Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл

Все вместе они подошли к сводчатому входу и едва не столкнулись с Талутом.

— О, я как раз ищу тебя, Джондалар, — сказал вождь. — Не хочется попусту тратить такой роскошный день. Вернулся Уимез и рассказал, что они случайно напали на след небольшого стада бизонов, пришедшего в наши края на зимовку. Мы собираемся сейчас перекусить и отправиться на охоту. Ты не желаешь присоединиться к нам?

— Конечно, с удовольствием! — воодушевленно сказал Джондалар, радостно улыбнувшись.

— Я попросил Мамута провести ритуал Поиска и заодно выяснить, какая ожидается погода. Он сказал, что все сложится хорошо и что стадо не уйдет далеко. Потом он произнес странную фразу, которую я не понял. Короче, Мамут сказал: «Найдете вход, найдете и выход». По-моему, бессмыслица какая-то.

— Да, странно, но так обычно и бывает. Те, Кто Служит Великой Матери, зачастую тоже говорят слова, которых я не понимаю, — усмехнулся Джондалар. — Они выражаются иносказательным языком, и смысл их речей очень трудно уловить.

— Ты прав, — заметил Талут. — И знаешь, я порой спрашиваю себя, понимают ли они сами, о чем говорят.

— Раз уж мы собираемся устроить охотничью вылазку, я хочу показать тебе одно оружие, — сказал Джондалар, — оно может нам очень пригодиться. — Вся компания прошла в очаг Мамонта, где на пристенной скамье за изголовьем лежанки хранились вещи Эйлы и Джондалара, и он показал несколько легких копий и странное приспособление, назначение которого было непонятно ни Талуту, ни Диги. — Я придумал это устройство для Эйлы, пока мы жили в ее долине, и с тех пор мы все время охотимся с его помощью.

Эйла стояла позади мужчин и с нарастающим напряжением прислушивалась к их разговору. Ей отчаянно хотелось участвовать в охоте, но она не знала, разрешается ли женщинам Мамутои охотиться. В прошлом страсть к охоте причинила ей немало страданий. Женщинам Клана было запрещено не то что охотиться, а даже прикасаться к охотничьему оружию. Однако несмотря на запрет, Эйла тайно научилась пользоваться пращой и была сурово наказана, когда в Клане узнали об этом. Но зато потом ей все-таки разрешили определенные виды охоты, чтобы умилостивить могущественный тотем, под защитой которого она находилась. Правда, ее охотничьи склонности дали Бруду еще один повод для ненависти и в конечном счете способствовали ее изгнанию.

Но когда она жила одна в долине, то поняла, какие преимущества дает ей умение пользоваться пращой, что побудило ее к дальнейшему совершенствованию. Эйла выжила благодаря тем навыкам, которые переняла у женщин Клана, а ее собственный ум и смелость помогли ей обеспечить себя всем необходимым. Конечно, охотничьи навыки позволили Эйле постоять за себя и обеспечить нормальные условия бытия, по главным итогом своей одинокой жизни она считала обретение свободы и независимости. И сейчас ей, естественно, не хотелось отказываться от столь ценных преимуществ.

— Эйла, почему бы тебе тоже не достать свою копьеметалку? — сказал Джондалар и добавил, вновь обращаясь к Талуту: — В моем броске силы явно побольше, но в точности попадания мне не сравниться с Эйлой, и она покажет вам преимущества этого приспособления. А если вы хотите увидеть уникальную меткость, то вам надо посмотреть, как она управляется с пращой. У этого оружия есть свои сильные стороны, и она владеет им в совершенстве.

Джондалар продолжал рассказывать о чем-то Талуту, но Эйла, уже не слушая его, облегченно вздохнула — сама того не сознавая, она простояла все это время затаив дыхание — и пошла доставать дротики и копьеметалку. Просто удивительно, с какой легкостью этот мужчина из племени Других воспринял то, что она охотится, и с каким естественным спокойствием он оценивал ее мастерство. Похоже, Джондалар был уверен, что Талут и все Львиное стойбище точно так же воспримут ее желание участвовать в охоте. Эйла взглянула на Диги, интересуясь, как отнесется к этому женщина.

— Талут, если ты собираешься использовать новое оружие, тебе следует спросить позволения у Великой Матери. Мут должна увидеть его до начала охоты, — сказала Диги. — А мне, пожалуй, тоже пора достать копья и заплечную сумку. Да и палатка, наверное, понадобится, ведь скорее всего мы заночуем в степи.

После утренней трапезы Талут подозвал Уимеза, и они присели на корточки возле одного из боковых очажков большого кухонного помещения; там находился участок мягкой земли, хорошо освещенный дневным светом, проникавшим через дымоход. Рядом с ними в землю было воткнуто острое орудие, вырезанное из кости ноги оленя. По форме оно напоминало нож или заостренный кинжал, притупленное лезвие которого заканчивалось гладким коленным суставом, служившим рукояткой. Взявшись за нее, Талут плоским краем ножа разровнял землю перед собой и затем, перехватив нож поудобнее, начал чертить на этой ровной поверхности какие-то знаки и линии. Постепенно вокруг собралось еще несколько охотников.

— Уимез сказал, что он видел бизонов на северо-востоке, неподалеку от тех трех скалистых склонов, где чуть выше по течению находится речная развилка, — говорил вождь, рисуя ножом весьма условную карту того района.

Карта Талута была скорее схематическим рисунком, чем наглядным отображением местности. И в сущности, никто не нуждался в более точном изображении. Обитатели Львиной стоянки отлично знали тот район, и рисунок просто напомнил им, где находятся хорошо известные всем места. Подобная условная схема обычно состояла из четких и понятных знаков и линий, соответствовавших определенным природным объектам или отражавших какие-то охотничьи идеи.

Карта Талута не показывала всех поворотов, которые река делала на своем пути, и, естественно, не напоминала картину, что можно было бы увидеть с высоты птичьего полета. На его рисунке основное русло реки было похоже на изломанный рыбий костяк, от которого отходили две прямые линии, обозначавшие развилку. Живя на открытых степных просторах, Мамутои представляли себе реки как обширные водоемы, иногда соединявшиеся друг с другом.

Они знали, откуда и куда текут эти реки, но также знали, что речное русло бывает изменчивым и непостоянным, а скалистые берега менее подвержены изменениям. Ландшафт этой местности менялся очень значительно, и виной тому были сезонные воздействия близких ледников и обширных районов вечной мерзлоты, где земля практически не оттаивала даже летом. Исключение составляли лишь самые крупные реки, а многочисленные притоки и рукава во время таяния ледников могли изменяться с той же легкостью, с какой высокие ледяные горы превращались летом в заболоченные низины. Охотники на Мамонтов представляли себе окружающий мир как некий взаимосвязанный организм, и реки были всего лишь его составной частью.

Талут также не считал нужным наносить на свою карту отметки, соответствующие длине реки. Мамутои придавали мало значения линейным мерам. Оценивая расстояние, они учитывали прежде всего то, как долго им придется добираться туда. На условных схемах гораздо легче было начертить несколько линий, обозначавших дни, или указать любые другие отметки временного деления. Конечно, скорость передвижения зависела от состава охотничьего отряда, а одна и та же местность могла сильно изменяться от сезона к сезону, и соответственно путь до нее мог занять гораздо больше времени. Когда в поход отправлялись всем стойбищем, то время пути оценивалось по скорости передвижения самых слабых ходоков. Схема Талута была вполне понятна всем членам стойбища, но Эйла сидела точно завороженная, не сводя озадаченного взгляда с этих таинственных знаков.