Знак Хаоса - Роджер Желязны

— Вы действительно доверяете этому парню. Что бы вы без негоделали?

— Были бы более нервными.

— Извини меня, — покачал он головой. — Я не привык иметьдело с живыми легендами.

— Ты мне не веришь?

— Мне не следовало бы тебе верить, но я верю. В том-то ибеда.

Он замолчал, и мы свернули за угол и направились обратно клестнице. Затем он добавил:

— Когда я был рядом с твоим отцом, дело обстояло так же.

— Билл, — когда мы начали подниматься по лестнице, сказал я,— ты знал моего родителя еще до того, как он восстановил свою память, когда онбыл просто обыкновенным Карлом Кори. Возможно, я выбрал к этому делунеправильный подход. Ты можешь вспомнить о том периоде его жизни что-нибудь,способное объяснить, где он сейчас?

Он на миг остановился и посмотрел на меня.

— Не думай, будто я не размышлял над этим. Я много раздумал, не мог ли он заниматься под именем Кори чем-нибудь таким, что должен былвыполнять после того, как его дела в Амбере будут закончены? Но даже под своимпсевдонимом он был человеком очень скрытным. А также парадоксальным. Он многораз служил во многих родах войск и это предположение кажется вполне логичным.Но иногда он писал музыку, что идет вразрез с образом крутого сержанта.

— Он прожил долгую жизнь. Многое узнал, многое испытал.

— Именно. Вот поэтому-то так и трудно догадаться, во что онможет быть замешан. Раз или два, опрокинув несколько бокалов, он упоминал олюдях науки и искусства, в знакомстве с которыми я бы никогда его незаподозрил. Он никогда не был просто обыкновенным Карлом Кори. Когда я егоузнал, он уже набрал несколько веков земных воспоминаний. Это создало характерслишком сложный, чтобы его можно было предсказать… Я просто не знаю, чем он могзаняться, если только занялся.

Мы продолжали подниматься по лестнице. Почему-то я чувствовал,что Билл знает больше, чем говорит мне.

Когда мы приблизились к столовой, я услышал музыку, а едвамы вошли, как Льювилла бросила на меня ехидный и недовольный взгляд. Я увидел,что еще не остыла еда и никто еще не присаживался.

Приглашенные стояли, разговаривая между собой, с бокалами вруках, и когда мы вошли, большинство из них взглянуло на нас. Справа игралитрое музыкантов. Обеденный стол стоял слева, неподалеку от большого окна вюжной стене, открывающего вид на славную панораму раскинувшегося внизу города.Все еще шел небольшой снег, накидывая прозрачную вуаль на все.

Льювилла быстро приблизилась ко мне.

— Ты заставляешь всех ждать, — прошептала она. — Гдедевушка?

— Корал?

— А кто же еще?

— Я не знаю, куда она направилась, — уклончиво сказал я. —Мы расстались пару часов назад.

— Ну, так она придет или нет?

— Я не знаю.

— Мы не можем больше затягивать ожидание, — заявила она. — Итеперь порядок мест для гостей пошел прахом. Что ты сделал, переборщил судовлетворением?

— Льювилла!

Она пробурчала что-то непонятное на шепелявом языке Рембы. Азатем отвернулась и направилась к Виале.

— У тебя куча неприятностей, парень, — прокомментировалБилл. — Давай опустошим бар, пока она перетасовывает порядок мест для гостей!

Но к нам уже приближался слуга с парой бокалов вина наподносе.

— «Лучшее Бейля», — заметил он, когда мы взяли их.

Я пригубил и увидел, что он прав. Это меня немногоприободрило.

— Я не всех тут знаю, — сказал Билл. — Кто такой тот пареньс красным кушаком около Виалы?

— Это Оркуз, премьер-министр Бегмы, — сообщил я ему. — Аболтающая с Мартином довольно привлекательная леди в желто-красном платье — егодочь Найда. Корал, та, из-за которой мне только что досталось, — ее сестра.

— Угу. А кто та рослая белокурая леди, хлопающая ресницамиЖерару?

— Не знаю. И также не знаю, кто та дама и парень справа отОркуза.

Мы смешались с толпой и Жерар, выглядевший, возможно,чуточку неуместно в слоях пышного кружевного наряда, представил нам стоявшуюрядом с ним даму, оказавшуюся Дретой Ганнель, помощницей посла Бегмы. Помоложеее была высокая дама, находившаяся неподалеку от Оркуза — ее звали, насколько япомню, Ферла Квист. Стоявший с ней парень был ее секретарем, с именем,звучавшим примерно как Кейд. Пока мы смотрели в том направлении, Жерарпопытался улизнуть и оставить нас с Дретой и Ферлой. Но последняя схватила егоза рукав и спросила что-то про Флот. Я улыбнулся, кивнул и отчалил. Билл тожене замедлил сделать это же.

— Господи боже! А Мартин изменился! — объявил вдруг он. — Онвыглядит, словно член рок-группы на видеофильме. Я его еле узнал. Всего напрошлой неделе…

— Прошло больше года, — поправил я. — Для него. Он искалсебя на какой-то уличной сцене.

— Интересно, нашел ли?

— Не имел еще возможности спросить его об этом, — ответил я.Но на ум мне пришла одна странная мысль. Я отложил ее в долгий ящик.

Тут музыка стихла и Льювилла, прочистив горло, подала знакХендону, и тот объявил о новом порядке мест. Я оказался на стороне,противоположной голове стола, и позже узнал, что Корал должна была сидеть слеваот меня, а Кейд — справа. И также я узнал потом, что Льювилла попыталась впоследнюю минуту вызвать Флору и усадить ее на место Корал, но Флора непринимала никаких вызовов.

И потому сидевшая во главе стола Виала усадила Льювиллусправа от себя, а Оркуза слева, с Жераром, Дретой и Биллом после Льювиллы. ИФерлой, Мартином, Кейдом и Найдой после Оркуза. И пришлось мне проводить Найдук столу и усадить ее справа от себя, в то время, как Билл уселся слева от меня.

— Суета, суета, суета, — тихо пробормотал Билл, и я кивнул,а затем представил его Найде как советника королевского Дома Амбера. Это,похоже, произвело на нее впечатление и она принялась расспрашивать его оработе. Билл стал очаровывать ее рассказом о том, как однажды представлял интересысобаки в споре о разделе наследства, не имевшего никакого касательства кАмберу, но являвшегося хорошим способом занять внимание. Он немного рассмешилее, а также прислушивавшегося Кейда.

Подали первое, и музыканты снова принялись тихо играть, чтосократило дальность слышимости наших голосов и перевело разговор на болееинтимный уровень. Билл тут же просигналил, что хочет мне что-то сказать, ноНайда на пару секунд опередила его и мне пришлось слушать ее.

— Насчет Корал, — тихо сказала она. — У меня сложилосьвпечатление, что она неравнодушна к событиям, которые происходят в Доме Амбера.