Доказательство любви - Вера Чиркова

— Вижу, я все-таки тайный советник. Потому-то с вами и разговариваю, другие уже висели бы на башне — за наглость!

— Думаю, Кадерну очень не понравилось бы такое обращение с его гостями. Неужели ты думаешь, будто уважаемые темные маги могут явиться без спроса в ханский дворец? — усилил нажим Изрельс. — Ваш главный маг так и сказал — приходите, как будет время! Вот и пароль от своих апартаментов выдал! А теперь куда-то исчез… а у нас, между прочим, интуиция! Уж извини, человек ты неплохой, но если с Каном случилась какая-то неприятность, а мы не успеем на помощь, то перед ханом тебя выгораживать не будем.

— Только не нужно мне угрожать, я уже столько всяких угроз слышал! И если поделюсь с вами своими сведениями, то только по доброй воле. Ну и окажете как-нибудь попозже парочку услуг… добровольно, разумеется.

— По рукам. Так что ты знаешь?

— Младший придворный маг, Мальгис, получил тревожное сообщение от смотрителя ханского острова Наслаждений. Он писал, будто исчезли все наложницы, то есть, я хотел сказать, заложницы. Мальгис ушел и пропал, даже сообщения не прислал. Вот Кадерн и собирался проверить, что там случилось, по пути в Тогдад. Но в Тогдаде его так и не дождались, и никаких сообщений тоже не поступило.

— И ты еще раздумывал, говорить нам об этом или нет? Давай привязку на остров и садись писать завещание. Если с Кадерном что-то случилось, я сам тебя прибью.

— Вот привязка, а завещание не понадобится — у меня его светоч в сокровищнице не погас, недавно смотрел. А вы не забудьте про услуги.

— Не волнуйся. Только одна деталь — выбирать их мы будем по своему желанию.

Портал распахнул темное горло и жадно проглотил двух наглецов в черных костюмах с серебряной вышивкой.

— Скатертью дорожка, — едко фыркнул вслед им тайный советник и ехидно ухмыльнулся.

Если они вернутся целыми и невредимыми, то уже выполнят для него весьма важную услугу, выяснят, что именно происходит на крохотном и вполне мирном до последнего времени островке. А если не вернутся, то и это можно повернуть себе на пользу — доказать хану, что советник сэкономил ему как минимум мага и отряд воинов, которых точно сожрала бы неизвестность, обосновавшаяся на острове Наслаждений и бесследно поглотившая уже более тридцати человек, в том числе парочку темных магов из соседних стран.

* * *

— Неплохое местечко, — мрачно отметил Тодгер, оглядывая мелкое море, золотой песок, пышно цветущие кусты и по южному яркие балдахины на широких верандах одноэтажного строения. — Даже жаль будет равнять его с морем.

— Тод… — остановился на нижней ступени его бывший наставник и без труда поймал петлей кресло, которое успел создать молодой магистр, — я хотел попросить тебя об одной услуге…

— Ну?

— Я полностью осознал, как неправильно вел себя с любимой, и мне страшно представить, что она может больше никогда меня не простить. Но больнее всего думать, что Лета может полюбить другого, хотя имеет на это полное право после всех моих ошибок. И хотя разумом я это сознаю, но сердцем принять не могу… и если увижу нечто подобное, могу впасть в неконтролируемую ярость. Потом мне, разумеется, будет страшно стыдно и обидно за содеянное, но сам я сдержаться не сумею. Да и никому не под силу удержать темного магистра, когда в нем бушуют такие страсти. Вот на такой случай я создал амулет… вот, держи. Там сон — самый крепкий, в какой может погрузить человека магия, но одновременно успокаивающий и целительный. Если поймешь, что со мной творится нечто из ряда вон выходящее, усыпляй без сомнений. Никому, кроме тебя, я его доверить не могу.

— А я… — начал Тодгер, засовывая амулет в нагрудный карман.

— За это не беспокойся, за тобой я сам присмотрю.

«Ну да, ну да, — обреченно хмыкнул маг, — кто бы сомневался». Он и не мечтал, что учитель полностью переменится после того, как осознает свои ошибки в семейной жизни. Но, может, хотя бы перестанет совать нос в чужие отношения?

Пока маги поднимались по лестнице, они успели проверить магическими щупальцами и поисковичками все окрестные кусты, цветники, огромный бассейн с беседками и даже яркие шатры, расставленные по саду и на широкой террасе. Добрались и до дома — и сразу же всех нашли. В центре лежал в горе подушек Кадерн, рядом с ним сидели молодой маг и пожилой кругленький прислужник. Ниже по склону, в домике для служанок, две поварихи пекли пирожные и солили их собственными слезами, а в самом дальнем углу дома тихо, как мышки, сидели печальные женщины.

— Тридцать штук, — буркнул Тодгер.

— Тридцать девушек, — поправил Изрельс, направляясь в центр зала. — Что с Каном?

— Просто спит, — убито буркнул, не глядя на подошедшего, Мальгис. — Эта ведьма делает просто убийственные зелья.

— Кого это ты так обозвал, щенок? — начал свирепеть темный магистр.

— Не фурия, нет… — мечтательно завздыхал пухленький прислужник, — пери! Яркая роза волшебного сада! Чаровница и затейница…

— Где она? — едва сдерживаясь, рявкнул на него Изрельс.

— Растаяла, как сладостный туман, как утренняя звезда, как алмазная роса… и дивный юный бутон синеглазой лилии с собой увела.

— А вместе с бутончиком и все наши амулеты и зелья, — обреченно вздохнул Мальгис. — Даже вестника послать нечем. Обчистила похлеще рыночного карманника… затейница!

— Вот сколько живу, столько и убеждаюсь, — язвительно огрызнулся Изрельс, копаясь во флаконах с зельями, — как права поговорка: «Никогда не верь первому взгляду»! Я тут чуть было не разжалобился, собирался помочь ему вернуться в родное ханство быстро и без позора! А этот недостойный звания темного мага лопух обзывает мою любимую жену карманником! Да ладно бы она была родственницей только мне, так она еще любимая младшая сестра моего друга Кадерна и любимая старшая сестра моего ученика Тодгера!

— Не верю… — вытаращил глаза Мальгис. — Если она ему родная сестра, то почему и его карманы обчистила?

Изрельс накапал в ложку три капли зелья, разбавил лимонадом и осторожно вылил в рот старшего придворного магистра. Полюбовался на кислую гримасу, исказившую лицо шурина, и только после этого, подняв вверх палец, назидательно изрек:

— Не обчистила. А взяла в силу крайней необходимости. Когда берут у своих, это за воровство не считается. Кан и сам бы все ей отдал, если б знал, как подло поступил Рандолиз с его родной сестренкой.

— Кто поступил с сестренкой? — сонно пробормотал Кадерн и сладко потянулся. — Какой сон!..

И вдруг резко сел, помотал головой и уставился на Изрельса:

— Изр? Тод? Случилось что-нибудь? С Летуаной?

— Вот именно, — тяжело вздохнул магистр, плеснул в кубок лимонада и залпом выпил. — Но говорить об этом будем не здесь. Хотя главное могу объяснить. Некто Рандолиз, пользуясь ее доверием, отправил Лету на этот остров… наложницей.

— Они тут заложницы, — мрачнея, пробормотал Кадерн и начал хлопать по карманам в поисках амулета.