Линия красоты - Алан Холлингхерст

— Знаете, вам надо чаще встречаться, — с улыбкой сказала она. — Вы так здорово смотритесь вместе!

И минуту спустя Тоби, как бы в рассеянности, встал и принялся бесцельно перебирать книги на полке.

— А как поживает этот твой милый новый друг?.. — начала Софи.

— Ты о Лео?

— Ах да, Лео, — припомнила она.

— О, он… У него все нормально.

Снова разговор о Лео! Ник к этому еще не привык — трудно было смириться с тем, что предмет твоих надежд, мучений и страхов сделался всеобщим достоянием и посторонние из вежливости спрашивают тебя о нем. Тоби обернулся к Нику, ободряюще улыбнулся ему.

— Такой милый молодой человек! — повторила Софи.

Найдя предмет для беседы, она не спешила с ним расстаться, снова и снова разными словами повторяя одно и то же.

Ник был польщен похвалой, хотя и не вполне ей поверил.

— Он тоже был очень рад с тобой познакомиться, — пробормотал он.

— А-а! — протянула Софи, словно говоря: «Ну, это для меня не новость!»

— Он твой фанат, Пипс, — сообщил Тоби.

— Знаю, — скромно опустив глаза, ответила Софи.

На ней было красное платье без бретелек, которое не слишком ей шло. Волосы, в Оксфорде длинные, Софи теперь подстригла в стиле принцессы Дианы, и, когда она отрицательно качала головой, русые пряди подпрыгивали вверх-вниз.

— Знаешь, Софи получила роль в пьесе, — сообщил Тоби.

— О, Тоби!.. — воскликнула Софи.

— Так что в планах у меня теперь поход в театр. Ник, пойдем вместе? На первый же спектакль, хочешь?

— Конечно, хочу, — ответил Ник. — А что за роль?

— Ну, ты наверняка знаешь, — торопливо, с радостным смущением, словно объявляя о помолвке, проговорила Софи. — Я играю в «Веере леди Уиндермир»…

— Фантастика! Не сомневаюсь, ты будешь блистать.

Ника немного удивило, что Софи поручили заглавную роль; впрочем, эта роль — милая молодая женушка, самодовольная и ограниченная, — была как раз по ней.

— Право, не знаю, что из этого выйдет. Режиссер у нас такой, знаешь, из этих ультрасовременных… Кстати, он тоже гей. Хочет сделать деконструктивистское прочтение пьесы. Само по себе это не страшно, я уже занималась деконструкцией, только боюсь, что маме с папой не понравится.

— Не беспокойся о том, что скажут твои родители, — посоветовал Ник.

— Вот именно, — поддержал его Тоби. — И потом, мать у тебя вполне продвинутая. Она же ходит на все эти современные выставки и концерты.

— Да, мама, наверное, поймет.

— А твой отец… — Тоби хихикнул. — Ну что сказать о человеке, самая знаменитая реплика которого: «Лучше бы никогда на свет не родился этот Шекспир!»

— Вот уж не знала, что это самая знаменитая его реплика! — с легкой обидой возразила Софи.

В самом деле, подумал Ник, высказывания Мориса Типпера о выгодных вложениях, должно быть, куда более известны.

— Он это сказал только потому, что на представлении «Перикла» в саду Вустерского колледжа его до смерти закусали комары.

— А! — Нику вспомнился этот спектакль. Софи играла Марину, Тоби — царя Тирского, а Ник, сидя среди зрителей, не сводил с него глаз.

— Ты слишком жесток к моему бедному папе! — объявила Софи так театрально, словно воображала себя уже на сцене.

Вошла Кэтрин, одетая для выхода: на ней было крошечное платье, усыпанное блестками, поверх него — светло-серый плащ, на ногах — черные чулки и черные туфли на высоких каблуках.

— Я ослеплен! — прикрывая глаза рукой, проговорил Тоби.

— Привет, дорогая! — небрежно поздоровалась Кэтрин с Софи и, чуть пригнувшись, подставила ей щеку для поцелуя.

Софи определенно недолюбливала Кэтрин; та об этом знала и обращалась с ней с той ласково-равнодушной снисходительностью, которой логичнее было бы ожидать от самой Софи.

— Платье у тебя чудесное, — сообщила она.

— О… спасибо. — Софи улыбнулась и захлопала ресницами.

— Куда-то собралась, сестренка? — поинтересовался Тоби.

Кэтрин направилась к столу с напитками.

— Да, выхожу в свет, — ответила она. — Мы с Расселом идем на вечеринку к его друзьям в Стоук-Ньюингтоне.

— Стоук-Ньюингтон… Где бы это могло быть? — проговорил Тоби.

— Известный лондонский район, — отчеканила Кэтрин. — И очень модный, правда, Соф?

— Конечно. Дорогой, ты не мог о нем не слышать! — торопливо поддержала ее Софи.

— Да я шучу, — объяснил Тоби.

Шутил он редко и так, что приходилось объяснять, что это шутка, — должно быть, потому, что никто от него этого не ожидал.

Нику представилась вечеринка — не чопорный прием у Федденов, а настоящая вечеринка, шумная, бестолковая, с банками пива и косячками, передающимися из рук в руки. Вечеринка, на которую он придет с любимым. Что-то вроде студенческих посиделок в Оксфорде, но с одним отличием — все вокруг чернокожие… Такие дома и такие компании Ник до сих пор видел только по телевизору. Отчего-то сжалось сердце, и он остро позавидовал Кэтрин.

— Кстати, о вечеринках, — заметил Тоби. — Надо бы пойти наверх, разыскать мои дискотечные штаны. Ник, ты идешь к Нату?

— А что у него? — спросил Ник.

Новый укол в сердце — еще одна вечеринка, куда он не приглашен, на сей раз у богатого натурала, еще одно место, где он не требуется.

— Да он устраивает дебош в стиле семидесятых… — упавшим голосом объяснил Тоби.

— Нет, меня не пригласили, — гордо ответил Ник.

Ему вспомнилось, как в Хоксвуде они с Натом, обкуренные, сидели рядом на полу, соприкасаясь бедрами.

— А где, в Лондоне?

— Да нет, в том-то и фигня. У него в замке, — ответил Тоби.

— А… Мне кажется, устраивать вечеринки в стиле семидесятых пока рановато, — проговорил Ник. — И вообще, семидесятые были кошмарным временем, не понимаю, кому и зачем хочется туда вернуться?

У него внутри что-то заныло — так хотелось хоть одним глазком увидеть замок Ната.

— Ну, парни из Оксбриджа обожают вспоминать детство, правда, Соф? — заметила Кэтрин, возвращаясь к ним с очень высоким и узким бокалом в руках.

— Я знаю, — мрачно ответила Софи.

— Некоторые всю жизнь так проводят, — продолжала Кэтрин.

Она остановилась у камина, положив руку на бедро, словно готовая пуститься в пляс под звуки неслышимой музыки из далекого будущего, где всей этой ерунды не будет.

Тоби виновато пожал плечами и сказал:

— Будем надеяться, дискотечные штаны никто не выкинул.