Я — посланник - Маркус Зузак

«Машина! — спохватываюсь я. — Она же открыта!»

Более того, ключи остались в замке зажигания. Каждый таксист знает: забыть ключи в зажигании — грех незамолимый! За клиентом гоняйся, а ключи вынимай! И запри машину! Обязательно запри машину! Все нормальные люди делают это! Но то нормальные, а то — я.

Я живо представляю брошенную машину.

Одну-одинешеньку на дороге.

С распахнутыми дверями.

«Нужно возвращаться», — шепчу я себе. Но не двигаюсь с места.

И остаюсь на берегу реки до рассвета. Занимается утро, и мы с братом снова бежим наперегонки.

Я отстаю.

А потом мы ловим рыбу — сначала с берега, а затем идем вверх по течению, все выше и выше, туда, где нет домов. Там уже нужно карабкаться — мы удим, сидя на скалах.

На скалах.

Гладких таких.

Похожих на…

Постойте-ка.

Я медленно, а потом все быстрее и быстрее иду вверх по течению.

Забираюсь высоко, как мы с братом в детстве.

Вода журчит, разбиваясь о камни, а я цепляюсь руками и ногами и лезу дальше. Светает, мир наливается красками и обретает форму. Его словно прорисовывают вокруг меня.

Ноги зудят.

И наливаются теплом.

Теперь я вижу это место.

И нас — с удочками.

«Вот они, — показываю я. — Вон те скалы. Огромные камни».

И мы на них — закидываем леску, пересмеиваемся, смотрим на поплавки. Это был наш секрет, мы поклялись никому не рассказывать об этом месте.

Я уже почти дошел до скал.

Где-то далеко стоит сиротливо, с распахнутыми дверями, моя машина.

Солнце уже вылезло из-за горизонта — оранжевый шар, нарисованный на театральном заднике в виде неба.

Я взбираюсь на самый верх и опускаюсь на колени.

Ощупываю холодный камень.

Выдыхаю с облегчением.

Вслушиваюсь в шум реки, смотрю вверх и понимаю: а ведь я на месте. Я стою на коленях у камней дома моего.

На скале вырезаны три имени.

Они не сразу попадаются мне на глаза. Я их увидел, лишь снова поглядев вверх.

Подойдя поближе, читаю:

[7]

Некоторое время я слышу только шум реки в ушах. Подмышки мокрые от пота. Он стекает со стороны сердца, по ребрам вниз, и верхняя часть брюк становится влажной.

Напрасно я шарю в карманах в поисках ручки и бумаги. Понятно, что их нет, но я как тот человек, что выдает заведомо неправильный ответ и глупо надеется на чудо: а вдруг угадал!

Поиски, естественно, ничего не дают, ручки с собой нет, так что я записываю имена в уме. Сначала начерно, карандашом, потом мысленно обвожу чернилами. Наконец процарапываю в памяти — так надежнее.

Томас О’Райли.

Энджи Каруссо.

Гейвин Роуз.

Ни одного знакомого имени — оно и к лучшему. Не знаю, мне кажется, если б я кого-то знал, было бы еще труднее.

Окинув камни прощальным взглядом, иду обратно, распевая вслух имена, чтобы точно не забыть их.

До машины я шел почти сорок пять минут.

Однако.

Двери закрыты, но не заперты. А вот ключей в зажигании нет. Я сажусь за руль, некоторое время смотрю сквозь лобовое стекло, потом опускаю шторку от солнца, и ключи падают мне на колени.

«О’Райли, О’Райли…»

Я листаю страницы телефонного справочника. Время к полудню. Я выспался и полон сил.

Нахожу двоих О’Райли. Один в хорошем районе. Другой — в плохом.

«Вот он, мой Томас, — думаю я. — Из плохого района».

Можно даже не сомневаться.

На всякий случай отправляюсь по первому адресу. Вижу красиво оштукатуренный дом с широкой подъездной дорожкой. Стучусь.

— Кто там?

Открывает высокий мужчина. Сквозь сетчатую дверь хорошо видно, он в шортах, рубашке и шлепках.

— Извините за беспокойство, — начинаю я, — но…

— Коммивояжер?

— Нет.

— Свидетель Иеговы?

— Нет.

Он явно удивлен.

— Тогда заходи.

Приглашение произносится совсем другим, гораздо более любезным тоном. Да и глаза потеплели. Я даже захотел войти в дом, но в последний момент передумал.

Мы смотрим друг на друга через сетчатую дверь. Я все никак не могу подобрать нужные слова и в конце концов решаю, что лучше сразу перейти к делу:

— Сэр, вас зовут Томас О’Райли?

Он делает шаг вперед и после паузы отвечает:

— Нет. Меня зовут Тони. А Томас — мой брат. Он живет в какой-то развалюхе на Генри-стрит.

— Понятно, извините за беспокойство, — поворачиваюсь я, чтобы уйти. — Спасибо, что уделили мне время.

— Эй, постой.

Он открывает дверь и выходит на крыльцо.

— А что тебе надо от моего брата?

Тут замолкаю я.

Потом отвечаю:

— Пока не знаю.

— Ну, раз ты все равно туда едешь, — говорит человек, — не мог бы оказать мне услугу?

Я пожимаю плечами:

— Да без проблем, сэр.

— Не мог бы ты передать ему, что сребролюбие пока не поглотило мою душу?

Эта фраза хлопается между нами на землю подобно сдувшемуся мячу.

— Д-да. Хорошо, я передам.

Уже дойдя до калитки, я слышу, что Тони О’Райли окликает меня снова. Оглядываюсь.

— Знаешь, думаю, нужно тебя предупредить, — делает он шаг вперед. — Мой брат священник.

Мы оба застываем на несколько мгновений, пока я перевариваю услышанное.

— Ага, спасибо, — говорю и наконец-то ретируюсь со двора.

А про себя думаю: «Ну, это все-таки лучше, чем муж, который бьет и насилует жену».

— …Сколько раз тебе повторять! Это не я!