Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Карина Тихонова

— Мама!

— Ой!

Альбина Яковлевна чуть не выронила из рук чашку, так бесшумно подкралась к ней дочь.

— Да не пугайся ты заранее! — поморщившись, сказала Стаська. И велела:

— Отца позови. Я хочу с вами поговорить.

— А Федя? — испуганно спросила мать.

— А Федя пускай посидит в детской. Потом сама ему все растолкуешь. В перерывах между агуканьем.

И дочь уселась за стол. Разложила на нем красивые холеные руки и холодно уставилась на мать.

— Я жду, — напомнила она.

Альбина Яковлевна метнулась в глубину просторной квартиры. Без стука влетела в спальню, затрясла мужа, лежавшего на кровати.

— Быстрей! Иди на кухню!

— Зачем? — спросил тот, не вставая.

— Стаська велела! Быстрее, она ждет!

И так же бегом вернулась обратно. Села напротив дочери и впилась взглядом ей в лицо, пытаясь понять, что же их ждет… Казнить, нельзя помиловать… Или казнить нельзя, помиловать?

Торопливо вошел муж, как всегда прячущий глаза. Сел на стул и замер, ожидая, что скажет дочь.

— Значит, так, — сразу взяла быка за рога Стаська. — Я хочу, чтобы мы совершили родственный обмен. Завтра принесу договор, вы его подпишите. Мою квартиру в Медведково меняем на вашу. Я прописываюсь здесь, вы втроем — там. Жить пока будете здесь. Потом посмотрим.

— Это ничего не даст, — сразу ответил Евгений Павлович. — Та квартира не покроет и третьей части долга.

— Неважно, — нетерпеливо ответила Стаська. — Забрать мою квартиру твои кредиторы не смогут по закону.

— Заберут не по закону, — ответил отец и пожал плечами. — Не будь наивной…

— Я договорюсь об отсрочке, — быстро сказала Стаська. — Это не твои проблемы… Я хочу, чтобы эта квартира была моей, Взамен я решу твои проблемы. Но только в том случае, если вы поступите так, как я говорю.

— Что ты собираешься делать? — спросил Евгений Павлович, переглянувшись с женой.

— Неважно. Ваше дело — подписать бумаги, которые я принесу. И сделать так, чтобы ваш ущербный сынок их подписал. Все остальное вас не касается.

— Как это «нас не касается»? — попробовал возмутиться отец. — Речь идет о нашей жизни! Как же я могу не интересоваться…

— А ты поинтересовался моим мнением, прежде чем удариться в свои авантюры? — спросила Стаська, сузив красивые глаза.

— Стася! Ты же моя дочь!

— Хватит! — отрубила дочь. — Времени нет, так что кончай свои игры в короля Лира. Я тебе ничем не обязана. Полцарства ты мне не дарил…

— Господи… Ты моя дочь? — повторил отец, но уже с вопросительной интонацией.

— Сама поражаюсь. Впрочем, отцовство вообще родство сомнительное. Не дергайся, мама, я шучу… Короче: вы передаете мне права на эту квартиру, я взамен отдаю вам мою и делаю так, чтобы ее у вас не отобрали.

— Две смежные комнаты взамен четырех раздельных…

— Предпочитаешь остаться вообще безо всего? — поинтересовалась дочь, вставая из-за стола. — Ради бога! Тебе крыша головой обеспечена годика на четыре-пять, а вот где будут жить твоя жена с сыном, видимо, уже не важно. На мою двушку можешь не рассчитывать: я ее завтра же продам. Итак?..

— Женя, делай так, как она говорит, — впервые подала голос Альбина Яковлевна.

— Но, Аля…

— Делай, как она говорит! — металлическим голосом отрубила жена и повернулась к дочери:

— Я все подпишу. И отец тоже.

— И Федька, — напомнила Стася.

— И Федька, — согласилась мать. — Я сама с ним поговорю! — успокоила она мужа, сделавшего нервное движение.

— Тогда считайте, что вы со мной расплатились за все, — помедлив, сказала дочь. — И за то, что жили на мои деньги… И будете на них жить еще неизвестно сколько… Расписки я вам верну после того, как вы подпишите бумаги. Все, мне нужно бежать.

И направилась к двери.

— Я поговорю с Федей? — спросила мать.

— Не сейчас. Вечером. Сейчас он мне нужен, — ответила дочь и вышла в коридор.

Минуту на кухне царило молчание. Потом Евгений Павлович поднялся с места и с пафосом спросил:

— Аля! Моя ли это дочь?!

Альбина Яковлевна попыталась отложить новое кольцо в спираль, стиснувшую грудь, но у нее не получилось.

Все, поняла она. Больше не могу.

Подошла к шкафу, достала фарфоровую чашку из парадного сервиза и изо всех сил метнула ее в стену. Чашка расколотилась с тонким жалобным треском.

Стаська шла в комнату брата. Без стука открыла дверь, оглядела пустое пространство. В задумчивости постояла несколько минут и на цыпочках направилась в ванную. Сильным толчком распахнула дверь и уставилась на брата, скрючившегося на полу.

— Деньги ищешь? — поинтересовалась Стася ровным голосом. — Я их в сумке больше не держу…

Федька распрямился, и стало видно, что он прикрывал неуклюжим рыхлым телом изящную дамскую сумочку, содержимое которой валялось на утепленной кафельной плитке пола.

— Заработать хочешь? — так же спокойно спросила сестра, присаживаясь на край ванной-джакузи.

— Ну? — осторожно ответил брат.

— Сейчас поедешь следом за мной. На моей машине.

— А ты на чем?

— На такси. У меня встреча с одним человеком. Он приедет на серой «девятке». Я сяду к нему в машину, и мы немного поговорим. Потом я уйду, а ты проследишь, куда он поедет. И с кем он будет общаться после нашего разговора. Понял?

— Понял, — ответил брат и поднялся с пола. — Сколько?

— Сто баксов.

— У-у-у, — разочарованно протянул брат.

— И дам мою машину на весь день.

— У-у-у…

— Не хочешь, не надо, — пожав плечами, заключила Стаська. Поднялась с ванной и пошла в коридор. Набрала номер телефона и заговорила веселым голосом:

— Олежек! Привет, солнышко! Извини, закрутилась… Слушай, у меня к тебе просьба…

Трубку вырвали у нее из рук. Стаська, не сопротивляясь, смотрела на брата, который разъединил ее с абонентом.

— Я согласен, — сказала он угрюмо.

— Умница, Филя! Дело-то семейное, — одобрила сестра.

— Не смей меня так называть!

— Ладно, буду называть Фиделем. Нравится? Тоже нет? Тогда молчи и слушай меня внимательно. Деньги получишь только в том случае, если разузнаешь все, что меня интересует.

Стаська поманила брата за собой в свою комнату и плотно прикрыла дверь.

Утро субботнего дня началось для Вальки с приятного предвкушения встречи. Проснулась она поздно, но еще несколько минут уютно лежала под одеялом, прикрыв глаза. Наконец откинула одеяло, села на диванчике, потянулась. И, как была в пижаме, отправилась на кухню, откуда уже несся вкусный запах утреннего кофе.