Дом с сотней часов - Энн Мэри Хауэлл

Теренс плотнее сжал губы.

– Скажи нам, пожалуйста, где вещи Фоксов, – попросила Флоренс. – У них ничего не осталось, завтра всю семью отправят в работный дом, и им придётся питаться баландой. Берти не одобрил бы твоё молчание.

– Я же сказал: ничего не знаю. – И Теренс пошёл к дому.

Флоренс глубоко вздохнула и побежала за ним.

– Помнишь, как Берти помогал тебе учиться, когда ты был маленьким? Вы сидели в библиотеке, и он читал тебе учебник по ботанике. Ты обещал, если ему понадобится помощь…

Хелена с удивлением смотрела на зардевшуюся как маков цвет Флоренс – она никогда не видела подругу такой настойчивой и оживлённой.

– Как ты можешь обречь целую семью на голодное существование?! – продолжала та, решительно бросая Теренсу слова обвинения. – Ты наверняка что-то знаешь.

И тут чётко и весомо прозвенел голос Ральфа:

– Пожалуйста, помоги нам. Мои сёстры голодают. Если отец получит назад свои инструменты, он сможет снова работать, обеспечивать нас и выплачивать долги.

Пара, которая выгуливала маленькую таксу, остановилась и стала смотреть на них.

– Это ты остановил часы мистера Уэсткотта, Теренс? Это связано с твоим отцом? Скажи нам, – спросила Хелена. – Мы только хотим узнать, что случилось.

– Что?! Я остановил часы?! – Теренс повернулся к Хелене. Лицо его стало желтушным. – Делать мне больше нечего! Мне жаль, что Фоксы лишились своего имущества, правда жаль. Но я не могу помочь вам… и мисс Кэтрин Уэсткотт тоже… не могу, и всё. – Он бросил отчаянный взгляд на контору отца. Мистер Марчингтон стоял в открытых дверях и смотрел на них, постукивая тростью по ступеньке.

Хелена растерялась:

– А при чём тут мисс Уэсткотт?

Теренс вспыхнул, но не произнёс ни слова.

Флоренс вытерла ладони о брюки и шагнула к сыну юриста.

– Я никуда не уйду, пока ты не скажешь нам, где вещи семьи Фокс, – заявила она.

Теренс хотел было что-то ответить, но снова закрыл рот, повернулся и побежал к дому.

Флоренс посмотрела ему вслед и тяжело опустилась на траву.

– Мне очень жаль, Ральф. Я надеялась, что Теренс нам поможет.

Ральф сел рядом с ней, скрестил ноги и положил подбородок на руки.

– Я не хочу разлучаться с сёстрами. – Он отвернулся и смахнул слезу.

От жалости у Хелены сжалось сердце. Она оглянулась на гостиницу на углу Паркерс-Пис, где остановилась Кэтрин. На что это намекал Теренс, говоря, что не может помочь мисс Уэсткотт? Выглядел он при этом таким же встревоженным, как Орбит в присутствии этой дамочки. Хелена вспомнила, каким властным тоном Кэтрин говорила с братом о его здоровье. Но если она так беспокоилась о благополучии своих родных – почему не поселилась в их доме? И чем она занимается весь день? Хелена сорвала пучок травы и растёрла её между ладонями. Похоже, у них появились новые вопросы, требующие ответа. Но чтобы выяснить намерения Кэтрин Уэсткотт, девочке понадобится помощь новых друзей.

Хелена, Флоренс и Ральф взглянули на увитые плющом георгианские окна гостиницы «Университетский герб», зорко смотрящие на Паркерс-Пис.

– Мне всё-таки не верится, что моя тётя что-то скрывает, – грызя ноготь большого пальца, проговорила Флоренс. Бравада, с которой она разговаривала с Теренсом, улетучилась. И неудивительно: друзья намеревались проникнуть в номер Кэтрин.

– Теренс сказал, что не может ей помочь, а значит, она просила его о каком-то одолжении, – задумчиво размышляла Хелена, поглаживая голову Орбита, который стал беспокойно раскачиваться в своём мешке.

– Может, просто спросим у неё, о чём речь? – предложила Флоренс, вынимая из кармана часы. – К тому же посмотри на время, Хелена! Разве нам не нужно торопиться домой, чтобы до возвращения твоего отца выполнить его поручения?

Флоренс научилась задавать вопросы не хуже Хелены, а та разучилась отвечать на них. Дочь часовщика пожевала изнутри щёку, снова вспомнив, как странно ведёт себя Орбит, когда Кэтрин к нему приближается; как тётушка шарила ночью в конюшне; как, поощряя племянницу добиваться своей цели, приносила ей книги по архитектуре и аэронавтике. Может, всё это лишь проявления чудачеств, которые железной хваткой держат семью Уэсткотт? Или все странности в доме с часами происходят по каким-то другим причинам? Хелена сомневалась, что сможет внятно выразить Флоренс свои сомнения, и потому сочла за лучшее не говорить ничего.

– Повторим ещё раз, – решительно произнесла Хелена. – Сначала спрашиваем, у себя ли мисс Уэсткотт. Если да, придётся убежать. Если же нет…

– …ты скажешь администратору, что у тебя для неё очень важный пакет, который ты должна самолично доставить в её номер, – договорил Ральф.

Флоренс наморщила нос.

– Вообще-то звучит неубедительно. Да и пакета никакого у нас нет.

– Море волнуется раз, море волнуется два! – стал болтать Орбит.

Хелена вздохнула и дала ему несколько семечек. Друзья потратили добрую четверть часа, разрабатывая план проникновения в номер Кэтрин Уэсткотт, где Хелена надеялась найти ответы на свои вопросы.

Ральф предложил отвлечь администратора гостиницы, якобы упав в обморок, чтобы Хелена смогла незаметно снять с крючка ключ от номера. Но от этого плана быстро отказались, поскольку ребята не знали, в каком именно номере остановилась тётушка.

Идея Флоренс состояла в том, чтобы Хелена вошла в гостиницу в слезах, представилась племянницей Кэтрин Уэсткотт и сказала, что она должна оставить личную записку в её комнате (потому что, если войдёт сама Флоренс в костюме мальчика, у сотрудников гостиницы появятся лишние вопросы).

– Смотрите. – Флоренс указала куда-то через дорогу.

Дети вжались в стену книжного магазина. Из дверей гостиницы вышла Кэтрин Уэсткотт. Она казалась рассеянной и, пока смотревший на неё с обожанием швейцар ловил кеб, дважды сверялась с часами. Наконец, сунув часы обратно в карман пальто, она села в экипаж, и повозка отъехала (при этом лошадь успела оставить на улице огромную кучу навоза). Швейцар всплеснул руками, покачал головой и пошёл за совком, прислонённым к стене гостиницы.

– Давай, – локтем подтолкнул Хелену Ральф. – Пока швейцар не видит.

– Да, момент подходящий, – согласилась Флоренс.

– Но мы ещё не придумали, что я скажу, – возразила Хелена. Сердце у неё заколотилось от страха.

– Придумаешь по ходу дела, – снова подтолкнул её Ральф.