Красавица - Анастасия Евлахова

Впрочем, куда больше Ицу увлекли, а потом и встревожили данные о тех, за кем здесь наблюдали. В арканитовых базах хранились не просто списки с именами – в них было гораздо больше. Наблюдатели собирали о низших всю информацию. Чертежи технических изобретений и коды к арканитовым установкам, проза и поэзия, фасоны платьев и мода на прически, сленговые словечки и географические названия, даже привычки и жесты… В документации на лаборатории целью исследований значилось обеспечение безопасности кааритской цивилизации и перенимание элементов прогресса. На деле в процессе наблюдения на низших собирались такие хроники, что даже Ице стало тревожно.

Видимо, каариты считают себя гораздо выше этих людей, если способны так бесцеремонно вторгаться в жизнь тех, кто об этом вторжении даже не подозревает. Рей точно так же хочет следить за каждым ее шагом?

– Она никуда не денется, ничего себе! – вскрикнул Рей и тут же осекся, воровато оглянулся и понизил голос: – Я приказал… приказал тебе…

Одним ловким движением Ица вывернулась и отступила на полшага. Лицо Рея изменялось так быстро, что она не успевала расшифровывать эмоции. Злость? Досада? Разочарование? Страх? Ицу раздражала необходимость подчиняться Рею. Кто вообще решил, что ей нужно подчиняться?

– …Украла челнок, – шипел он, подступив поближе. – Как, ты просто скажи, как это у тебя получилось? А карта доступа у тебя откуда? Сюда же только с высшим допуском, откуда у тебя такая карта?

Низко, монотонно гудело и бормотало что-то в недрах помещения, невидимо попискивали сенсоры. В воздух взлетали изображения, ритмично сменяя друг друга. Лаборанты медленно переходили от одного к другому, на ходу записывая что-то в голограммы-блокноты.

– …До сих пор не сработала тревога, – шептал Рей, подступая все ближе и ближе, как будто это могло придать вес его словам. – Поверить не могу…

– Я не брала карту, – громко ответила Ица.

Два лаборанта оглянулись, но быстро вернулись к своим голограммам. Рей зашипел:

– Не кричи! Не понимаешь, что ли? Это же наблюдательные лаборатории! Здесь высший допуск, а у тебя его нет… Мы выйдем в коридоры – на твою карту среагируют сенсоры…

– У меня нет карты, – повторила Ица уже тише.

– И как же сенсоры тебя… – начал Рей и запнулся. Запустил пятерню в волосы и с силой выдохнул. – Ну, хорошо. Пока мы это опустим.

– Я нашла ошибку.

– Ошибку?..

Рей странно, перепуганно посмотрел на Ицу. Та повела рукой в воздухе, и цветные частицы стали собираться в таблицу. Она видела, что точно так же данными манипулируют лаборанты, но у них – она слышала их арканит – были карты. Ей же хватало и своего собственного, в голове.

– Как ты это сделала? Ты же сказала… Подожди, они слушаются тебя? Как будто… О нет.

Рей снова схватился за голову, и губы его беззвучно задвигались. И почему его так взволновало то, что ей не нужна карта?

– Остров четыре-пять-один, – прочитала Ица, выведя изображение серо-зеленой скальной породы, облепленной террасами жилья. – Возраст островообразующего Древа – сорок тысяч оборотов.

Загорелось изображение суховатого ствола с сучьями, абсолютно лишенными листьев.

– Класс – одиннадцатый, – прочитала она.

– Как ты… – заикнулся Рей. – У меня самого нет доступа к таким данным, Ица! Что за базу ты вскрыла?

Но она даже не повернулась. Ица не очень понимала, почему деревья разделяют на столько классов, если жирным шрифтом выделяют только один – двенадцатый, а Древа, которые подходили по базам под этот номер, росли в одной-единственной роще вокруг гиганта возраста больше четырех миллионов оборотов. Она сдвинула пучок этих голограмм в сторону и открыла таблицу.

– Особенность влияния – внедрение гена пятьсот-эн. – Она указала на одну из строк.

– Ица, послушай, – настаивал Рей. – Я не уверен, что даже мне можно на все это смотреть…

– Ген пятьсот-эн, – повторила Ица. – У тебя нет такого гена, Рей. А у меня есть.

В воздухе крутилась голограмма со схемой человеческого лица. Измерения указывали на удивительную, почти ненормальную симметрию.

– Ица, у тебя, условно говоря, вообще нет никаких генов… – сказал было Рей, но Ица его перебила:

– Остров четыре-пять-один – в тысяче небесных лиг. Это очень далеко, Рей. Не одна ночь пути.

– Ица, хватит! Пошли отсюда! Я не понимаю, зачем тебе это все, зачем ты сюда полезла и стала в этом всем копаться…

Ица смотрела на Рея, не мигая:

– Ты сказал, что создал меня. Ты солгал.

От таблиц у нее в голове начался хаос. Очень много данных – даже она едва справлялась. Да еще и этот ген… Так странно, что она здесь, а этот остров – там, так далеко… Все это неправильно. Так не должно быть.

– Что ты несешь? Что за расследования, Ица? Ты не понимаешь, куда влезла! Если узнают, что сюда кто-то вломился… что ты вломилась… башку снесут мне. А мой отец? Ты что, совсем ничего не соображаешь?..

Голова у Ицы немного кружилась. От того, что она нашла в базах наблюдаемых и что собиралась сейчас показать Рею, в мозгу у нее путалось. Она не очень понимала, что это все значит, поэтому сказала только:

– Здесь ошибка.

В воздухе вспыхнула новая голограмма, но Мора уже не видела, что это. Кажется, фигура человека, но кто это был, разобрать она уже не успела. Лаборатория задрожала, как прежде, и рассыпалась на зеленые искры. Перед глазами поплыл туман. В голове было тесно, в висках стучало, пальцы кололо. Мора поняла, что у нее онемели ладони от ледяного стакана.

– Мора, ты с нами? Если захочешь, мы сюда еще вернемся.

Госпожа Тааре стояла, вполоборота развернувшись к Море. Господин Ориус выглядывал из-за ее плеча, глядя на Мору озабоченно и даже как-то неприязненно, словно ему очень хотелось поскорее избавиться от гостьи. Мора глотнула ледяной ежевики, а потом разом осушила весь стакан.

– Не торопись, – улыбнулась госпожа Тааре. – Мы никуда не спешим.

Мора оглянулась, сделав вид, что ищет рику с подносом, а сама еще раз осмотрела нейроцех. Но от незнакомой лаборатории не осталось и следа. Даже искорки потухли, только яркие лампы слепили глаза – не то что в полутемной лаборатории, словно специально устроенной для просмотра голограмм.

Как Рей ее назвал? Наблюдательная лаборатория?.. От мысли о Рее у Моры внутри потеплело. Исчез тот страх, который она ощутила, проваливаясь в свое третье по счету видение. Испарились и вопросы – что, в конце концов, за дела у этих двоих, кто они и где они?.. Осталось одно очень неуместное, но назойливое чувство: ей хотелось видеть Рея снова и снова. В голове вдруг оформилось совершенно дурацкое, неловкое желание: вот бы Ица прикоснулась к Рею – просто прикоснулась!.. – тогда бы и Мора поняла, как это…