Возвращаясь к тебе. Часть 2 - Лана Серова

Я всегда мечтала о детях, о большой, чистой и взаимной любви и крепкой семье. Иногда, лежа в кровати, я мечтала, представляла свое идеальное будущее, и дети всегда были главной частью моих фантазий.

Я всегда хотела быть мамой. Не могу представить истинного счастья без детей. Они смысл нашей жизни. Особенно, когда они плод любви родителей. Это маленькое чудо, благословение свыше. А еще чаще я представляла малыша с ЕГО глазами. Представляла, что у нас все хорошо. Нет никаких проблем. Нет прошлого, а есть только настоящее и светлое, счастливое будущее. Где мы вместе, где мы — семья…

Руки сжались на руле, и я отшвырнула от себя сигарету, тут же прижала руку к своему плоскому животу, начала его ощупывать. Даже не знаю, что пыталась найти. Сердце стучало набатом, звук эхом отдавался в висках.

Я закусила губу и попыталась успокоить дыхание. На глаза набежали слезы, и я счастливо засмеялась.

Может, все складывалось и не по сценарию, который я составила для себя, но мне все равно. Я счастлива! Безумно, до одури. И хотя мы с Антоном и не вместе, то теперь мы всегда будем соединены воедино. Будем не просто отдельно я и он, а будем мы. И как бы глупо это не звучало, но я уже люблю того, кто там внутри меня. Мне дико захотелось увидеть глаза Антона в момент, когда я сообщу ему новость. Это будет нечто, я уверенна. А я запомню его реакцию во всех мелочах, чтобы потом пересказывать.

Эмоции просто разрывали меня изнутри, все казалось сейчас таким ярким и таким прекрасным. Мне хотелось со всеми поделиться кусочком счастья! Хотелось, чтобы все вокруг улыбались. Спустя несколько минут я ехала в клинику.

Девушка-секретарь мне приветливо улыбнулась и попросила немного подождать. Я устроилась на удобном диванчике и взяла какой-то журнал со стола.

Сейчас, вроде я и была счастлива, но какой-то осадок мешал. Уже по дороге сюда, я постаралась не думать о том, что могу быть беременна, ведь это может оказаться не правда, и от этой мысли становилось дурно. Но мне нужно было одернуть себя и не бежать впереди паровоза. Может… у меня выявили какое-то заболевание, и жить мне осталось пару месяцев?

Мы всегда хотим верить только в лучшее. Такова натура всех людей, но, к сожалению, в большинстве случаев все не всегда так, как нам хочется. У жизни и у судьбы свое видение.

Когда дверь в кабинет открылась, и меня пригласили внутрь, я была вся на иголках. Меня, как на американских горках бросало то к абсолютному счастью, то к парализующему страху. И все эти ощущения сменяли друг друга за доли секунд.

АНТОН

На совещание я все же попал. Правда, опоздал нещадно. Но никто из присутствующих не сказал ни слова. Лишь Стив сверкнул при виде меня глазами, на что я не обратил внимания.

С другой стороны стола сидела Моника, которая даже бровью не повела при моем появлении. С очередной занудной речью начал выступать один из учредителей компании, и это вызвало новую волну тупой боли у меня в голове. Я же стал изучать профиль Моники. Черт, она выглядела идеально. Ничто в ее облике не напоминало мне ту женщину, которая лежала подо мной вчера ночью, готовая на все.

Совещание продолжалось мучительно долго. Казалось, это длилось гребаную вечность, и моя голова могла не выдержать. В тот момент, когда все закончилось, я уже был готов молча встать и уйти, никому ничего не поясняя. На выходе меня перехватил Стив.

— Пойдем, поговорим.

Мы направились в его кабинет. Как только вошли, я рухнул на кожаный диван и прикрыл глаза. Слышал, как Стив что-то говорит по телефону секретарше, но даже не стал вслушиваться. Через несколько мгновений услышал его голос, обращенный уже ко мне.

— Удалась ночка, Тони?

Я приоткрыл один глаз и посмотрел на ухмыляющегося друга. Он сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и улыбался во все свои тридцать два зуба.

— Отвали, — беззлобно ответил ему, на что Стив лишь заржал.

— Рассказывай. Я прикрыл твой зад, так что ты обязан мне подробности. Кто она?

— Моника, — я ухмыльнулся, наблюдая, как челюсть друга постепенно опускается в удивлении.

В этот момент в кабинет вошла секретарь, поставив поднос с кофе, молча удалилась. Я тут же подошел к столу и взял одну из чашек. Сделал глоток и прикрыл глаза. Стало легче.

— Черт, ты что, был этой ночью с Моникой? Но как?

Он явно был удивлен. Меня же его реакция лишь забавляла. Не став долго мучить друга, рассказал ему часть вечера, конечно же, опустив большую часть подробностей.

— Так ты что, просто отказался от бешеного секса? Я все больше хочу познакомиться с той незнакомкой, от которой ты потерял голову.

Упоминание о Наде снова вызвало волну боли, но уже не столь сильной. Теперь я был готов к действиям.

— После того, как познакомишь меня со своей будущей женой, Ромео, — усмехнулся при виде его поникшего взгляда.

Стив простонал.

— Не напоминай, я же просил.

Он резко подскочил и прошел к бару. Налил себе виски в бокал и снова устроился в кресле.

— Сегодня утром в ресторане, когда я пил кофе, была девушка, — сказал он задумчиво глядя в бокал.

— Что дальше?

— Она смотрела на меня, не отводя глаз. Черт, мне даже на какой-то короткий миг стало неуютно под этим взглядом.

— Что, она так явно выразила свои желания? — засмеялся я.

— В том-то и дело, что нет! Она странная, какая-то студентка, видимо. Одета, словно заядлая хиппи или типа того. Сначала я подумал, что она просто сражена моей идеальностью. Хватит ржать, Тони! — обиженно произнес Стив.

— Ладно, забудь, — я все еще улыбался, — а на деле?

Стив снова уткнулся взглядом в бокал и произнес усталым голосом.

— Все это время она сидела и смотрела на меня, а потом стала что-то рисовать на салфетке. Думал, она подойдет ко мне, но, расплатившись, она ушла, даже не взглянув в мою сторону.

Я не понимал, к чему он ведет. Что такого странного произошло в кафе, что стоит моего внимания. Но тут Стив достал из кармана какую-то бумажку и протянул мне. Взяв ее в руки, я понял, что это салфетка. Развернул и увидел на ней портрет карандашом, на котором был изображен Стив. Черт, он был выполнен профессионально. На таком небольшом кусочке бумаги, образ друга был очень четким, с проработанными до мелочей деталями. Казалось, что держу в руках черно-белое фото. Внизу стояла надпись. Loneliness. Одиночество.

— Это ее послание тебе? — спросил друга, который стал еще больше задумчивым.

— Она оставила это на столе, — хмуро ответил Стив, — и ты знаешь, может, она права?

— В том, что ты — одиночка по жизни?

Я засмеялся, не понимая, почему он вообще сохранил этот набросок. Это не похоже на него.