращаются мышцы, таким образом и выглядит процесс, поэтому интенсивность наших чувств можно измерить такими характеристиками, как размер или протяженность.

Мышечные силы могут быть измерены, потому что они развиваются в пространстве. Таким образом, психическое состояние, проявляющее себя в мышечных движениях, также начинает пониматься как определенная величина. Ряд психологических исследований способствовали такому пониманию еще в 1890-х годах. Учеными, которые утверждали физическую измеримость психики, были шотландский психолог Александр Бэн (A. Bain) и немецкий психолог Вильгельм Вундт (W. Wundt).

Бэн говорит, что, например, степень ощущения мышечного движения соответствует течению центробежной силы нерва. Поэтому сознание замечает форму распространения силы от самой нервной системы. Вундт также рассматривает чувства, исходящие от центра нервной системы, сопровождаемые рядом нервных стимуляций мышц. В данном случае он приводит пример парализованного пациента, который, хотя и был неподвижен, отчетливо ощущал распространяющуюся по его телу силу, когда он пытался поднять ногу[119].

Бэн определил психологию как научное объяснение человеческого поведения. А бихевиористское направление в психологии рассматривает нервы и мышцы как основу сознания, и в целом они считают, что сознание можно рассматривать только на этой базе. Однако чувства согласуются с мышечными и нервными движениями, в то время как нервы или мышцы отделены от сознания, так как они являются объектами, протяженными в пространстве.

Вундт же говорит об ощущениях, которые сопровождают мышечную и нервную деятельность, поэтому, даже если парализованный человек попытается двинуть какую-то часть своего тела, он может почувствовать соответствующие ощущения, хотя осуществить само движение у него не получится[120]. Теория Вундта тщательно переосмыслена в труде Джеймса «Психология» (1908). Усилия, направленные на то, чтобы что-то сделать, двигают грудные мышцы, голосовые связки, дыхательные мышцы и т. д. Однако такие усилия осознаются нами только благодаря движению мышц и деятельности нервов. Кроме того, мы можем их осознавать, потому что направление подобных усилий центростремительное.

Как считает Джеймс, чем больше мы стараемся совершить движения, тем больше в рамках движения будет задействовано мышц. То есть область тела, задействованная в этом процессе, увеличивается. Например, если вы сжимаете кулак, ваши ощущения сначала будут только в кисти. Затем ощущения переходят от кисти к руке, затем к плечам, затем сильнее напрягаются ноги и закрывается рот. Таким образом, мы чувствуем, что единственное и вроде бы ограниченное областью кисти чувство в итоге распространяется по всему телу. Это можно назвать изменением чувственного объема. В этом контексте можно сказать, что это действительно является увеличением объема испытываемых нами чувств.