Возвращаясь к тебе. Часть 2 - Лана Серова

— Ты издеваешься, бл*дь?!

— Мне кажется, это ты наплевал на все свои обязательства, Тони! — это, конечно же, был Стив.

Голос друга был до омерзения бодрым и недовольным.

— Ты, где есть? — едва ли не кричал он, — ты в курсе, что мы не можем начать собрание акционеров без тебя?

Я честно постарался разыскать в памяти хоть какое-то упоминание об этом чертовом собрании. Тщетно. Память услужливо предоставила лишь воспоминания последней ночи, хотя и обрывочно. Мне срочно нужен душ…

— Стив, — начал я как можно тише, боясь, что головная боль лишь усилится, — придумай что-нибудь. Мне нужен час.

В трубке раздались ругательства, но я уже не слушал, нажав на отбой. Добрел до ванной и, не мешкая, встал под ледяной душ. Из горла вырвался глухой рык, мышцы моментально напряглись от бешеного перепада температуры. Но в голове заметно прояснилось, и на том спасибо.

Приняв бодрящий душ, вышел из кабины и подошел к зеркалу. Увидев собственное отражение, поморщился. Я был похож на конченого наркомана. Мелькнула мысль, что являться в таком виде на собрание учредителей явно не стоит, но я отмел ее, как несущественную. В баре обнаружилась бутылка минералки. Высушил ее одним глотком, чувствуя, как постепенно начинаю приходить в норму. Сколько же я выпил?

Взгляд метнулся к прикроватной тумбочке и со второго раза сосчитал три бутылки виски, одну водки и несколько рюмок, разбросанных на полу. Заметил у входной двери раскрытую пачку сигарет и, даже не задумываясь, как они там оказались, вытащил одну. Подкурил и с наслаждением затянулся, прикрыв глаза.

Как ни старался, я не мог вспомнить, когда напивался так в последний раз. Лишь когда был неотесанным сопляком, мог позволить себе уйти в такой загул. Но вот уже много лет я всегда был способен контролировать ситуацию и не напиваться до отключки. Твою мать! В голове сразу же всплыл разговор, который предшествовал всему этому. Я почувствовал злость. Надежда снова смогла разрушить мое спокойствие и заставить забыть про здравый смысл.

Черт, я ведь точно вспомнил, что в какой-то момент твердо решил свалить на хрен с гребаного Лондона и вернуться в Россию. В чертово зыбучее ничто. Та часть меня, которая была хорошо мне знакома, требовала бросить все и забыть. Перестать вести себя, как подросток, бегая за Надеждой. Сохранить свою гордость, как бы нелепо это ни звучало.

Стены номера давили на меня, и я спустился в ресторан, который располагался прямо на первом этаже отеля. В тот момент я был зол до чертиков. В голове боролись между собой две мысли, одна другой безумнее. Поехать к Надежде и заставить сказать, что все сказанное ею — ложь! Выбить из нее это признание любой ценой. Вторая же — оставить все, как есть. Принять ее выбор и сдаться. Оставить ее, каких бы трудов мне это не стоило.

Я сидел за столиком, наедине с бутылкой виски, не обращая ни на что внимания. Но это было лучше, чем сгорать от боли и неверия в полном одиночестве номера.

Через тридцать минут я увидел, как в ресторан вошла женщина. Ее лицо было мне смутно знакомо, и через мгновение я вспомнил. Это была одна из учредителей фирмы. Точнее, жена одного из акционеров, который ни разу не появлялся на собраниях. Во всяком случае, на тех из них, на которых присутствовал я. Как ни старался, имя ее я вспомнить не мог, по причине того, что даже и не запоминал за ненужностью.

Женщина меня не видела. Она изящно села за предложенный ей столик и стала медленно пролистывать меню. Сделав очередной глоток, стал за нею наблюдать. Я не мог не отметить ее красоту. Черные брюки, подчеркивающие стройные бедра, голубая блузка, открывающая высокую грудь. Идеальная кожа, необычный разрез глаз и черные волосы. На вид лет тридцать — тридцать пять. Все это отмечал чисто автоматически. Смотрел на нее и ничего не чувствовал. Стив не раз упоминал о том, что был бы не прочь с ней поразвлечься, но отношения в бизнесе для него табу. Мысли невольно перенеслись в иное русло. Каково это, быть с ней? Каково это, отпустить прошлое и вернуться к той жизни, где не было чувств?

В этот момент женщина подняла голову и посмотрела прямо на меня. В ее глазах мелькнуло узнавание и мимолетное удивление. Я намеренно не стал отводить взгляда и продолжал молча смотреть на нее. Она приподняла бровь вопросительно, и ее губы едва заметно дрогнули, что сразу же привлекло мое внимание.

Слишком быстро мы очутились в моем номере. Слишком точно поняли друг друга с полувзгляда. Она позволила сорвать с нее всю эту чертову одежду. Я набросился на нее с каким-то отчаянием, словно изнывающий от жажды в открытом море бросается пить соленую воду. Никаких чувств, никаких эмоций… это так знакомо… только вот горечь, пропитавшая всего меня, не уходит… не дает отвлечься и заставляет, стиснув зубы гладить нежную кожу… уже сминая, оставляя красные следы…

Женщина отвечает с не меньшей страстью, и в какой-то момент меня посещает мысль — а какие внутренние демоны ее кинули на этот шаг?

Не было слов, не было ненужных разговоров, и через мгновение мы уже на постели, и нас разделяют лишь миллиметры ткани. Пустота в душе, она давит, грозя поглотить меня без остатка. На автомате отмечаю, что тело давно готово, как и женщина подо мной. И в этот момент она произносит одно лишь слово.

— Моника…

Ее голос тягучий, с характерной хрипотцой. Но именно ее имя становится для меня ушатом холодной воды. До этого женщина была лишь оболочкой, телом, которое должно отвлечь. Мы оба застываем и смотрим друг другу в глаза. В ее я вижу боль и какую-то непонятную мне борьбу. В моих же, я уверен, лишь тьма. Не знаю, как она воспринимает это. Все происходит так быстро, мы действуем словно сговорившись. Не произнеся ни слова, одновременно отстраняемся друг от друга, и через пять минут я снова оказываюсь в номере один. Это правильно.

Звоню на ресепшн и заказываю выпивку. С этого момента я забываю про женщину, которая каким-то неведомым образом открыла мне глаза. Черт, ведь еще немного, и я бы совершил очередное предательство. Я тону в чувстве отвращения к себе, едва сдерживаясь от желания крушить все вокруг. Методично напиваюсь, стараясь прогнать эти чертовы чувства. Ненужные, безумные. Но одно понимаю точно — я ни за что не уеду из гребаного Лондона. Верну ЕЕ, во чтобы-то ни стало.

Ведь это же Лучик, мой Лучик. Девочка, которая не сломалась, хотя сука-жизнь раз за разом била ее наотмашь. И каждый раз она поднимала голову вверх и двигалась вперед. Последний удар нанес я сам. Сколь угодно можно оправдываться причиной моего поступка, но это не умаляет боли, что я причинил. И нет ничего удивительного, что Надя хочет забыть прошлое, забыть меня… от этих мыслей нутро снова опаляет лавиной боли, но теперь я могу ее принять. Я всегда знал, насколько Надя сильная. И то, что произошло, лишь подтверждение ее силы духа. Только вот, чтобы понять это, мне пришлось нажраться в хлам.

НАДЯ

На следующий день после расставания с Джейсоном я просто была завалена работой, что было к лучшему. Мне пока не хотелось думать, куда я в очередной раз свернула в своей жизни. Мне осточертело думать про правильность решений. И я элементарно боялась, что, если начну все это разбирать по полочкам, то пойму, что совершила ошибку. Ведь не зря существует выражение: Стерпится-слюбится. Значит, так бывает и, возможно, стоило еще подождать? Но я тут же прогоняла от себя эти мысли. Это нечестно по отношению к Джейсону. Мне до сих пор было больно от его последних слов, они глубоко ранили меня и осели глубоко внутри, словно острые занозы, которые при каждом вдохе впиваются в плоть, причиняя боль. Пройдет время, и Джейсон остынет, я верю в это. В запале много чего можно наговорить и сделать…