Катары - Патрик Вебер

Не успел он договорить эту фразу, как из глубины галереи послышался странный звук: словно глухо рухнуло что-то тяжелое и отдалась отзвуком пустота. Через пару секунд из прохода появился человек.

— Готово! — воскликнул он. — Добрый Муж, мы пробились туда!

— Выводи всех наружу! — приказал тот. — Живо!

Совершенный достал свисток и пронзительно свистнул. Эту нехитрую операцию он повторил трижды, и тогда явился третий собрат, стоявший на часах у главного входа. Люди, работавшие в галерее, вышли на свежий воздух, распрямились, размяли спины, сильно натрудившиеся за несколько часов в тесном проходе. Подошел и еще второй Добрый Муж.

— Сторожи их, а мы рассудим, как с ними быть!

Но ни малейшего возмущенного движения не случилось среди рабочих. Они покорно встали в ряд вдоль длинной крепостной стены, руки положили за головы. Стражнику даже не пришлось вынимать револьвер для острастки. Двое начальников между тем уже вошли в каменный коридор, быстро прошли метров тридцать и оказались в самой сердцевине пога. Чем дальше они шли по коридору, тем круче был спуск. Потом они уткнулись в стенку, где рабочие пробили крохотное отверстие. Совершенному непросто было туда протиснуться, но его усилия оказались не напрасны. Он оказался в помещении, походившем на средневековую крипту. Стены ее были украшены колонками. Возле задней стены стоял каменный отряд. Убранство было предельно скупо, но одна полинявшая фреска прямо над алтарем сразу же привлекала взгляд. Фреска изображала голубку. Добрый Муж наконец догнал товарища и спросил его:

— Где мы теперь?

— Мы в таком месте, где после падения Монсегюра никто никогда не бывал. — Совершенный еще раз оглядел помещение и продолжил: — Мы в тайном убежище Пьера-Роже де Мирпуа.

Он говорил негромко, но устройство сводов усиливало его голос гулким эхом, так что каждое словечко звучало, пожалуй, даже слишком веско. Он продолжал давать объяснения, словно гид путешественнику:

— Посмотрите туда! За алтарем — изображение летящей голубки. Это единственное наглядное или символическое изображение, относящееся к религии, которое вы найдете в этих местах. Катары осуждали любые изображения: они считали их сатанинскими, связанными с воплощением злого духа.

— А как же эта голубка? — спросил другой.

— Есть немногочисленные исключения; они восходят к первоначальному христианству, как и эта голубка, олицетворяющая чистоту, надежду и воплощение Святого Духа. Видите: словно душа, покинувшая кожаные одежды, воспаряет к Богу.

Совершенный упал перед алтарем на колени и принялся обеими руками щупать землю, потом нервно скрести ее так, что даже оцарапал себе палец. Ничего не находя, он велел своему спутнику делать то же. Вдвоем они усердно взрывали землю, но ничего не находили.

— Нет ничего! Но ведь я уверен, что Мирпуа оставил свидетельство здесь.

— О каком свидетельстве вы говорите?

Совершенный встал и взялся рукой за подбородок, собираясь с мыслями. Потом он приступил к объяснению, которое походило и на научную лекцию и на театральный монолог.

— Представьте себе, что сейчас 1244 год! Монсегюр вот-вот падет под натиском крестоносцев. Время не терпит! Нужно любой ценой спасти то, что может еще быть спасено. Мирпуа приходит в это потайное убежище. Никто не знает об этом месте. Здесь он хранит тайны своей церкви. Но Мирпуа знает, что сам не бросит своих. Он готовится к смерти и в то же время заботится о сохранении веры своих собратьев. Он должен спасти Грааль! И ему остается только одно: спрятать его здесь. Он приходит в это помещение, кружит по нему — и вот преклоняет колени перед алтарем.

С этими словами Совершенный вновь направился к алтарю. Он встал на колени и, просунув руку под каменную плиту, опять стал ощупывать почву. На сей раз он нашел в камне желобок. Совершенный попытался ухватиться за него и приподнять камень, но ему это не удалось. Тогда он решил его толкнуть — и камень покачнулся. Тихо, осторожно, Совершенный качал его дальше, пока не появилось что-то металлическое. Он засунул обе руки в тайничок, достал оттуда серебряный ларец и поставил на алтарь. Добрый Муж, стоя позади него, не верил своим глазам.

— Вы достигли его! Совершенный, вы нашли Грааль!

— Да — теперь, я думаю, мы обойдемся без нормандца-сыщика и сможем диктовать свои законы тем, кто столько лет заставлял нас прятаться, словно крыс!

Совершенный внимательно разглядывал ларец. К его удивлению, никакого замка на нем не было. Нужно было просто поднять крышку…

— Scheisse! — выкрикнул он.

— Что такое? — спросил его товарищ, тоже подошедший посмотреть, что в ларце.

— Он пуст!

Совершенный нервно шарил по дну ларца, как будто там могло быть хоть что-то, дошедшее из тьмы веков, что могло бы навести его на след. Но там ничего не было. Он вновь задумался. Размышления привели его к двум возможностям, и обе безрадостные — одна казалась ему хуже другой.

— Или, может быть, Мирпуа доверил сокровище кому-то из своей общины, или же…

— Кто-то пробрался сюда раньше нас?

— Или Рану действительно удалось разгадать тайну Монсегюра.

— И он овладел сокровищем?

Совершенный обхватил голову руками. В глубине его души ярость боролась со страшной усталостью.

— Да, — ответил он глухо. — Он добыл тот самый Грааль. Только что он мог с ним сделать?

Берлин, 1938

Дорогой Жак.

В последующие недели помощь дорогого моего друга Рихарда оказалась совершенно неоценимой. Я стал заложником доброй воли моего начальства и осужден не пересекать границ страны. А между тем из последних сообщений, полученных мной из Юсса-ле-Бен, я знал, что предмет моих разысканий требует нескольких заграничных поездок. Поэтому я решил до конца поверить все своему другу, даже осознавая, чем рискую.

Меня нельзя не понять: еще никогда я не встречал никого, подобного Рихарду. У меня было волнующее чувство: передо мной человек, который мыслит точь-в-точь так же, как я сам, и даже угадывает мысли, приходящие мне в голову. Я искренне думал, что сходство такого рода дается единственный раз в жизни и надо им непременно пользоваться, иначе, быть может, никогда больше с таким не встретишься. И вот я поверил ему место назначения первого этапа моих странствий.

К счастью для меня, это было путешествие по Германии. Какие бы подозрения на мой счет ни существовали у начальства, я был уверен, что в Кёльн доберусь без помех. Я думаю, дорогой Жак, что на этом месте моего рассказа пора показать тебе другую сторону моих открытий. Вопреки тому, что утверждали все специалисты по этому вопросу, распространение катарской религии не ограничивалось узкой областью. Отнюдь нет: эта ересь разлилась далеко за границы Французского королевства.