Мой сияющий тиран - Катерина Снежная

– Кровь?

– Да, – она махнула головой, сев на колени и вооружившись бутылкой антисептика, стремительно и ловко вытаскивая из тела иголки.

– Вы долго обменивались Ци, в вашей крови много ее энергии.

– Я не слышал о такой медицине. Наша кровь не подходит вам.

Она посмотрела на него испепеляюще возмущенным взглядом. Вскинула голову, словно он, детсадовец, собрался ее учить, как лечить у деда геморрой.

– Вы хотите ее спасти или нет?

Слова произвели шокирующий эффект. Оба арктика уставились на мертвую Злату, затем на вроде бы вменяемого и вполне живого реаниматолога.

– Тогда заткнитесь и слушайтесь!

– Баба огонь, сделаю таухуа! – зло пошутил Ниршан.

– Кто тогда будет лечить ваших таухуа?

Он

Татьяна творила чудеса. Умела и практиковала. Именно ее Злата обучила основам иглоукалывания, показав скрытый от официальной медицины мир. Не предполагающий у медицинских сотрудников поставленного уровня духовного зрения. И теперь нужно было сотворить еще одно. С решетками она работать не умела. Зато умела работать с реанимационными процедурами на стыке с иголками так, что органы работали. Именно они чаще всего отказывали у обнимашек.

Несколько часов в операционной, поиск нужных медикаментов и оборудования при великом арктике сотворили чудо. Легкие задышали, а больное сердце Златы вновь забилось. Слабовастенько, не без медикаментозной помощи, кривовастенько, но билось.

– Эй, привет, обнимашка, – прошептала она Злате, когда та ненадолго пришла в себя.

Велигор сел в шаттл спустя сутки, в разбитом состоянии. Все происходящее казалось потрясающим, невозможным. Еще вчера они катились в пропасть, точнее Злата. А сегодня ее чудом вытащили с того света, и теперь в пропасть катился он один. Судьба не лишена иронии.

– Не жалеешь? – спросил Ниршан, заказывая алкоголь на двоих.

– Нет, – ответил тот, пригубив бокал, принесенный стюардессой. – Не жалею.

– Помнишь, что было после Тейи.

Велигор кивнул.

После Тейи, после ее развоплощения, был переворот. Совет старейшин упирался еще месяц, прежде чем признал, что баланс планеты разрушен. Женщины умирали от бессилия. Они попросту ложились и умирали. Больнее всего оказалось смотреть на молодых и девочек. Жители Транспраны впервые почувствовали разницу между бессмертием и нетленностью. Они бессмертны, могли жить вечно, но не были защищены от тлена, от разрушений. Их смертельным врагом был несчастный случай. Застрахованные от всех болезней, с бешеной регенерацией, они способны были жить вечно. Родовое родство регулировало все отношения. Здесь, на Земле, люди в лучшем случае могли быть знакомы со своими прадедами, но не дальше. Подобную связь им заменяли фотографии и видео.

После исхода, когда нехватка иньской энергии проявилась критично, началось падение. Конец Транспраны был ужасен. Им ничего не оставалось делать, кроме как покинуть мир.

Они летели на Совет старейшин, управляемый все теми же стариками, только в их ряды теперь входил Жуан-Ди. Похоже, именно по этой причине он и выглядел на сто лет, добавляя нехватку опыта старческим образом.

– Гор, нам известно, что ты экспериментируешь со своей таухуа, и опыты успешны. Девушка приняла цветок силы, – Дуй Джен как обычно поглаживал бородку, только выглядел гораздо моложе.

– Раз известно, зачем комментировать? Неужели только ради этого собрали совет. Мои дела с моими же таухуа никого не касаются.

– Это касается всех нас. Вы прошли три ступени. Нам известно, что девушка умирает.

– И что?

– Мы желаем получить доступ к собранным материалам и к телу.

– Она жива, и вы ничего не получите.

– Гор, но ведь это всего лишь вопрос времени.

Он обвел шесть человек недовольным взглядом.

– Она вернула цветок силы.

Все шестеро ахнули, качая головами, ерзая и цокая на местах.

– Мы накладываем запрет на пятую ступень инициации. После передачи ты должен ее убить.

Он расхохотался.

– Да с чего вдруг вы решили, что я буду вас слушать?! Вас, приведших Транспрану к упадку! Лишивших нас будущего!

– Гор, это очень опасно. Это приведет к ассимиляции, и Земля поглотит нас и нашу культуру. Мы должны вернуться домой. Мы ведем отбор подходящих девочек.

– А вы думали об этом, когда нарушали баланс Ци на Трасплане? Когда казнили Тейю? Я не желаю слушать и участвовать в этом фарсе. Если совет собрался только ради этой цели, то его давно пора распустить.

– Гор, что ты будешь делать, если девушка не возьмет твой Цветок повторно.

Вопрос принадлежал Жуан-Ди. Велигор помолчал, посмотрел на собравшихся и сурово хмыкнул.

– То же, что и все мои предки, сделавшие неверный выбор.

– Но это глупо, Гор!

– Если кто-нибудь из вас тронет мою таухуа… Я буду расценивать это как оскорбление рода. Я потребую его развоплощения. Раз законы Транспраны все-таки еще выполняются.

Кажется, Жуан-Ди был чем-то доволен. То ли угрозами Велигора, то ли тем, что тот дал отпор Дуй Джену. Он улыбался, провожая загадочным взглядом Велигора считающего, что совет окончен.

Она

После случившегося Ци в организме текла жиденько. Слишком долго она укреплялась искусственно, долго выхолащивалась. Цветок силы оказался на поверку той еще дрянью. Он действовал на органы, как отбеливатель на ткань. Органы стали хрупкими, ткани в них изношенными. Но хуже всего было моей душе, там образовалась прореха. Словно кто взял и вырвал клочками большой объем. Места эти словно ветошь, изгрызенная мышами, трепались ошметками воспоминаний. Я все помнила и ничего не чувствовала.

Просто была. В этом месте, все еще в этой жизни, и все еще Златой. Только какой-то другой. Видимо внутренне я достигла предела, в тот день, когда вышибла Ци Велигора из себя. И теперь, как зависимый с ломкой, путалась. Не понимая саму себя. Я не могла ответить себе на простые вопросы.

Я любила его, или мне это только казалось?

Я хотела его или это во мне говорила его Ци?

Безжалостный обман Велигора выходил мне самым жесточайшим боком. Меня ломало от ненависти и желания увидеть его. Посмотреть в синие глаза и убедиться, что все, что он сделал, все, что сказал – ложь. Мои мытарства и наслаждения служили лишь его жестокой мести. От этих мыслей меня всю трясло.

Самое ужасное – он ни разу меня не принуждал. Все сама, я везде делала свой выбор сама. Я сама пустила его внутрь своих пространств, сама выбрала секс и сама затем отказалась от цветка ценой жизни.

– Тебе нужно уехать, – сказала Таня на прощание, когда курс реабилитации был завершен.