Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров - Дэн Джонс

порядок. К вечеру 5 июля мэру и старейшинам удалось собрать вооруженный отряд под руководством двух ветеранов французских войн, лорда Скейлза и Мэтью Гофа, и приготовиться к контратаке против оккупировавших город повстанцев. Около 10 часов вечера на Лондонском мосту началось сражение, продлившееся всю ночь и следующее утро. Несколько сотен человек сгрудились на узком переходе через Темзу, сражаясь плечом к плечу при свете факелов. В порыве отчаяния Кэд ворвался в тюрьму Маршалси в Саутуарке, и освобожденные заключенные влились в ряды мятежников. Но он не смог пробиться через оборону Скейлза и Гофа. В приступе слепой ярости повстанцы подожгли деревянный подъемный мост, место сражения заволокло дымом, в разгар битвы солдаты падали вниз и тонули в холодной воде. Наконец посреди всего этого хаоса с лондонской стороны моста ворота закрыли на засов. Сотни окровавленных и обожженных тел остались за стенами города, включая Гофа и городского старейшину Джона Саттона. Повстанцев отбросили назад к Саутуарку.

На следующий день, 7 июля, по совету королевы, которая, что примечательно, все время восстания отважно оставалась в своем имении в Гринвиче, бунтовщикам из Кента предложили принять грамоту о помиловании и разойтись. Многие были рады такой возможности, но Кэд отказался, вновь отступил в Кент, прихватив с собой награбленные товары и ценности (что сильно расходилось с его собственным приказами), и поклялся продолжать борьбу. Однако на этот раз удача изменила ему. 10 июля Кэд был официально обвинен в измене, и за его голову назначили вознаграждение в тысячу марок. Он пытался бежать, но через пару дней Александр Иден, сменивший несчастного Кроумера на посту шерифа Кента, поймал Кэда «в саду» в Хитфилде в Сассексе[164]. Кэд сражался до последнего и, хотя его удалось схватить живым, по дороге умер от ран. Так что правосудие над ним могло свершиться лишь символически, и 16 июля труп Кэда обезглавили в Ньюгейте, провезли по всему городу, заехав в Саутуарк, и, вернувшись в Ньюгейт, порубили на куски. Его голову на шесте подняли над Лондонским мостом (что в данном случае было символично), и безжизненные глаза Кэда смотрели на пожарище на месте прежде невиданной городской битвы.

Восстание Кэда было окончено, но конфликт продолжал тлеть все лето. Король, двор и знать, присоединившаяся к нему в Кенилворте, в конце месяца потянулась обратно в Лондон. 28 июля в соборе Святого Павла отслужили благодарственный молебен, а еще через месяц высокопоставленная специальная судебная комиссия, в которую вошли Хамфри, герцог Бекингем, архиепископы Кентерберийский и Йоркский и епископ Винчестера, поехала расследовать злоупотребления, упоминавшиеся в манифесте повстанцев.

Во многих городах и деревнях на юго-востоке Англии сохранялась опасная нестабильная обстановка: осенью еще несколько человек пытались поднять мятеж в Кенте, Эссексе и Сассексе. Шайки разбойников наводнили сельскую местность, грабили и убивали. Лондон не переставал бурлить. Население города разрослось за счет возвращавшихся из Нормандии солдат. Несколько ветеранов надругались над гербом лорда-казначея Сэя и над могильной плитой на месте его захоронения в соборе Грейфраерс. В августе мятежники ворвались в Тауэр и похитили из арсенала оружие. Осень принесла с собой новые волнения в связи с выборами нового мэра. В то же время на улицах повсюду начали появляться антиправительственные листовки, а возмущенный смотритель Ньюгейтской тюрьмы поднял бунт и выпустил всех заключенных.

1450-й стал годом распрей, насилия, хаоса и ужаса. Это было результатом постепенно нараставшего кризиса власти, проистекавшего из равнодушия, с которым двадцативосьмилетний король относился к своим обязанностям. На протяжении многих лет неполноценное царствование Генриха поддерживалось сначала советом, который правил за малолетнего монарха и пытался примирить взгляды дядей короля с общим мнением лордов, затем герцогом Саффолком, при котором власть держалась на его личных связях в совете, при дворе и в провинции. Оба этих варианта оказались неприемлемыми. Правление Саффолка повергло страну в кровавую смуту и привело к протестам, первой жертвой которых стал он сам. Но если мятежникам и удалось уничтожить предполагаемую шайку, узурпировавшую власть, то с корнем всех зол они ничего поделать не смогли. После гибели Саффолка и восстания Кэда неполноценность Генриха как короля продолжала оставаться насущной проблемой. Вскоре еще один человек бросится в эпицентр английской политической жизни, желая задать ей определенное направление. В сентябре из Ирландии вернулся Ричард, герцог Йоркский, желающий внести свой вклад в спасение Англии от головокружительного падения в пропасть.

«…а потом поставит королем герцога Йоркского»

Маленькая флотилия приближалась к портовому городу Бомарис, притулившемуся на юго-восточной оконечности острова Англси в тени громадной каменной крепости. Этот замок с глубоким внешним рвом, защитными стенами больше тридцати футов высотой и двадцатью двумя крепкими круглыми башнями, испещренными бойницами, был самым дорогим проектом из кольца валлийских фортов, которые строили при Эдуарде I. Здание было таким огромным, а идея настолько амбициозной, что некоторые части замка, которые начали строить более 150 лет назад, так никогда и не были закончены. Но даже в таком виде крепость была грозным символом власти короны на окраинах королевства, и перед всеми, прибывавшими в Бомарис, открывался устрашающий вид.

Было начало сентября 1450 года, и появления судов ждали уже несколько дней. На борту были Ричард, герцог Йоркский, двоюродный брат короля и наместник Ирландии, вместе со своими людьми. Йорк выехал из Дублина 28 августа, и новости о его грядущем приезде потрясли Генриха VI и его советников. Городу приказано было приготовиться. Командующий Бомариса Томас Норрис вместе с несколькими другими местными военными ждал герцога. Им было строго наказано задержать Йорка, и они по морю отправили герцогу сообщение. В нем, как он сам позже жаловался, говорилось, что «я не должен ни причаливать здесь, ни запасаться [едой], ни набираться сил вместе с моими товарищами… ни человек, ни лошадь, ни кто-либо еще не поклонятся и не помогут мне»[165]. Йорку сообщили, что приказы исходили от Уильяма Сэя, придворного Генриха VI, который был уверен в том, что герцог явился непрошеным, как «предатель». Ему не позволили сойти на берег, и корабли вынуждены были остаться в море и искать более благоприятное место для того, чтобы бросить якорь[166].

В конце концов корабли Йорка прошли около двадцати миль на север вдоль берега и причалили неподалеку от устья реки Клюид. 7 сентября герцог со свитой добрался до своего замка в Денби. Отсюда они двинулись в Ладлоу, а затем проехали через центральные графства. Когда Йорк следовал через принадлежавшие ему земли в Уэльсе и Англии, к нему примкнуло множество вооруженных сторонников. 23 сентября один очевидец из города Стони Стратфорд в Нортгемптоншире видел, как герцог появился во всем великолепии: «одетый в красный бархат верхом на черном ирландском коне». Ту ночь Йорк провел в таверне «Красный лев» за городскими воротами[167]. Но надолго он не задержался. 27 сентября Ричард уже был в Лондоне и въехал в