Хмурое небо - Константин Станиславович Бобринёв

никто не выказывал страха. Понятно, что в действительности боялись все, и я в том числе, это только в дрянных фильмах показывают, как главный герой с каменным лицом отстреливает толпы врагов не моргнув глазом, на деле же страшно бывает так, что каждая нервная клетка буквально сжимается внутри.

Спустя некоторое время, через завал пробился блеклый луч света, затем проход расчистился до размеров броска гранаты, все наши стволы уставились на образовавшуюся брешь в нашем заслоне.

— Ей есть кто живой?! — пробился голос из-за завала.

— Пока да! Кто спрашивает?!

— Капитан Андерсон, рота «Вихрь»56 1 батальон 2-й полк, а Вы я так понял — комиссар Ворон?!

— Да!

— Назовите Ваш индикационный номер!

— 050715! Как я узнаю, что Вы тот, кем представляетесь?!

— Если был кто-то иной, вы, комиссар, уже потеряли бы способность говорить!

Логика его слов неоспорима.

— Помогите лучше разобрать завал со своей стороны! Не стоит нам здесь задерживаться!

За пару минут разобрав остатки рухнувшего прохода, мы наконец смогли покинуть бункер, который чуть не стал для нас склепом. Сержант, пошатываясь шел сам, я с Бестией помогал подняться ренегату, Люций со спецназовцем вынесли тело Бомани.

Оказавшись на поверхности, я вздохнул полной грудью, грязный воздух Вельда казался девственно чистым по сравнению с затхлым и пыльным воздухом подземелья. Вокруг лежало море отстрелянных гильз, тут и там виднелись пятна подсохшей крови — свежая память о павших бойцах, два БТРа стояли на тех же местах, что и в конце боя, трупов, как ренегатов, так и бандитов нигде не видно, возле трех прибывших вертолетов прочесывали местность десятки спецназовцев. Как только отхлынул адреналин, тяжесть пережитого неимоверной усталостью легла мне на плечи, каждый шаг отдавался в голове острой болью. Немного потерянный с сигаретой в зубах, я хаотично хлопал ладонью по многочисленным карманам разгрузки пытаясь найти зажигалку.

— Комиссар, мне сказали с Вами есть ценный артефакт.

— Не будет огня?

— Не курю.

— Где трупы ренегатов?

— Комиссар, где артефакт?

— К черту артефакт, где трупы? Проклятье, где же она.

— Комиссар Ворон, добыча артефакта моя первая цель, скажите, где он?

— В БТР, что с трупами?

— Мы осмотрели БТР и ничего полезного не нашли.

Я со злостью выбросил сигарету.

— Капитан, я Вам очень признателен за спасение, но где мои мать твою люди!?

— Мы погрузили их в вертолеты, — он немного оторопел от моего неожиданного эмоционального всплеска.

— Я сам осмотрю свой БТР.

К моему удивлению, он не сгорел, но приблизившись я почувствовал исходящий от него едва уловимый жар. В борту зияла дыра от выстрела РПГ, дверь десантного отделения вышибло взрывной волной. Внутри словно под кистью экспрессиониста красной краской зияла кровь, весь салон разворочен и как дуршлаг испещрен осколками, передние сиденья сотлели вместе с водителем, половина его головы отсутствовала, как раз в том месте, где перегородку снесло осколком, избавив несчастного от участи сгореть заживо. «Кавалерия» не стала марать руки, чтобы отправить тело в Новасити, он же всего лишь ренегат. Погиб там, где родился — мертвая плоть к мертвой земле. Все ценное унесли бойцы Корпуса, однако, к моему малому утешению, тот странный прибор они не взяли, видимо ему и правда грош цена. Он лежал посреди мусора, что недавно было обшивкой десантного отделения бронетранспортера, взрыв гранаты нанес устройству сильные повреждения — часть обшивки снесло, оторвав провода и побив микросхемы. «Ценный артефакт», ничего не скажешь, только иначе за нами могли и не прилететь, по крайней мере не так быстро.

Я выглянул из борта БТР и махнул рукой:

— Капитан, веди сюда двоих бойцов, артефакт здесь!

Офицер с солдатами через миг стояли возле машины, скептически рассматривая мою находку.

— Мы уже видели его. И вот это, по-вашему, ценный артефакт? Ради него мы рисковали жизнью? — командир фактически прямо высказался о ценности уже наших жизней.

— Вы я смотрю большой специалист в технике прошлого?

— Нет, но, если даже бандиты его не взяли, не думаю, что он действительно ценен.

И не поспоришь.

— Я рад, что не Вам судить о его значимости.

— Ваше право комиссар, берем на борт безделушку и через минуту вылетаем.

— А что с лазером?

— С каким?

— Во втором БТР должен быть промышленный лазер.

— Его там нет, но видимо он скоро появится в одной из лавок Вулмарта, отличная работа, — подвел итог капитан и сразу же переключился на своих подчиненных, отдавая приказы на эвакуацию и подрывы машин.

***

Вертушки резко рванули в высь, подняв за собой столб пыли, уводя машины из зоны досягаемости крупнокалиберных орудий. Возвращаясь в Новасити, я не испытал облегчения. Миссия провалилась, мною в совокупности сказано через чур много лишнего, и главное — сколько людей погибло по моей вине, я не смог тактически переиграть противника, и все ради обчищенного до нас бункера, где, спрашивается, черт возьми, разведка! Безусловно есть соблазн обвинить во всем командование, утверждавшее об отсутствии противника в районе, однако уже в форте стало очевидно обратное, и что я предпринял, правильно — ничего, повел своих людей словно агнцев на заклание. Однако кое-что меня все-таки смущает в действиях командиров, форт длительное время докладывал о нападениях, а значит они не могли об этом не знать. Как мне это понимать? Безалаберность или же подстава? А Корпус Смерти? Разведчик до Вулмарта, затем сама засада возле бункера, зачем? Они следили за нами? Какие цели преследовали? Просто убить и ограбить? Тогда почему добили нас в бункере? Хороший заряд и мы трупы. Вряд ли, здесь речь идет об обычном разбое, против нас действовали не рядовые бойцы — так технично снять наших наблюдателей, опытных ренегатов, необходимо иметь не дюжий навык. И почему они не забрали странное устройство? Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов.

Пока я раздумывал мы пролетали мимо принявшего нас форта. Вертолеты шли невысоко, теперь уже опасаясь ПЗРК, поэтому я смог разглядеть как махали нам руками и разноцветными тряпками его стойкие защитники, отчаянно стараясь привлечь внимание.

— Капитан, в форте